Вторжение

Затем забраковали кандидатов, которые совсем не дружили со спортом. И так далее…

И так, спустя два часа отбора, нас осталось девять человек. Больше мучить нас не стали, так как все были порядком вымотаны к этому моменту. Я даже не думал о знакомстве с будущими товарищами. Да что там о знакомстве, я даже не слушал кого как зовут. Я думал только о том, чтобы прилечь где-нибудь поспать.

Тех, кого не задействовали в экспедиции, отправили по домам. Я сначала им позавидовал: счастливые домой едут. Но потом нам выделили комнаты прямо на базе, чтобы мы могли выспаться. А тем бедолагам еще минимум полтора часа до дома гнать.

А ещё перед отбоем нам разрешили, точнее даже приказали позвонить домой, чтобы уведомить близких, что у нас всё в порядке. Разумеется, без уточнения обстоятельств.

Мне подобный звонок был не нужен, так как я жил один и в принципе никто не знал, что мне выпали весьма неординарные выходные… Но потом хлопнул себя по лбу. Я ведь кое-что кое-кому обещал. Я же планировал встретиться с Леной в неформальной обстановке. Но не судьба. Правда решил ограничиться только сообщением. Всё-таки неприлично звонить глубокой ночью.

Возможно она обидится, но, по крайней мере, было бы хуже, если бы она меня ждала, а я так не предупредил бы об изменении планов. Я мог бы вопреки всему ради свидания с Леной отказаться от шанса всей жизни, но решил таки не делать этого. Я совсем не романтик.

Получив в ответ на своё сообщение сухое «Ладно» с точкой и без смайлика, я с тяжёлым сердцем отправился спать. Настроение совсем испортилось, но не из-за Лены. С ней я всё улажу, это временные трудности. А вот мысли о предстоящей разведке боем начали ковырять моё спокойствие. Перед сном эффект от мотивационной речи Константна Юрьевича стал понемногу спадать и тревожные мысли тут же поспешили ко мне тонким, но уверенным ручейком.

Благо усталость взяла своё и стоило голове коснуться подушки, как я разом обо всём позабыл, погрузившись в глубокий сон, и проспал до самой будильника в восемь утра. Вся база уже была на ногах, из чего я сделал вывод, что нам дали выспаться.

Суббота обещала быть очень трудной, ведь нам предстояло провести боевое слаживание под руководством опытных вояк и привыкнуть к командиру отряда Порохову.

Утром, плотно позавтракав в местной столовой среди огромного количества разнообразных сотрудников базы, я отправился прямиком на местный подземный полигон. Тут было стрельбище, полоса препятствий и много локаций для отработки различных командных задач. А ещё новые боевые товарищи.

Как я понял, отбор ещё не закончился, и потому я пока не торопился с кем-то знакомиться. К тому же от нас этого пока и не требовали. Более того, пресекали любые разговоры. Один мужик, Борис, пытался завести разговор, мол, у всех ли есть способности и какие именно, но нас тут же прервали, заставив отжиматься. Дальнейшие разговоры так же пресекали отжиманиями и иными способами мешая нам налаживать контакт. Интересно, к чему бы это?

После стрельб нас осталось восемь человек. Выяснилось, что один парень во время срочной службы был писарем и за весь год держал оружие в руках лишь на обязательных стрельбах перед присягой, а затем и на самой присяге. И то на присяге были учебные образцы. В общем, не смотря на вполне сносную форму, стрелок он был совсем никакой, и его отправили на переподготовку. Как пояснил потом Порохов, умение стрелять являлось критически важным навыком в предстоящем походе.

Полоса препятствий «помогла» выбыть ещё одной девушке. Несмотря на то, что она была завсегдатаем фитнес-центров, занималась она там, похоже, исключительно заточкой своей фигуры. Девушка выдохлась очень уж быстро. Как прокомментировал Порохов, заражённые зайцы, бегают быстро, и если догонят, этой красотуле мало не покажется. Так что это всё к лучшему. А если энтузиазм не пропадёт, инструкторы быстро выкуют из неё бойца.

Боевое слаживание началось после обеда и продлилось до самого вечера. Порохов, который на тот момент ещё был старшим сержантом, отрабатывал с нами командное взаимодействие. Учил понимать его жесты руками, не мешкая выполнять все приказы, правильно передвигаться на открытых площадках и в замкнутых помещениях. Разъяснил в каких случаях можно открывать огонь, в каких нельзя.

Разумеется, мы не стали за этот день профессиональными солдатами, но даже десятая часть того, что мы освоили, должна была помочь нам сохранить свои жизни в экстренных ситуациях. В этом заверил нас майор Кудрин, который, после недолгого совещания с Пороховым, исключил ещё одного добровольца.

Причиной было то, что тот никак не мог освоить даже элементарных правил. Либо из вредности, либо из каких-то других соображений. Как минимум, он неправильно реагировал на приказы старшего сержанта. Постоянно путал лево и право. Как оказалось он никому не сказал что у него дислексия. В общем, для боевой вылазки он не подходил.

Итого нас осталось шесть человек.

Только после этого нам наконец дали возможность познакомиться и пообщаться между собой. Хотя после тяжёлого учебно-трудового дня всем, кроме Порохова, хотелось лишь поспать.

Утром, после завтрака, последовал финальный инструктаж. Кудрин объявил о том что все прекрасно понимает, что мы люди гражданские, но ситуация сложилась такая, что действовать нужно немедленно. Так же добавил что опасность будет, но умеренная. К тому же нас по возможности будут прикрывать ребята из оцепления.

Разумеется, нам выдали боевое оружие. Оно и станет нашим главным залогом безопасности. Так же нам выдали шокеры, на случай если местные жители или участники пропавших отрядов, которые до сих пор не выходили на связь, проявят агрессию. Однако назначенный командиром нашего отряда старший сержант Порохов возразил, сказав что от вылазки можно ожидать чего угодно, мы должны быть готовы применять оружие даже против людей.

Потом нас дружно загрузили в вертолёт и отправили к зоне.

— Три минуты до посадки! — голос младшего лейтенанта Порохова держал нас постоянно в тонусе и не давал забыть, что всё серьёзно, мы на настоящем боевом задании. — Все готовы?

— Так точно, лейтенант, — первой отрапортовала та самая блондинка. Звали её Ольга. Девушке было двадцать четыре года. Как оказалось, она профессионально занималась биатлоном. Следовательно, она обладала прекрасной физической формой, была очень вынослива и, что немаловажно, отлично стреляла не только из спортивных ружей, но и из боевого оружия.

— Младший лейтенант, — поправил её Порохов.

— Мальчик молодой? — тут же отшутилась Ольга.

— Потанцевать со мной хочешь? — новоиспечённому офицеру, как и блондинке, тоже всегда было, что сказать. Отличный парень оказался. И пошутить горазд, когда есть повод, и три шкуры с подчинённого снимет, если потребуется. По крайней мере он нас всё время этим пугал, стоило излишне расслабиться.

— Нет, лейтенант, я твоей любви ни капли не хочу, — эту строчку из песни Ольга прямо пропела, чем вызвала улыбку у всех членов отряда.

Не изменилась в лице лишь Анна Степановна, наш медик. Она только искоса взглянула на младшего лейтенанта, а затем вернулась к своему занятию: Она дотошно перепроверяла содержимое аптечки. Анна Степановна была второй женщиной нашего отряда. Она отличалась молчаливостью и лишь внимательные глаза хоть как-то характеризовали её. Бывало посмотрит так пристально, что аж не по себе становится, будто что-то не так сделал. Женщине было тридцать восемь лет и попала она в этот вертолёт потому, что была отличным врачом.