ВВО

Тридцатого июня части фон Бём-Эрмоли вошли в Деревляны, а фон Макензена — в Грабовец.

Газеты живописали недостаток снарядов в царской армии — по окопам 2-й и 11-й Сибирских дивизий в один только этот день фон Гиндебургом было выпущено два миллиона снарядов, русские же в ответ смогли сделать только пятьдесят тысяч артиллерийских выстрелов.

В прессу также просочились сообщения о предложениях Австро-Венгрии королевству Румыния. За сохранение нейтралитета до конца войны Габсбурги посулили Гогенцоллернам-Зигмарингенам Буковину по реку Серет, а за выступление на стороне Тройственного Союза — ещё и Черновцы и всю Бессарабию. Те же газеты напоминали, что за вступление королевства в войну на стороне Антанты Россия обещала отдать Румынии Буковину с Черновцами, а также часть Венгрии, но не Бессарабию. После этих газетных сообщений русские начали усиленно рыть вдоль румынской границы рвы и траншеи.

Второго июля стало известно, что из-за эпидемии холеры из Львова вышли все воинские части. В городе было зарегистрировано сто двадцать больных. Кроме того, в Галиции обнаружили четыреста девятнадцать случаев чёрной оспы. По всему краю начался голод — сначала царские войска провели эвакуацию «как в 1812 году», а затем уже австрийцы забрали остатки урожая для своей армии. Кто мог, в поисках еды бежал из разорённого края — в глубину Австро-Венгрии или на русскую сторону.

В тот же день немцы вошли в Прасныш севернее Варшавы.

Третьего июля началось новое наступление германо-австрийских армий. Пока фельдмаршал фон Макензен атаковал Красностав, Бугская и I австро-венгерская армии обрушились на русскую 13-ю. Завязалось новое сражение под Грубешовом. Несколько частей прорвались через русскую оборону и форсировали Западный Буг к северу от Сокаля, между Конотопами и Скоморохами, в сорока вёрстах южнее Володимира.

Впервые с неудачного короткого рейда на город в самом начале войны австрийцы пересекли линию, которую горожане всё ещё воспринимали как границу между двумя державами — войска Австро-Венгрии оказались на землях Волынской губернии.

Переправившиеся на восточный берег части генерала фон Кирхбаха немедленно двинулись на Владимир-Волынский. Русская 13-я армия под командованием генерала от инфантерии Горбатовского в течение двух дней сдерживала их наступление, а пятого июля встречным ударом отбросила обратно за Буг.

Четвёртого июля часть угрожавших Риге войск фон Гинденбурга предсказуемо повернула прочь от Балтийского моря и двинулись на Новогеоргиевскую крепость. Сходящийся удар на столицу Польши с юга и севера стал реальностью.

Пятого июля фон Макензен взял Красностав и вышел к железнодорожной ветке на Холм, принципиально важной для снабжения войск, защищавших Варшаву.

По чистому совпадению именно в этот день, именно тогда, когда откладывать дальше уже никак было нельзя, пришло высочайшее разрешение начинать эвакуацию Варшавы. Вскоре все дороги и все железнодорожные линии, ведущие на восток, будут забиты, станет не хватать подвижного состава и элементарных телег, вывезут все ценное из варшавских дворцов, музеев, шляхетских архивов Речи Посполитой, город покинут тысячи человек — и не только чиновники или выходцы из России, но и сторонники русского господства в Польше, так называемые вшехполяки.

Седьмого июля германские войска оказались уже в двадцати вёрстах от Варшавы и получили возможность артиллерийского обстрела фортов столицы Царства Польского. Русская армия начала уничтожать мосты и сжигать вокруг города опустевшие сёла с остатками неубранного урожая на полях. Весь скот был отогнан далеко в тыл. Ожидалось, что вскоре начнётся целенаправленное разрушение государственных зданий и храмов.

Немцы взяли крепость Остроленка на север от Варшавы и город Радом к югу. Железнодорожное сообщение между Холмом и Люблином, а значит и подвоз по этой ветке войск и припасов в Варшаву и Ивангород, был прерван.

В восточной Галичине царская армия, предварительно спалив город, ушла из Буска.

В тот же день в населённых пунктах Люблинской, Холмской и Волынской губерний, находившихся на направлении удара армий фон Макензена, объявили об эвакуации. Мирному населению предстояло покинуть и Владимир-Волынский.

Восьмого июля, отодвигаясь вместе с линией фронта, перебазировался во Владимир-Волынский 23 корпусной авиационный отряд, тот самый, что, несмотря на свой номер, был сформирован в Российской империи первым. Шесть аэропланов отряда — все фирмы «Дюпер» — настолько износились, что едва набирали высоту восемьсот-тысячу метров. Их моторы то и дело глохли прямо в полёте. На пробном броске из Володимира в тыловой Ковель, на расстояние всего сорок вёрст, отряд дважды совершал вынужденные посадки и до своей цели так и не добрался.

Девятого июля к австрийцам перешёл Добротвор.

Русское командование, армия, гражданское население были совершенно деморализованы. Целые сутки во всех церквах России звонили колокола и шла служба за дарование победы над врагом. Верховный Главнокомандующий Великий князь Николай Николаевич в специальном приказе призвал солдат к храбрости.

Десятого июля к северу от Варшавы разгорелись ожесточённые бои по всему фронту протяжённостью сто сорок вёрст, от Осовца до Новогеоргиевска.

Газеты подсчитали, что фон Макензену для поддержания своих войск нужно ежедневно подвозить на передовую, кроме собственно боеприпасов, три с половиной тысячи тонн обеспечений. Сколь блестяще генерал-фельдмаршал не подготовил наступление, его припасы уже должны были подходить к концу. Не говоря уж о том, что их подвоз к передовой требовала при всех превратностях войны не менее семисот исправных моторизованных грузовых автомобилей. И это при единственной хорошей дороге! В таких условиях фон Макензен должен был либо чрезвычайно быстро войти в Люблин и Холм и получить в своё распоряжение их железнодорожную сеть, либо отступить.

Одиннадцатого июля министр внутренних дел Австро-Венгрии дал разрешение на возвращение домой, в Галичину, сорока тысяч человек, которые в августе-сентябре 1914 года бежали от наступающей русской армии. У Вены не было сомнений в прочном, «вечном» владении Львовом.

Двенадцатого июля австрийцы захватили Травники и Раевец, расположенные на железнодорожном перегоне между Холмом и Люблином. Русские оставили защищавшие Варшаву крепости Пултуск и Рожан.

Четырнадцатого июля, уже в третий раз, завязались яростные бои в районе Грубешова, в тридцати вёрстах на запад от Володимира. Грубешов оказался в «подкове» — сражения шли не только к югу и западу от него, но и к северу, где за один только этот день фон Макензен занял одиннадцать населённых пунктов. При этом на фронте между Владимиром-Волынским и Красником рвущиеся к Люблину германо-австрийские войска применили артиллерийские снаряды, распространявшие при разрыве удушливый газ. Это известие вызвало среди остававшихся в Володимире жителей панику.

Газеты рассказали о новых способах борьбы с химическим оружием — нужно броситься навстречу ядовитому облаку и стремительно его пересечь, прижимая к носу и рту влажные тряпки. Иным изобретением была широкая и неглубокая траншея. Её предлагалось заполнить хворостом, полить керосином и при приближении облака поджечь. При горении раскалённый воздух поднимается вверх, унося с собой и ядовитый газ.

В тот же день части генерала фон Бём-Эрмоли приступом взяли Сокаль, железнодорожный узел в сорока пяти вёрстах к югу от Володимира. На фоне известий о боях под Грубешовом и применении химического оружия это событие осталось во Владимире-Волынском почти незамеченным.