Вторжение

Судя по наличию колющих и режущих предметов в руках ребят, они уже убедились в прочности здешних строений, поэтому перспектива остаться тут навечно, перевешивала неудобства от притока морозного воздуха. Да и дышать чем? В комнате ничего похожего на вентиляцию, дверь настолько плотная, что даже звуки никакие не пропускает, не то что воздух. В общем, сунули край рюкзака чтобы не закрывалась под эту дверь, и пустой железный термос в уличную.

Я же, закончив с переноской раненых, вернулся в кабину «Пересвета» и был приятно удивлен произошедшими здесь изменениями. Нет, робот был все так же побит и вряд ли сможет полноценно воевать, но вернувшийся лисёнок смог восстановить связь и запустил питание в обход поврежденной силовой линии. Работало так же не всё, но основное функционировало, давая шанс на запуск реактора.

Форпост древних?

Пока ходил, Лера уснула, да так крепко, что даже бряцание люка её не разбудило. Нервный срыв налицо, и по-хорошему, её бы вообще к раненым отправить. Что ни говори, а девчонки есть девчонки, ведь парни, даже самые «мирные», изначально лучше к войне приспособлены, как физически, так и морально. Вот даже сейчас когда пилота подбитого «Скаута» тащили в «госпиталь», он и с переломанными ногами шутить пытался. Да, вкололи ему хорошо обезболивающего, но всё равно психологическое поведение весьма показательно. И ладно бы один такой случай, так ведь нет, вдоволь я на подобное насмотрелся. Среди женщин много хороших водителей, это бесспорно, но статистика всё равно получается не в пользу дам.

Закончив проверку приборов в ручном режиме, я уже знал практически всё о состоянии машины. Реактор в порядке, питание на сервомоторы левой ноги подается по резервному каналу, одна рука не работает, как и встроенный в неё лазер. Система ведения автоматического огня не эффективна из-за потери большей части датчиков, броня на груди отсутствует почти полностью, левая нога так же не прикрыта, разбита противоракетная установка, и нет ни одной антенны. Это то плохое о чём я подозревал, а сейчас получил подтверждение. Хорошее тоже есть, как минимум робот может самостоятельно передвигаться, и даже стрелять иногда из оставшегося лазера. Ну а если появится возможность показаться механикам, то при наличии запускающегося реактора, вышеперечисленные проблемы будут решены всего за несколько дней.

Пока ковырялся с приборами, доложили что ящеров в пределах видимости не наблюдается. Лёгких машин осталось всего две, поэтому далеко отходить не рисковали, но километров на двадцать сообщили что всё чисто.

А мне всё так же было над чем поразмыслить. В то что ящеры перепугались загадочного исчезновения своих истребителей, не верилось. Скорее просто паузу взяли, на осмысление. Сейчас подумают, прикинут все за и против, и вернутся. Состав наш знают, потери наверняка посчитали, пустят пару другую штурмовиков тараном, и всё, нам в таком случае противопоставить им будет нечего. Кто у нас остался? — «Пересвет» не боец, один точный выстрел, и хана машине. Курсантов почти всех перебили, из тяжелых остались «Леопард», «Бешеный Кот», китайский «Аякс» «Снайпер», «Удар», да Беркут начальника академии. Ну Паук еще, он хоть и нетрансфортабелен, какую-то пользу принести сумеет. Но даже если все будут стрелять очень точно и действовать сообща, шансов всё равно никаких.

Сбежать? Но куда девать раненых? Всех по кабинам не распихаем, придётся оставить, а это совсем не вариант. Да и не факт что уйти сможем, вероятность того что нас перехватят, или встретят на той стороне, зашкаливает, будь я на их месте, ни за что не выпустил бы.

И что остаётся?

Ища хоть какой-то приемлемый выход, автоматически щёлкал клавишей переключения камер, обратил внимание на закрытую дверь здания в котором расположился «госпиталь». Когда уходил, совершенно точно оставлял её открытой, возможно играющий роль подпорки термос вылетел, или кто-то из парней случайно закрыл.

Идти на мороз не хотелось, хоть и просидел с полчаса в кабине, а толком ещё не согрелся. Решил что посижу чуток, если кто подходить будет, тогда выйду, ну или когда по рации сообщат.

Как уснул, сам не понял. Проснулся от назойливого бубнежа в эфире. Глянул на экран, возле дверей трое стоят, от холода подпрыгивают, да за ручку то и дело тянут. Представив что надо идти, заранее мерзнуть начал. Глянул на показания температуры за бортом — минус сорок два градуса. И так мне захотелось чтобы дверь эта чертова открылась, что глазам не поверил когда очередная попытка «танцующих» парней дернуть за ручку, оказалась удачной.

Пересилив себя, натянул свой комплект «зимней» одежды, и не тревожа сладко спящую девушку, вышел на мостик. Привычно подтянув ладони в рукава, спустился вниз, и так резко стартовал, что тут же свалился, замёрзшая подошва скользила не хуже лыж. Отряхнулся, но пока дошёл, упал ещё дважды.

Дверь открыл без каких-то проблем, сунул на место валявшийся рядом термос — так чтобы не давал ей захлопнуться, и не задерживаясь, прошёл на второй этаж. Теория у меня была всего одна, и я очень хотел чтобы она оказалась верной.

Дошёл до закрытого помещения, подёргал за ручку — заперто. Максимально точно вспомнил то ощущение когда увидел «приплясывающих» парней у входа, напрягся, но ничего не произошло. Попробовал ещё раз, даже глаза закрыл, и снова тщетно.

Ветра в коридоре не было, здесь вообще всё выглядело герметичным, но мороз пробирал до костей, казалось ещё немного, и что-нибудь себе отморожу. Жутко захотел в тепло, и снова потянул за ручку.

И вот тут дверь открылась.

Заглянул внутрь, — темно. И только подумал об этом, как помещение налилось светом. Причем ни окон, ни каких-либо осветительных приборов в нём не было. Холод и пустота, — ровный пол, и такие же голые, крашенные стены.

Сделав шаг вперёд, встал в проёме, опасаясь что дверь закроется, и я не смогу её открыть.

Постоял сколько-то, молча разглядывая эту пустую комнату, и неожиданно почувствовал идущее изнутри тепло. Прямо на глазах помещение стало прогреваться.

Уже не боясь остаться здесь навсегда, шагнул внутрь. Дверь за спиной закрылась. Прошёл к противоположной стене, и только успел подумать что хорошо бы во двор выглянуть, как прямо передо мной появилось окно. Прикоснулся — настоящее. Вид, правда, не очень, обзор крайне ограничен, но подтверждение того что моя теория верна, радует.

С потеплением появилась сонливость. Дремал ещё в кабине Пересвета, и вот опять. Прилечь бы сейчас хоть на часок…

И вновь, только подумал, прямо из ниоткуда появился накрытый пледом, большой кожаный диван, а спустя секунду на полу возле него «уютные» домашние тапки.

Может от мороза глюки? Знаю точно что замерзающий человек чувствует сонливость, апатию ко всему, поэтому наверняка возможно что и галлюцинации.

Но глюки глюками, а диван настоящий. Прежде чем сесть на него, потрогал рукой. Тёплый. Приятный на ощупь. Интересно, а с едой так получиться? Есть хотелось давно, поэтому даже напрягаться не пришлось, только подумал, как рядом с диваном появился столик.

— Стол это хорошо, но еда-то где? — вызывая в памяти кулинарные ассоциации, бормотал я. Перебрал в уме всё что можно — и мясо жареное, и выпечку всякую, супы, салаты, напитки различные. Но стол так и оставался пустым.

Расстроившись, сначала сел, а потом и прилёг на диван.

И вроде понимал что спать нельзя, что идти нужно, но сморило так, что даже и не заметил. Показалось что не успел глаза закрыть, как появилось ощущение полета, будто летел на чем-то, — потом раз! И вот я уже стою перед этим самым зданием. Всё точно так же, только не зима вокруг, а самое настоящее лето. Тепло, птички поют. Оба солнышка светят. Сам того не желая, подхожу к знакомой двери, открываю, поднимаюсь на второй этаж и прохожу до самого конца. Возле открытой двери ждёт какой-то незнакомый человек, но подойдя ближе и встретившись с ним «глазами», понимаю что это ящер. Вертикальные зрачки выдают.