Вторжение

Присутствующие помалкивали, переваривая информацию. Студент обладал редкой и полезной особенностью, из общеизвестных фактов он делал далеко идущие выводы и при этом редко ошибался. Обычно с ним спорили Ястреб и Пивоварень, но первый сейчас мыкался по врачам, а второй сидел в столовой, сердобольные поварихи подкармливали его перед началом завтрашних мучений. Сам он тренировки мучениями не считал, но от добавки не отказывался. Поэтому слова Студента остальные приняли на веру и сейчас рассматривали все достоинства и недостатки своего будущего положения.

Нас станет больше. В Гнезда можно будет спускаться не в сопровождении простых автоматчиков, а таких же псионов, как и мы сами. Я уважал тех бойцов, что спускались вниз без наших способностей, до последнего не имея возможности увидеть врага, и тем не менее продолжавших исполнять свой долг. Но работать предпочитал с такими же, как я сам, подготовленными псионами. Идти в бой нужно с теми людьми, которые тебе доверяют, а мои приказы не-псиону могут показаться лишенными смысла. Кроме того, я вообще плохо схожусь с людьми, посторонний человек за спиной меня нервирует. Даже среди нашей группы я верил, пожалуй, только Студенту, Злобному и Палачу.

В то же время, если нам придется выступать в роли инструкторов, сократится время наших собственных тренировок. А вот это намного хуже. Нам стоило большого труда справиться с одной пятиуровневой тварью, а ведь рано или поздно придется лезть на четвертые ярусы, где чужаки пятого уровня — обычное явление. Значит, нужно уметь справляться с ними в одиночку, максимум — в парах. Когда нас пошлют в такие Гнезда, неизвестно, но могут и через пару месяцев, в эйфории от успехов.

— Нужно нарабатывать свои команды — сделал вывод Студент — поначалу только мы, потом постепенно принимать новичков.

Придется учиться работать парами или тройками, других вариантов нет.

На следующий день прибыли новички. Если быть точным, в военном деле это были опытные специалисты, просто учиться им придется вещам новым и неизвестным. Представьте себе, что у вас выросла новая рука, или хвост, появились совершенно новые органы чувств. Сколько времени вам придется учиться ими пользоваться? Не маловато ли шести месяцев? Начальство считало, что достаточно, раздавались голоса сократить срок обучения. Сергачев отбивался, но надолго ли его хватит, неизвестно.

Такие подробности из высоких сфер нам поведал Коробок, к которому я зашел рассказать о последнем штурме. Моисей Львович принадлежал к стану «заклинателей» и пользовался большим уважением в научной среде, что позволяло ему входить в весьма высокие кабинеты. Сначала он долго благодарил меня за Меч Света, как ребенок радуясь новой игрушке, потом внимательно выслушал мои комментарии. На просьбу о разработке методики копирования знаков он недовольно поморщился:

— Милый мой, то, о чем ты просишь — моя голубая мечта. У меня целый отдел на этой теме сидит, все пытается разработать хоть какие-то общие принципы. Ни-че-го. Нет даже теоретических наметок.

— Жаль. — Что еще меня интересует? — еще хотелось бы ускорить рост оболочки. Это возможно?

— Да, вам покажут некоторые приемы, будете их выполнять. Мы разработали методику искусственного роста, но там такие побочные эффекты, что оторопь берет.

Общаясь на профессиональные темы, Коробок становился другим — сухим, немногословным. В первый раз, уговаривая меня идти к нему на работу, он был слишком взволнован и слабо контролировал эмоции, но сейчас передо мной сидел не безумный ученый с горящим фанатичным блеском глазами, а старый и умный человек, любящий свое дело и не стесняющийся это демонстрировать. Впрочем, когда разговор переходил на отвлеченные темы, общаться становилось невозможно. Например, обсуждая качество подаваемой в столовой пищи, он сумел прочесть мне лекцию о сравнительных достоинствах древнеегипетского (много песка, грубый помол) и древнегреческого хлеба.

Прошедшую неделю я потратил с толком. Мне удалось получить доступ в Исследовательский отдел, Чижов выбил разрешение на участие в некоторых экспериментах по воздействию на человеческую ауру. Подобные исследования проводились под строгим надзором безопасников, но ученым-разработчикам требовались люди с высоким наполнением оболочки, а таких в Исследовательском было мало. Так что сделка была заключена. Я считал ментальные воздействия перспективными с точки зрения борьбы с чужаками, особенно в части обнаружения, так называемые «теневики» (твари, способные прятать свою ауру) были для нас серьезной проблемой. Сергачев обещал найти подходящего спеца в этой области, но лучше пошевелиться самому.

Прошло три дня после начала занятий у новой группы, когда прогнозы Студента начали сбываться. Время от времени нас вызывали для демонстрации некоторых знаков, иногда мы вели некоторые занятия. В основном мы работали с самыми перспективными учениками, «шлифовали» их. Если быть точным, я редко работал с новичками, все мое время занимали самостоятельные тренировки и исследования в лаборатории, времени не хватало даже поесть. Установился интересный график: подъем в шесть часов, два часа физическая подготовка (бег, рукопашный бой, работа с оружием), часовой перерыв на душ и завтрак. После завтрака мы шли в классы, где до часа дня слушали лекторов из научников и сразу на месте практически отрабатывали материал, закрепляя услышанное.

Нам давали два часа на обед и отдых, а потом снова шли выматывающие тренировки. В это время к нам могли прикрепить несколько новичков, особенно часто такой груз взваливали на Студента и Палача. Занимались до семи вечера, потом наступало свободное время — душ, ужин, комната отдыха. Отбой официально наступал в десять часов, но фактически после ужина занятия продолжались, по крайней мере у меня — лаборатория, отработка приемов, показанных Данилом, самостоятельная работа с Палачом или Злобным. Измененному организму требовалось шесть часов сна для полного восстановления, но неизученного материала было слишком много, я не успевал.

В те редкие случаи, когда меня ставили учить новичков, я обучал именно ментальным воздействиям. Под таким термином понималась широкая область знаний, направленная не только на боевое применение, хотя в первую очередь нас интересовало именно оно. Как внушить страх. Как найти спрятавшегося. Как распознать ложь. Умение отсечь боль, заставить тело двигаться и сражаться, не обращая внимания на раны. Способность чувствовать опасность. Вхождение в ускоренный режим, когда время становится густым и прозрачным, рассудок скользит на грани невозможного, информация рассматривается с нескольких точек зрения разом и движения становятся настолько стремительными, что человеческое тело не выдерживает и начинает разрушаться. Сложно, но безумно интересно, хождение по грани — самое легкое упражнение таило в себе опасность потеряться в абстракциях работающего на пределе разума. Пока что новичкам давали подготовительные упражнения, глупо надеяться, что они сумеют сразу добиться чего-либо серьезного.

Среди наших новых коллег преобладали люди из той же среды, что и мои друзья, то есть профессиональные военные. Но было и двое посторонних, случайно попавших в район инициации. Иван Сергеевич, здоровенный сибиряк-охотник, которого за пятидесятилетний возраст прозвали Дедом, и Ольга, единственная девушка в отряде. При взгляде на ее ауру становилось страшно, настолько черной она была. Не знаю, какое горе она пережила в недавнем прошлом, но последствия шока не пройдут еще долго. Глядя на ее фанатичную решимость и упорство на занятиях, можно было заподозрить личную ненависть к чужакам.