Введение в философию

§ 436

Религия оттесняется прогрессирующим умственным образованием, становится абстрактнее, а так как ее сущность — образность, то она и должна будет пасть совершенно, как только известная степень умственного образования сделается всеобщей.

§ 437

Если высоту интеллектуальной ценности можно верно определить по той степени, в какой данный человек усваивает себе проблему бытия и о ней печется, то как высоко стоят в сравнении с европейцами индусы и древние египтяне!

§ 438

Насколько я помню, в индусских писаниях речь идет большею частью только о святых мужчинах, кающихся и саниасси; христианские же святые души чаще — женщины: Гюйон, Беата Штурмин, Клеттенберг, Буриньон и т.д. Основание этого заключается, вероятно, в том, что в Индии женский пол находится в большом пренебрежении и занимает подчиненное место, т.е. с ним не считаются [89] .

§ 439

89

[Позднее:] Отрицание воли к жизни выступает у женщины в Suttee.

Буддийским писаниям, например, когда они повествуют о постепенном ухудшении рода человеческого, свойственно изображать как действие моральных недостатков физическое ухудшение, или катастрофы во внешней природе; поэтому в Китае и теперь еще на чуму, неурожай и т.п. смотрят как на следствие моральных прегрешений императора. В основе всего этого лежит мысль, что природа представляет собою объективацию воли к жизни и оказывается такой, как это соответствует моральному характеру воли. «Какова воля, таков и ее мир», — сказал я в «Мире как воле и представлении».

§ 440

Почти все древние народы никогда не убивали скота иначе как посвящая его богам, но ели его они сами. Это подобно тому, как в мое время в Риме на улицах, площадках и лестницах домов нельзя было зажигать ни одной лампады иначе как в честь Мадонны или какого-нибудь святого, образ которых висел тут же.

§ 441

Если древний мир облечен в наших глазах такой невинностью, то это объясняется только тем, что он не знал христианства.

§ 441а

Противоположность между древним и новым временем, быть может, нигде не сказывается сильнее, чем в том, что у нас многие, хотя бы они никогда особенно не пеклись о Боге, при приближении смерти вспоминают о нем, а в смертный час каждый направляет свои мысли, если возможно, исключительно на Бога. У древних, наоборот, мертвому, а также человеку, который готовился к смерти, не было никакого дела до богов: он как бы выбывал из их области. См. Софокла «Аякс» ст. 584 и Вергилия «Энеиду» XI, 51.

§ 442

Замечательно, что в Пятикнижии, где есть учения о бессмертии и где зато угроза и обетование, кара и награда человеку весьма часто переходят и на его потомков, тоже везде очень точно и тщательно перечисляются родовые списки и генеалогии. Таким образом, индивидуум отождествляется с родом, человек — с его потомками в гораздо большей степени, чем у других народов.

§ 443

Надо пожалеть, что у откровенных писателей Нового Завета откровение не распространилось и на язык их и стиль.

§ 444

У христианского аскетизма нет собственного ясного, отчетливого и непосредственного мотива: у него нет иного мотива, кроме подражания Христу; но Христос вовсе не был аскетом в собственном смысле (он советует, однако же, добровольную бедность, Матф. 10, 9); а затем, простое подражание другому, кто бы он ни был, не есть непосредственный, сам по себе достаточный мотив, который объяснял бы смысл и цель дела.

§ 445

В протестантских церквах наиболее бросающимся в глаза предметом является кафедра, в католических — алтарь. Это символизирует тот факт, что протестантизм обращается прежде всего к пониманию, католицизм же — к вере.

§ 446

Гуманизм носит в себе оптимизм, и постольку он ложен, односторонен и поверхностен. Поэтому-то лет сорок назад против его господства в немецкой изящной литературе, которое преобладало и в произведениях Гете и Шиллера, и поднялся так называемый романтизм, ссылаясь на христианство, которое по духу своему пессимистично.

В настоящее время против гуманизма, влияние которого угрожает в конце концов привести к материализму, по тем же основаниям подымается ортодоксальная и набожная партия, крепко держится пессимистической стороны и настаивает поэтому на наследственном грехе и Спасителе мира, но именно поэтому она вынуждена принять уже и всю христианскую мифологию и защищать ее как истинную sensu proprio — что в настоящее время не может иметь успеха. Наоборот, она должна была бы знать, что познание естественной греховности и испорченности человеческого рода, злополучности мира, вместе с надеждой на спасение от него и освобождение от греха и смерти, вовсе не специфичны для христианства и поэтому вовсе не неотделимы от его своеобразной мифологии, а распространяются на гораздо более широкие сферы — именно, лучше и явственнее представлены в гораздо более древних и большинством человеческого рода исповедуемых религиях Азии, где они принимают совершенно иные формы и существовали задолго до того, как пришел Назареянин.

§ 447

…

§ 448

Столь запутанная, причудливая, даже узловатая мифология христианства с замещающей искупительной смертью Христа, предопределением благодати, оправданием верой и т.д. — дитя двух весьма разнородных родителей: она возникла именно из конфликта почувствованной истины с данным еврейским монотеизмом, который в существенных чертах противоречит ей. Этим и объясняется и контраст между моральными местами в Новом Завете, которые превосходны, но занимают в нем приблизительно 10-15 страниц, и всем остальным, которое состоит из неслыханно причудливой, назло всякому человеческому рассудку форсированной метафизики и, наряду с нею, всяческих сказок.

Эту всегда переживаемую чувством истину выяснила и выразила моя философия; отсюда — и восторг очень многих.

§ 449

Майстер Экхарт [90] обладал удивительно глубоким и верным пониманием вещей. Но сообщение последнего другим испорчено у него тем, что, в силу его восприятия, христианская мифология стала у него совершенно навязчивой идеей, и вот для того, чтобы ее примирить со своим собственным убеждением или чтобы, по крайней мере, говорить на ее языке, он все время борется с Богом [91] , тремя лицами Троицы и Св. Девой, которых он, однако же, аллегорически принимает, вследствие чего и получается с трудом поддающееся пониманию, а иногда и внутренне противоречивое изложение. В связи с этим находится и то, что он написал очень много: он не мог удовлетворить самого себя, не мог добиться ясных и кратких выражений; потому он всегда начинает сызнова и беспрестанно повторяется.

90

В «Protestantische Monatsschrift», апрель 1858, появилась хорошая статья Стеффенсена о М. Экхарте. М. Экхарт процветает в 1307 г. в Эрфурте; он старше Таулера, который цитирует его, ссылаясь на него. Около 1/3 опубликованного Пфейфером имеется в наиболее старых изданиях Таулера; приложенное в конце, оно было опущено в более поздних изданиях. Как на лучшие проповеди, Стеффенсен указывает на обозначенные No 56 и 87. В качестве образца взглядов Экхарта он приводит очень красивое место, около 5 стр., большая часть которых взята из одной проповеди.

91

В этой борьбе его Бог каждое мгновение становится под его руками его собственным я. Он заходит в этом столь далеко, что это граничит со смешным. Например, на стр. 465 кающаяся грешница идет к своему исповеднику, чтобы сказать ему: «Отец, возрадуйтесь со мной: я стала Богом».

Будда, Экгард и я учим в существенных чертах одному и тому же, но Экгард делает это в оковах своей христианской мифологии. В буддизм заложены те же самые мысли, не искаженные полной мифологией; поэтому они просты и ясны, насколько религия может быть ясной. У меня же — полная ясность.

§ 449а

Если посмотреть в корень вещей, то станет очевидным, что Майстер Экхарт и Шакья-Муни учат одному и тому же; разница только в том, что первый не смеет и не может высказать своих мыслей прямо, как другой, а вынужден переводить их на язык и мифологию христианства; отсюда возникают для него большие затруднения и неудобства, а для его читателей — непонятность; ибо он говорит то, чего не думает, и думает то, чего не говорит. Этим и объясняется место из одного кодекса, поставленное во главу пфейферовского издания: «Один человек жаловался Майстеру Экхарту, что никто не может понять его проповеди».