Введение в Новый Завет Том I

Помимо этих больших блоков материала, есть маленькие отрывки, не заимствованные Матфеем из Мк и Q. Некоторые из них, возможно, созданы евангелистом [344] , другие опираются на предания. Из устной проповеди об Иисусе, породившей христианство, Матфей наверняка знал что-то об Иисусе еще до того, как прочел Мк. Поэтому возможно (и даже вероятно), что некоторые маленькие изменения связаны с использованием устной традиции [345] . В перикопах, взятых из Мк, одним из ключей к доматфееву существованию устной традиции, может быть независимое присутствие в Мф и Лк материала, который отсутствует в Мк. (Некоторые из «малых согласований»; см. пример в главе 6 о Мф 26:28/Лк 22:64, где, возможно, имело место устное влияние на обоих евангелистов.)

344

Возможно, на основе тех же мотивов, что мы привели в (а). Например, 3:14–15 добавлено к рассказу о крещении в христологических целях: Иисус не ниже Иоанна Крестителя.

345

Meier, Vision 12, считает, что Мк и Q попали к Мф, обросшие устными традициями, которые Матфей и использовал.

(Г) Интерпретирующие цитаты. Примерно в 10–14 случаях, когда Мф цитирует ВЗ (в 8 из них — Исаию), ветхозаветный текст сопровождается формулой (с небольшими вариациями): «Это все произошло, чтобы исполнилось сказанное Господом через пророка…». Из всех синоптиков эта особенность есть только у Мф [346] . Многие христиане соотносили Иисуса с Писаниями, но только Матфей стандартизировал исполнение пророческого слова. Матфей обычно не пытается интерпретировать общий контекстуальный смысл цитируемых ветхозаветных отрывков: для него важнее детали, которые напоминают новозаветные события. Некоторые экзегеты считают, что этим цитатам присущ апологетический мотив (обращенный к синагоге), но тогда можно было бы ожидать, что этих цитат будет много в рассказе о страстях, которые были «камнем преткновения для иудеев» (а не только 26:56; 27:9–10). Вероятнее всего, эти цитаты имели дидактическую цель, просвещая христианских читателей и поддерживая их веру. Некоторые из них относятся к деталям жизни Иисуса, словно подчеркивая, что вся она, до мелочей, соответствует Промыслу Божьему. Возможно, Матфей продолжает обращение к Писанию, начатое в раннехристианской проповеди, но уже в условиях устойчивых христианских общин, которые нуждаются в назидании.

346

Лк 22:37 — еще одна бесспорная интерпретирующая цитата из синоптиков, хотя говорит больше о завершении, чем об исполнении. Более спорны Мк 15:28; Лк 18:31; 24:44. Ин содержит девять интерпретирующих цитат, но с менее стандартной формулой (см. ниже, главу 11, сноску 43). Литература по данной теме обширна: J. А. Fitzmyer, NTS 7 (1960–1961), 297–333 (репринт в FESBNT 3–58); R. Н. Gundry, The Use of the Old Testament in Matthew's Gospel (NovTSup 18; Leiden: Brill 1967); K. Stendahl, The School of St. Matthew and Its Use of the Old Testament (2^nd ed.; Philadelphia: Fortress, 1968); G. M. Soares-Prabhu, The Formula Quotations in the Infancy Narrative of Matthew (AnBib 63; Rome: PBI, 1976); см. также обсуждение в ВВМ 96–104.

Создают ли эти цитаты рассказ или присоединены к уже существующему рассказу? Пожалуй, в разных случаях имеют место оба эти варианта, но чаще всего — второй из них. Например, в рассказе о детстве в четырех случаях из пяти (1:22–23; 2:156,17–18, 236) сюжетная линия сохраняет смысл и без цитат и даже развивается более гладко. Трудно представить, как рассказ в 2:13–23 мог быть составлен из трех интерпретирующих цитат, которые в нем содержатся. Мк 1:14 и Лк 4:14 утверждают, что после крещения Иисус пошел в Галилею, поэтому интерпретирующая цитата в Мф 4:12–16 не породила этот рассказ, но окрасила его упоминанием о язычниках. Иногда Матфей вводит в материал, взятый из Мк цитату, которая уже использовалась более широко (Мф 21:4–5 опирается на Зах 9:9, на который есть аллюзия и в Ин 12:15–16). Однако в большинстве случаев трудно представить, что цитаты из Мф могли использоваться независимо от их нынешнего контекста. Поэтому, скорее всего, Матфей стоял у истоков использования многих цитат, введенных данной формулой.

Что касается лингвистики, Gundry, Use, считает, что, заимствуя цитаты из Мк (даже имплицитно), Матфей близко придерживается формулировок LXX. В немарковом использовании Писания (не только интерпретирующих цитатах) Матфей свободнее. Stendahl, School, напоминает, что в I веке существовало многообразие текстуальных традиций Писания — не только стандартизированная еврейская (МТ) и греческая (LXX), но и разночтения в еврейском тексте, арамейские таргумы и ряд греческих переводов (подчас ближе к МТ, чем LXX). Если добавить к этому списку возможность вольной передачи текста самим евангелистом, будет очень не просто решить, где формулировка библейского текста Матфеева, а где — доматфеева. В ряде случаев, когда Матфей первым заметил возможность исполнения ветхозаветного пророчества, он, по–видимому, выбрал или даже адаптировал ту формулировку, которая лучше всего служила его цели. Выбор Матфей не обязательно отражал позицию некой школы (как думает Стендал), но он был грамотным и продуманным, достойным христианского книжника. Интерпретирующие цитаты Матфей использовал не только для демонстрации единства божественного замысла, но и в своих конкретных богословских и пастырских нуждах, обращаясь к смешанной христианской общине иудеев и неиудеев.

Напоследок одно предостережение. Хотя евангелист опирался на письменные и устные источники, его нельзя считать компилятором. Творчески разрабатывая христологию, экклезиологию и эсхатологию, он создал блестящее повествование об Иисусе, гармонично соединяющее все полученное им. Это повествование обратило к вере в Христа многих людей древности. С научной точки зрения, выявлять его источники полезно, но, сосредотачивая внимание на истории создания Мф, легко не увидеть за деревьями прекрасного леса — окончательный продукт.

Авторство

Название «Евангелие от Матфея» [347] было дано этой книге только во второй половине И века (или чуть ранее; Davies and Allison, Matthew 1.7–8). По словам Папия (около 125 года): «Матфей записал по порядку речения [logia] на еврейском [= арамейском?] языке, переводил же их кто как мог» (см. Евсевий, Церковная история 3.39.16). Выше, в главе 7, я специально привел слова Папия о Мф в их реальном контексте — после упоминания о Мк (последовательность, которая наводит на мысль, что Папий относил Мф к более позднему времени, чем Мк). (Идея приоритета Мф появляется у Климента Александрийского, Оригена и Евсевия.) Ученые спорят, подразумевал ли Папий, говоря о речениях [logia], что Матфей написал все Евангелие (как думали более поздние авторы, имея в виду канонический Мф; например, Евсевий, Церковная история 5.8.2–3). Обычное значение bgoi — «слова», поэтому под logia могли иметься в виду любые «откровения» Иисуса (см. Деян 7:38 о logia или откровениях, переданных Моисеем). Более того, поскольку Папий сообщил, что Марк был спутником Петра, записавшим logia Господа не по порядку, а согласно широкому консенсусу, Папий имел в виду Евангелие от Марка, то, вероятно, он говорил о каком-то евангелии, когда упоминал о записи по порядку logia на еврейском/арамейском [348] . Не вполне ясно, в каком значении употреблен здесь глагол syntassein (которое я перевел «записать по порядку»). Он не обязательно предполагает хронологическую или даже логическую последовательность: возможно, речь идет о риторической структуре или о повествовании в целом.

347

Некий «Матфей» упомянут во всех четырех новозаветных списках Двенадцати (как часть второй группы, состоящей из четырех человек); лишь в Мф (10:3) есть идентификация «мытарь». Это связано еще с одним его появлением: рассказ о призвании Иисусом мытаря, которого Мф 9:9 называет Матфеем, а Мк 2:14 и Лк 5:27 — Левием. (От рождения человек не мог иметь два семитских имени. Если отождествлять Левия с Матфеем, одним из Двенадцати, придется предположить, что Иисус изменил его имя.) Сторонники гармонизации обычно рассуждают так: только евангелист Матфей знал, что он и был этим Левием; поэтому он заменил «Левий» на «Матфей». Более вероятно другое: у евангелиста был список, называвший Матфея из Двенадцати мытарем, и он решил, что этот человека и мытарь Левий — одно и то же лицо (ибо в этом рассказе Левий становится учеником Иисуса). Возможна, также игра на сходстве имени Maththaios и слова mathetes («ученик»).

348

Под «еврейским» языком грекоязычные авторы (включая евангелистов) часто имели в виду арамейский. В часто цитируемой немецкой статье K"urzinger, опубликованной в 1960 году, дано такое толкование свидетельству Папия: Матфей писал не на еврейском языке, а в еврейском стиле. См. критический анализ в Davies and Allison, Matthew 1.14–16. Мнению Евсевия о Папий как о человеке небольшого ума не стоит придавать особого значения: см. Davies and Allison, 1.13–14.

Каноническое Евангелие от Матфея написано на греческом языке, — может, Папий говорил о семитском оригинале, с которого оно было переведено? В этом направлении указывают три факта.

(1) В древности существовало иудейское евангелие (видимо, на арамейском языке), которым пользовались палестинские христиане и которое ассоциировалось отцами Церкви с иудео–христианами–назареями (особенно в алеппском районе Сирии) [349] . Упоминания об этом евангелии тесно соотносят его с Мф. Иероним утверждал, что перевел его на греческий язык и иногда рассматривает его почти как семитский оригинал, лежащий в основе Мф. Однако несколько назарейских отрывков, дошедших до нас в патристических цитатах, производят впечатление интерполяций или вторичных расширений Мф.

349

Позже оно стало называться Евангелием от назареев; но поскольку оно было написано еврейскими буквами, отцы Церкви именуют его еврейским Евангелием, или Евангелием от евреев (что вносит путаницу). Однако существовало еще одно сочинение, называемое Евангелием от евреев (видимо, написанное по–гречески и менее связанное с Мф). Было и другое иудео–христианское евангелие, использовавшееся эбионитами (видимо, опиравшееся на синоптиков).

(2) Существуют средневековые еврейские формы Мф. Большинство ученых видят в них обратные переводы с канонического греческого Мф (часто сделанные для использования в спорах между христианами и иудеями). Однако некоторые ученые пытаются черпать в них информацию о гипотетическом еврейском оригинале Мф [350] .

(3) Некоторые ученые полагают, что могут реконструировать еврейский или арамейский оригинал, лежащий в основе всего греческого канонического Мф (или его частей), исходя из предпосылки, что оригинал был написан на семитском языке [351] .

350

Этот тезис развивали, в частности, французские ученые J. Carmignac и M. Dubarle. См. G. E. Howard, The Gospel of Matthew According to a Primitive Hebrew Text (Macon, GA: Mercer, 1987); Hebrew Gospel of Matthew (Macon, GA: Mercer, 1994).

351

Такие грекоязычные античные авторы, как Климент Александрийский и Ориген, считали вполне вероятным, что канонический Мф — перевод с семитского языка. Однако это может во многом объясняться их опорой на предание об (утраченном) семитском оригинале.

Однако, по мнению подавляющего большинства ученых, Евангелие, известное нам как Мф, было сразу написано по–гречески, а не переведено с семитского оригинала. И вряд ли автором был очевидец Матфей, один из Двенадцати: с какой стати очевидцу использовать тексты неочевидца (Мк) в качестве одного из главных источников? (Могут возразить, что Матфей написал арамейское евангелие, которое было переведено на греческий уже после создания Мк и под влиянием Мк. Однако Мк повлиял не только на греческие формулировки Мф, но и на композицию, и содержание.) Поэтому Папий либо ошибся, приписывая Матфею евангелие (речения) на еврейском/арамейском либо упомянутое им еврейское/арамейское сочинение — неканонический Мф.

В последнем случае возникает вопрос: сыграл ли текст, написанный Матфеем на арамейском/еврейском какую-то роль в создании канонического Мф (что объяснило бы название)? Нельзя ли предположить, что под «речениями» Папий имеет в виду Q (один из источников канонического Мф)? Однако источник Q, реконструируемый на основе Мф и Лк, — греческий текст, прошедший несколько стадий редактирования. Значит, Папий говорит не о нем, — но, возможно, о семитском оригинале самой ранней греческой страты Q, весьма проблематичной для реконструкции? Другие ученые постулируют арамейское собрание речений, которое использовали Мф, Мк и Q. Теоретически это не исключено, но такие гипотезы объясняют одно неизвестное при помощи другого неизвестного.

В общем и целом, наиболее приемлема гипотеза большинства: канонический Мф был первоначально написан по–гречески неочевидцем, имя которого нам не известно, и который опирался на такие источники как Мк и Q. Трудно сказать, сыграло ли какую-то роль в истории источников Мф нечто, написанное на семитском языке Матфеем, одним из Двенадцати. От этих событий нас отделяет 1900 лет, и не стоит торопиться списывать на невежество или выдумку мнение Папия, жившего спустя примерно 40 лет после написания канонического Мф.