Вверх по течению

— Сваливай его ребята, — приказал я и егеря, поднатужившись, выкатили по доске жернов на землю.

— Я возвращаю тебе твою плохую работу и взамен заберу нормальный жернов.

— Не получится, — усмехнулся мастер.

— Получится, — вернул я ему усмешку и дал отмашку егерям.

Те быстро нашли готовый жернов, поставили его на попа и покатили к фуре.

— Грабить нехорошо, — заявил мастер с угрозой.

— Кто грабит? — улыбнулся я ему по — доброму так. — Грабят, это когда забирают без отдачи. А мы меняемся. Я тебе твой жернов привез? Привез. С тебя по — доброму еще штраф надо взять за плохую работу.

Мастер набычился. Глаза его налились гневом. По его молчаливому знаку поднялись все его подмастерья и, сжимая в руках молоты, двинулись на нас с явным намерением вытолкать из ущелья, на крайний случай в нем же и прикопать. Здоровые мужики, хоть и в возрасте. Каменотесы. Полтора десятка бойцов, если не считать мальчишек в учениках.

Пацаны их как раз разбежались собирать мелкие камни и ладить пращи.

Ого…

Тавор среагировал раньше меня. Дал короткую очередь из пулемета по скале, осыпая с нее мужиков каменной крошкой.

Помогло. Остановило. Очередь из пулемета над головой каждого делает трезвым и расчетливым. Если не дурак…

— Долго воду в ступе толочь меня не устраивает, — заявил я, вынимая из кобуры пистолет новой системы Гоча, — если сейчас я не получу новый жернов вместо бракованного, то через неделю в этом ущелье будет лагерь для военнопленных. Они и будут делать мне жернова долго, зато бесплатно.

— А мы? — вдруг взревел справедливым гневом один из подмастерьев, с недоверием посматривая на тонкие стволы пистолетов направленные в них. — Мы так без работы останемся?

— А вы будете выпендриваться дальше, только уже по месту жительства. Потому как вход в это ущелье будет перекрыт колючей проволокой и поставят там блокпост с пулеметом. Вход по пропускам.

— Да кто ты такой чтобы нас этим пугать? — оторопел мастер.

— Я — Кобчик. Савва Кобчик, — ответил я и левой рукой расстегнул молнию на куртке, показывая свои награды. — У меня пленных много. Девать некуда.

Возвращался я обратно не только с жерновом, но и с точильными брусками в ассортименте — на них ученики руку набивали. Кто постарше уже малые круги ладили. Эти я тоже купил. Ворот приделать — готовое ручное точило в хозяйстве. А те, что шабреные как большие жернова приспособить можно под ручные зернотерки. Я такую видел у жены дяди Оле на горном хуторе.

Разрулили скандал два человека — Альта, которая всех знала в округе и один из каменотесов, ветеран, раненый в ногу на восточном фронте. Он, пока в госпитале валялся, наслушался баек про 'Кровавого Кобчика'. Смотрел на меня с любопытством, но уважительно.

К тому же это ущелье — моя земля, хоть и спорная. А аренду каменотесы не платили.

Сошлись на том, что мне жернов поменяют, но только если я выкуплю у них накопившуюся за сезон мелочь, что ученики ваяют из отходов производства мельничных жерновов. А мне не все равно где точила для заводов покупать? Тут к тому же дешевле вышло. Договорились, что на будущий сезон оставлю им целевой заказ на точильные камни по строгим размерам.

В общем, расстались без вражды. Даже в чем-то к обоюдному удовольствию.

Четыре битюга фуру обратно еле тащили. Жалея их, не жадность свою проклинал, а прикидывал, как тут дорогу шоссировать пока пленная рабсила у страны в достатке. От Втуца до городка хотя бы. Оживить этот сонный медвежий угол.

* * *

Больше на хозяйственные вопросы меня не отвлекали. Ходил по окрестностям один с двустволкой, заявив охране, что на моей земле некому на меня покушаться.

Вдумчиво пристрелял новый пистолет Гоча. Ловкая машинка получилась. Точная. Ну а патрон так вообще моща! По — доброму его бы не на гражданский рынок выкидывать, а офицерам на вооружение ставить.

До снегов тайно ото всех смотался с тазиком на ручей. Намыл за половину дня два грамма даже не золотого песка, а мелких и тончайших золотых чешуек — считай половина золотого кройцера по весу. В лаборатории анализ подтвердил, что это не обманка, а золото. Только с высоким содержанием серебра. Посчитал — овчинка выделки не стоит. Золото будет обходиться по вложениям в добычу практически по своей стоимости. Это я еще затраты на аффинаж не считал. Конечно тому, у кого ничего нет — капитал. Но для серьезной разработки металла мало.

Так что выше по течению надо искать рудную жилу, которую размывает ручей. Но на это времени у меня нет, как и специалистов — горняков.

Никому говорить о своей находке не стал. Не хватало мне в усадьбе еще золотую лихорадку устроить. Тогда точно конец придет хорошо налаженному хозяйству.

Наслаждался отдыхом.

Тренировался с егерями в стрельбе.

Тасовал карточки с элементами.

Комплектовал обоз, который пойдет со мной во Втуц. Скупал для него по всей округе бочонки и лимоны. Если повезет, то сразу лимоны в бочонках.

Принимал ответно у себя по — соседски семейство Вальда и окружного старосту с визитом вежливости и обжорства. Староста с собой еще пяток местных помещиков привез — знакомить со мной. Те, видимо предупрежденные о моем семейном положении своих великовозрастных дочек с собой на встречу волочь не стали. И на том спасибо. Скучный вечер выдался, но протокол аристократический… тудыть его кобыле в щель. Да еще провинциальный… Это что-то с чем-то…

В городок так и не выбрался. Незачем было.

По первому снегу тронулись. Не только мой поезд — из фур и мобилизованных по подводной повинности крестьянских телег, но и вальдовых вьючных стирхов почти в полном составе загрузили. Неплохая реклама мелкой скотине, которая тащит по четыре больших мешка на горбу.

Альта в последнюю ночь опять плакала. Потому как договорились — точнее это я поставил такое условие, что когда в имении будет моя жена, то Альта на мою постель не претендует. И по возможности на глазах Элики не отсвечивает. Вот женщина и горевала после острого наслаждения плоти, как за последний раз.

Ага… Мне еще с женой разбираться по поводу ясырки. Шила-то в мешке не утаишь. Лучше пусть благоверная все от меня узнает, чем сплетня стороной до нее дойдет.

Первого декабря длинный обоз втянулся в городскую черту Втуца.

Отпуск, настоящий отпуск, кончился. Как всегда быстро.

Длинная дорога после отдыха да без обязанностей караван — баши, которые взял на себя Вальд, способствовала размышлениям.

Когда я попал в этот мир, то просто надо было выжить. И я отдался на волю течения жизни. А жизнь потащила меня по течению вверх. В сферы, в которые я никогда не стремился и которые для меня зачастую непонятны. 'Это надо всосать с молоком матери', — как заявлял Онкен, и он прав. Я постоянно попадаю в неприятные ситуации именно потому, что я… даже не столько не знаю местных реалий, сколько их не чую. И не только придворное общество, но и горские обычаи. Другие реакции во мне воспитаны. Я — русский крестьянин, кулак если хотите. Проще всего мне здесь в армии, потому как армия везде армия. Я начальник — ты дурак, ты начальник — я дурак.