Вульфен

— А тебе нет? — сухо спросил Блейн.

Джаред покраснел.

— Я никогда не говорил такого, — рычал Дакота. — Мы согласились разобраться, кому она достанется в бою. С этим я полностью согласился. У меня никогда не было в мыслях играть с ней, даже если бы я был победителем. Я, мать вашу, никогда не требовал ничего большего!

Дрожь прошла по Блейну. Он смутно понимал, что такая же реакция должна быть и у других.

— Она — человек, — наконец, сказал он.

Дакота обернулся, смотря на него холодно.

— Ты продолжаешь говорить это. Я не позволю просто трахать ее. Я хочу ее, я хочу, чтобы она была моей…, если она этого захочет.

— Ты знаешь, что совет никогда этого не одобрит, — Кон сказал сердито.

— Быть или не быть, — парировал Дакота мрачно. — Мне все равно, даже если придется жить вне закона, — он повернулся, что бы посмотреть на Блейна. — Именно поэтому я отметил ее … дважды.

Блейн почувствовал, как волна слепой ярости нахлынула на него, гнев затопил все тело жаркой волной, от чего ему стало физически плохо. Он не ожидал, что кто-то пойдет на такой шаг. Его расстроило, что Дакота, очевидно, хорошо обдумал ситуацию, раз решил идти против совета.

— Нас трое, очаровательно, — сказал Блейн холодно, его самого поразило, как спокойно звучал голос, хотя все внутри него бушевало. — Кроме того, что она — человек. Ты ни как не свяжешь ее с собой.

— Поэтому ты ее отметил? Потому что сам не веришь в это?

Блейн покраснел.

— Я еще находился во власти своего зверя, — сказал он серьезно. — Возможно, она носит моего щенка.

— С какой стати, черт возьми, ты решил, что он твой, а не мой? — яростно потребовал Кон.

— Или мой? — бросил ему вызов Дакота.

— Хорошо, смело могу утверждать — уверен, что не мой! — с негодованием сказал Ксавье. — Проклятье, я, вашу мать, хотел бы знать, сколько это будет продолжаться! Сначала вы говорите, что все мы должны избегать ее, потом кто-то предложил установить очередь, и нихера не сказали мне — и не говорите, что это не так, потому что я точно помню, что кто-то предлагал! Потом я узнаю, что все будет решаться поединком, победитель получает ее, а до этого никто не должен приближаться к ней, а тут выходит, что трое из вас уже были с ней, за спинами остальных, отметив ее, да ещё наградили ее щенком!

— Я не знаю, какого черта он только что сказал, — сказал Джаред, — но согласен с большей частью сказанного. Особенно с тем фактом, что вся эта ситуация очень темная! Может всё напрасно, учитывая тот факт, что она человек, но я тоже хочу иметь возможность проверить это, если говорить сейчас о том, чтобы отметить ее.

Дакота пристально посмотрел на него.

— Я за то, чтобы разобраться в этом сейчас. Я хочу взять ее себе в пару — если выйду победителем, и она этого захочет. Я приму любой вызов, но никто не тронет ее. Если, вас не интересует спаривание, оставайтесь в стороне.

— А что будет, когда она узнает кто ты? — холодно спросил Блейн.

В глазах Дакоты была видна неуверенность, и на мгновение Блейн подумал, что победил.

— Она не узнает. Если мне придется жить вне закона, а так, скорее всего и будет, я буду жить с ней как человек. Нет никакой причины ей знать об этом.

— Кроме стаи изгоев, от которых тебя не будет защищать совет, и того, что тебе обязательно бросят вызов. Я могу гарантировать это, — сказал мрачно Блейн.

— Я справлюсь с этим, мне всегда бросают вызов.

— Здесь уже не будет правил. Не будет один на один.

— Это моя проблема, — сказал холодно Дакота.

— Или, возможно, моя, — сказал Кон. — Я бросаю вызов.

— Я тоже, — согласился Джаред.

— Тогда мы уладим это сегодня вечером между нами тремя.

— Подожди, хотя бы, проклятую минуту, — сказал Ксавье с негодованием. — Я тоже в этом участвую.

Губы Дакоты напряглись.

— Ты из королевской семьи, Ксавье. Совет будет стоять на стороне твоей семьи и никогда не пойдет на это. Я говорю о спаривании. Ты действительно хочешь этого?

Ксавье впился в него взглядом.

— Я хочу этого. Если я одолею вас, она моя.

— Она не будет твоей! — кричал Блейн, теряя всякое терпение. — Она не примет никого из нас, кем бы ни был победитель — она даже не сможет увидеть соревнование, чтобы одобрить победителя! Если она там окажется, я чертовски уверен, что она с криком убежит прочь, а вы будете упорно ее искать и просить принять вас! Вы можете отметить ее с головы до кончиков пальцев ног, с ней это не будет работать! У нее нет этого в крови!

Дакота пожал плечами.

— Мы можем уладить это человеческим путем, после того как уладим между нами тремя.

— Четверыми! — Спохватился Ксавье. — Вы не можете исключить меня, из-за того, что мой отец сделал щенка моей матери, о боги, черт возьми! Я даже не наследник! Блейн будет королем, после отца, а затем его наследник!

Блейн послал ему смертельный взгляд.

— Не тот ли, которого я привил в матке Дани.

— Ты думаешь? — рычал Дакота.

Блейн прищурился.

— Знаю. Она была плодовита.

— Она все еще плодовита, по крайней мере, была, когда я занимался с ней любовью сегодня, — сказал Дакота многозначительно. — Я чуял это.

— Мы разберемся с этим сегодня вечером, значит нас четверо, — сказал Дакота немного позже, смотря многозначительно на Ксавье. — Блейн будет судьей, так как не принимает участие.

— И почему ты так решил? — холодно спросил Блейн.

Дакота нахмурился.

— Если ты не хочешь быть судьей, это даже лучше, так как это не самое подходящее занятие для члена совета.

— Я не буду судьей, так как буду участвовать, — с полной серьезностью сказал Блейн. — Надеюсь, стая отступника не помешает нашей вечеринке, или Дани.

Глава 11

— Теперь, когда мы обо всем договорились, Дакота, почему бы тебе не пояснить нам причину, по которой, альфа-отступник — все еще проблема, — сказал Блейн после длинной паузы, не замечая пристальные взгляды остальных.

— Мы знаем, почему он все еще проблема! — выкрикнул Кон. — Дакота был слишком занят, трахая Данику, чтобы позаботиться об этом.