Вторжение
Шрифт:
— Мешает, так снимем.
Выбравшись из тесных объятий плёнки, он сбросил обувь и комбинезон, покосился на Йо, подумал и прикрыл её своей одеждой. Не ради соблюдения приличий, а чтобы не замёрзла. Хотя в кабине было скорее жарко, чем холодно — видимо, пришельцам нравился тёплый климат.
Плёнка тоже оказалась тёплой, как живое существо. Теперь Литвин ощущал её, словно вторую кожу, и это чувство всё усиливалось, а вместе с ним пришло другое, совсем уж странное, как если бы он внезапно сделался чем-то массивным, угловатым, располагавшимся внутри чудовищной трубы. Умом он сознавал всю иллюзорность этих видений, но мираж казался более зримым, более острым, чем привычное чувство слияния с истребителем. Его рефлексы пилота ожили, заставив мышцы трепетать — нет, не мышцы, а что-то другое, что находилось внизу. Непостижимым образом он ощущал, что висит в верхней
«Антиграв, — прошелестел Корабль, и Литвин догадался, что речь идёт о торе с шарами. — Гравитационный двигатель. Такой же, как эти, но менее мощный».
Возникли пара огромных колец, охвативших корпус Корабля, и ряды боевых модулей между ними. Очевидно, картина была реальной, отвечавшей положению в пространстве — на заднем плане горели знакомые созвездия и крохотный багровый диск Марса.
Видение исчезло, и Литвин, коснувшись мысленно спирали, спросил:
«А это что за машина?»
Пауза. Похоже, Корабль был в нерешительности, хотя такая эмоция для квазиразумной твари могла показаться совсем уж лишней. Однако Литвин её уловил — нерешительность и нечто подобное опасливым колебаниям.
«Это аннигилятор», — отозвалось, наконец, в голове.
«Оружие?»
«Да».
«Я могу им воспользоваться? Могу вообще летать на этой штуке?»
Снова пауза. Потом:
«Вряд ли. Модуль не рассчитан на человека Земли, на бино фаата или обычного тхо. Только на пилотов».
«На этих тощих и мосластых?»
«Да. Генетически трансформированная порода симбионтов, способная управлять модулями. Больше ничего, только управлять, сражаться и, если нужно, погибать. — Помедлив, Корабль добавил: — Солдаты».
— Управлять, сражаться, погибать… — вслух повторил Литвин. — Думаешь, у меня не получится? С каффом и этой плёнкой?
«Требуются врождённые рефлексы и обучение».
— Ну-ну… Поживём — увидим!
Он отодрал плёнку от тела, раздвинул её края и спрыгнул на пол. Йо, накрытая комбинезоном, по-прежнему лежала у входного шлюза, и беспокоить её Литвин не стал. Спросил, что поделывают Йата и Айве, не ищут ли сбежавшего бино тегари по всем корабельным закоулкам, и получил ответ, что у залов т’хами расставлены посты и что Держатель Связи погружался в транс, но ничего не обнаружил. Довольно кивнув, Литвин потянулся было к скафандру, но влезать в него нагишом не хотелось, и он решил смириться с дефицитом одежды — во всяком случае, до той поры, когда очнётся Йо. Общению же с Кораблём голая задница не мешала.
— Ты показал мне карту, — произнёс Литвин, — ту древнюю схему заселённости Галактики. Не все ведь разумные вымерли с давних времён?
«Не все, — подтвердил Корабль. — Появились новые расы».
— Отчего же они не отвечают нам? Мы посылаем сигналы в космос больше века. Мы…
Он смолк, поражённый пришедшим ответом:
«Вы никому не интересны, пока не несёте угрозы. Хотя не исключается, что в вашей системе есть наблюдатели. Район газового гиганта патрулировали сильмарри».
— Кто? — выдавил Литвин.
«Сильмарри. Одна из звёздных рас, чей сектор близок к Новым Мирам. К колониям бино фаата в этом рукаве Галактики».
— И что вы с ними сделали?
«Их корабль уничтожен».
— Круто, клянусь реактором! А на Земле они остаться не могли? В качестве этих… наблюдателей?..
«Исключается. Им не подходят земные условия. Они не похожи на людей».
Изображение в мозгу вспыхнуло внезапным импульсом. Некоторое время Литвин изучал его, прикрыв глаза и сравнивая с масштабом, человеческой фигуркой, потом промолвил:
— Червяк! Надо же, разумный червяк! И здоровый… больше анаконды… Что им тут надо, этим сильмарри?
«Связка считает, что они изучали артефакт даскинов. Вашей цивилизации он известен как Красное Пятно на Юпитере. Предполагается, что это вход в пространственный тоннель, ведущий в другую галактику».
«Что он откровенничает со мной? — подумал Литвин. — Любые тайны открывает… Игра какая-то? Или уверен, что мне не выбраться отсюда? Ну, это ещё не факт, так что мог бы и помолчать!»
Дошла до Корабля эта мысль или нет, но реакции на неё не последовало. Ни объяснений, ни возражений, ни
комментариев — ровным счётом ничего. Выждав несколько секунд, Литвин сказал:— Ну, сильмарри насчёт Пятна любопытствуют, а бино фаата что же? И у них к пятнам интерес?
«Не только. Их главная задача — обезопасить периметр».
— Вот как? Почему?
«Экспансия в этот рукав Галактики вызвала обеспокоенность других разумных рас. Возможно активное противодействие. Для защиты Новых Миров необходим форпост. Звёздная система с планетой, подходящей для обитания, с легкодоступными ресурсами, сырьём, энергией. Желательно, населённая».
— Значит, база нужна твоим симбионтам, — пробормотал сквозь зубы Литвин. — Подвесят они тут космические крепости, аннигиляторы зарядят и будут силой мериться с врагами, с червячками этими и прочим галактическим зверьём. На нашей, значит, территории… Землю — в распыл, а с нею и всё остальное, от Меркурия до Плутона… Может, ничего не останется, кроме Красного Пятна… Ну, это я понимаю, мы в зоне чужих стратегических интересов — слоны дерутся, плохо траве. А трава им к чему? То есть населённая система? Выбрали бы безлюдную… Вон, Проксима Центавра рядом, и Сириус недалеко, и Альтаир… Места, что ли, не хватает?
«Места хватает, — согласился Корабль. — Но мыслящие существа, способные трудиться, — самый ценный ресурс в Галактике. Кто будет строить космические крепости? Бино фаата размножаются медленно, и их гораздо меньше, чем землян».
Эти откровения нужно было переварить.
Литвин отодрал кафф, сунул его в ранец с пайком и опустился на пол рядом с Йо. Ментальная связь с квазиразумом пока оставалась вещью в себе и требовала осторожности; возможно, Корабль мог уловить те его мысли, которыми Литвин не собирался с ним делиться. Опыт, полученный в последние часы, был слишком скуден, чтобы судить о мотивах и намерениях такого странного создания, не имевшего аналогов ни в природе, ни в привычной техносфере. На Земле уже половину века применяли устройства с искусственным интеллектом (такие, например, как АНК, управлявший «Жаворонком»), но все они программировались извне, либо людьми, либо другими машинами. Они обладали способностью к самообучению и правильно реагировали в довольно сложных ситуациях, но их поведенческие алгоритмы базировались на логике. Сфера чувств не поддавалась математическому моделированию, и все попытки описать любовь и ненависть, страх и радость кончались неудачей. Электронные мозги, не ведавшие ни колебаний, ни сомнений, всегда принимали одно-единственное решение, и степень их интеллекта определялась лишь сложностью программы и числом параметров, которые они могли учесть.
Интуитивно Литвин ощущал, что разум Корабля другой, более гибкий, динамичный и близкий к человеческому, что бы ни скрывалось за термином «квази». Похоже, Корабль мог воспринимать эмоции и даже переживать их; вероятно, проблему противоречия команд он разрешал отчасти на логическом, отчасти на эмоциональном уровне, как то бывает с желаниями человека; не исключалось, что он обладал свободой выбора, качеством, необходимым для слуги с двумя хозяевами. Вернее, размышлял Литвин, с одним симбионтом и другим, не поддающимся определению, ибо его собственная власть над Кораблём была загадкой. Но так или иначе, а это существо — или создание?.. — было не похоже на робота или компьютер, то есть на мёртвый механизм, лишь имитирующий разум. В отличие от них Корабль находился на грани жизни и небытия.
Это делало его непростым противником. Литвин почти не сомневался, что между фаата и Кораблём имеется скрытое взаимодействие, выгодное той и другой стороне, и что без услуг Корабля пришельцы бессильны. Сломать этот союз? Но как? Поставить квазиразум перед неразрешимой дилеммой и тем замкнуть его казалось труднее, чем свести с ума сотню самых мощных земных компьютеров. Пожалуй, вообще невыполнимый вариант, если древние даскины предусмотрели блокировку, наделив свои творения свободой воли. Более надёжно поразить Корабль физически, уничтожить мозг, оставив лишь пустую скорлупу, но как подступиться к этой задаче, Литвин не представлял. Ворваться в отсек управления, спалить тот крупный узел, что лежит под сферой с изображениями звёзд? Спалить, но чем? Ни лучемёта нет, ни лазера… К тому же останутся другие центры, сотни и сотни узлов паутины, наверняка способной к регенерации. Отравить их все? Опять же чем? И что за вещество слагает эти центры и нервные пути? Они, очевидно, лежат в переборках, защитных кожухах… вдруг материал горючий… добраться бы и поглядеть… Или спросить у Корабля? Как тебе, дружище, задницу припечь?