Вторжение

Было видно, как чернокожие солдаты залезали в большие крытые фургоны, оттянувшиеся в конец колонны, а оставшиеся на шоссе разбирались по своим машинам. Джип полковника Гилмура занял своё место в строю. Махнув рукой, он подал сигнал, и колонна двинулась дальше.

Рэндалл наклонился к генералу Хильдебранду.

— Мне всё это нравится не больше, чем вам, Уолтер, — сказал он тихим напряжённым голосом. — Но мы должны избегать любых осложнений, которые могут разнести страну в клочья.

— Да, сэр. — Генерал сидел с прямой спиной и не шевелясь. На лице его по-прежнему рдел румянец. Его распоряжение было отменено высшим начальством. Такое случается с любым солдатом, и если ты долго прослужил в армии, подобным историям несть числа. Но постепенно он стал расслабляться. — Вы приняли решение, мистер Президент. И я его поддерживаю.

Рэндалл усмехнулся.

— Спасибо, Уолтер. Я понимаю, что это игра, но я не могу сходить с дистанции.

Напряжение в помещении стало сходить на нет.

— С нами остались семьдесят пять процентов из состава чёрных солдат, — сказал Ворхи. — Если такое соотношение трёх к одному сохранится до конца, мы справимся.

— Я согласен, — поддержал его Осборн. Чернокожий член Кабинета, скрестив ноги, откинулся на спинку кресла. — Откровенно говоря, мистер Президент, я удивлён. Я было думал, что уйдёт значительно больше солдат. Может, это признак. Многие чёрные в самом деле верят вам. И скорее всего, мы справимся — я надеюсь. — Он поднял окрещённые на удачу пальцы.

— Заварите ещё кофе для всех, — сказал Рэндалл ординарцу из морских пехотинцев. Голос его обрёл прежнюю звучность.

Но до того, как сделать первый глоток из чашки свежего кофе Президент повернулся к Хильдебранду.

— Проклятье, — сказал он, — откуда взялся тот лозунг? Неужели у колонны нет передового охранения?

— За порядок на дорогах отвечает полиция штата, которой приданы несколько джипов с военными полицейскими. Предполагается, что армия сама сможет защитить себя, — ответил генерал. Хотя в словах его чувствовалась лёгкая покровительственность, отчуждённости в них не было. Теперь и Президент должен оценить строгие военные порядки и незыблемость приказов, казалось, хотел сказать он. Добро пожаловать в этот клуб. — Было физически невозможно контролировать все тридцать пять миль дороги от базы Макгуир до дома Кроуфордов.

Теперь на экране было видно, что несколько сократившаяся в размерах колонна набрала нормальную скорость. Стояло полуденное солнце, но жёлтые фары машин сияли кошачьими глазами; моторизованная кавалькада свернула на 161-ю дорогу. Четырёхполосное шоссе тянулось к северу мимо заправочных станций, некрашеных каркасных домов, ферм и неухоженных окраин небольших городков.

Хильдебранд протянул Рэндаллу жёлтую полоску бумаги, что выползла из принтера. Все части 82-й дивизии, кроме одной, что сейчас тянулась по Нью-Джерси, вышли на обозначенные позиции. Войска обложили захваченные дома, держась от них на расстоянии от полумили до мили. Все командиры ждут приказов Президента. Рэндалл приказал передать: ждать на местах, пока последняя часть не выйдет на позицию в Нью-Джерси.

Теперь вереница военных машин привлекала внимание многочисленных зрителей. Кто-то стоял вдоль трасс, другие выглядывали из окон машин, которых полиция штата сгоняла к обочинам. Колонна повернула налево и направилась на запад по 571-й дороге округа Мерсер. Машины оставили за собой общественный комплекс Макгроу-Хилл, пересекли развязку железнодорожных путей у Принстона, миновали строение фирмы звукозаписи КСА, пересекли общенациональную трассу номер один и направились мимо лесистой окраины Принстона, где слева из-за древесных кущ виднелось университетское здание.

По мере того, как машины с людьми втягивались на Вашингтон-роуд, которая разделяла университетский кампус, народу всё прибавлялось. Участники летних курсов толпились у фонтана перед сияющим зданием с портиком школы Вудро Вильсона. Бородатый молодой человек и бледная длинноволосая девушка прыгали на месте, размахивая самодельным плакатом: «Союз «Студенты за демократическое общество» поддерживают Ч. Ф.». Виднелись и другие лозунги: «Джинни Джонс — да, Рэндалл — нет», «82-ая, возвращайся домой!», «Тайна секса: почему генерал Хильдебранд любит частную собственность?», «Привет, наёмники доллара!». На одной стороне шоссе стояла небольшая компания чёрных юношей в рубашках навыпуск и пурпурных беретах. Известие о потасовке на дороге, по всей видимости, ещё не дошло до Принстона, потому что чёрная молодёжь развернула большой рулон плотной бумаги со словами: «Чёрные из 82-й: поворачивайте назад! Не якшайтесь с белой мразью!» Они искали в составе колонны чёрные лица и каждый раз, завидев одно из них, вздымали лозунг. А через дорогу на лужайке у библиотеки Фейрстоуна дюжина белых женщин средних лет демонстрировала плакат со словами: «Ура, 82-ая! Ты нужна детям!»

Колонна развернулась влево, на Нассау-стрит. Плотные толпы зевак теперь заполняли обе стороны проезда, заполняя всё пространство вдоль обочин от углового магазина справа до высокой железной изгороди университета на другой стороне. Минуя центр Принстона, колонна сбросила скорость до двадцати миль в час, но, вывернувшись на Стоктон-стрит, снова прибавила её, миновав Морвер, дом дореволюционной эпохи, в котором теперь обитал Элтон Данциг, губернатор Нью-Джерси. С Элм-стрит, где машины полиции Принстона перекрыли перекрёстки, конвой резко свернул вправо.

Теперь моторизованная кавалькада двигалась мимо тенистых кущ сикомор, дубов и клёнов, и низко нависающие над дорогой их ветви царапали брезентовые покрытия фургонов. За стволами деревьев и живыми изгородями скрывались изящные домики, которые нежились в июльском тепле. Сотни детей и взрослых провожали колонну, когда, покинув Принстон, она начала подниматься по Грейт-роуд. Оставив за собой здание воскресной школы Принстона, вереница машин втянулась в проход в скалах, когда-то проложенный взрывами. Тут она и остановилась, в полумиле от владений Кроуфорда.

Перед войсками предстало зрелище сплошного хаоса. Несколько полицейских машин перекрыли скрещение двух трёхполосных дорог Грейт и Дрейкс Корнер. Остановившиеся перед баррикадой машины колонны вытянулись в длинную вереницу, хотя они стояли плотно, бампер к бамперу. Обочины Грейт-роуд кишели тысячами людей самых разных цветов кожи, возрастов и расцветок одежды. Кое-кто из белых не скрывал радости. Множество чёрных освистывали солдат, которые, покинув места в машинах, теперь строились рядом с ними. Вдоль их шеренг вперёд и назад сновали офицеры и сержанты.

Группа чернокожих окружила стройную женщину в чёрной юбке и блузке. Слегка расставив ноги, словно в боевой стойке, она что-то напористо внушала им. Другие чёрные, стоящие вдоль дороги, узнали её.

— Эй, Джинни!

Дрейкс Корнер-роуд, которая проходила по границе владения Кроуфорда, превратилась в густое скопление оставленных водителями машин, которое вытянулось больше чем на милю. Вспотевшие полицейские говорили друг другу, что потребуется несколько часов, чтобы растащить машины и освободить проход для движения. Кроме того, много чёрных водителей, которых вывела из себя невозможность оставить машину на Грейт-роуд, разворачивались к северу и попадали в пробку на Дрейкс Корнер-роуд; полиция не успела предотвратить этот их манёвр.

Пока полиция старалась не допустить возникновения живой стены из чёрной плоти, к которой призывала Джинни Джонс, не увенчались успехом их попытки проложить достаточно широкий проход для парашютистов. Помявшись несколько минут в смущённом ожидании, те разбились по взводам и стали пробираться в мешанине машин. Чернокожие зеваки выкрикивали оскорбительные замечания в адрес чёрных солдат, но те невозмутимо продолжали движение, глядя прямо перед собой. Полицейские штата и округа, борясь с усталостью, перемещались вдоль дороги от одного скопления зрителей к другому. Один из них швырнул какой-то предмет. Тот взмыл высоко в воздух, и попал в каску, разлетевшись ошмётками. Это был банан. Несколько зевак расхохотались. Другие разразились радостными воплями. Парашютист сделал вид, что не обратил на них внимания.