Вводные замечания о народной поэзии и о различных сборниках британских (преимущественно шотландских) баллад

За сборником песен Ритсона последовал любопытный том, озаглавленный "Старинные песни от времени Генриха III до революции" (1790), затем "Образцы древней поэзии" (1792) и "Сборник шотландских песен с подлинными мелодиями" (Лондон, 1794). Последний является действительно подлинным, но довольно тощим собранием каледонских народных песен. В следующем году мистер Ритсон выпустил книгу "Робин Гуд. Сборник всех старинных поэм, песен и баллад, поныне сохранившихся и относящихся к этому знаменитому разбойнику" (2 тома, 1795).

Сборник этот - примечательная иллюстрация достоинств и недостатков метода мистера Ритсона. Поистине невозможно представить себе, сколько усердия и кропотливого труда отдал он собиранию старинных текстов! Едва ли найдется фраза или слово, касающиеся Робина Гуда, в исторических ли работах или в стихах, в юридических книгах, в старинных поговорках или в речениях, которые не были бы приведены и объяснены мистером Ритсоном. В то же время исключительная точность составителя доведена до излишества, ибо он с необъяснимым упорством сохраняет все многочисленные грубые ошибки, которые попали в текст при повторном его исполнении, и считает священным своим долгом предпочитать худшие варианты лучшим, словно отсутствие художественных достоинств гарантирует их подлинность. Короче говоря, когда Ритсон перепечатывал из редких книг или старинных рукописей, он был точнейшим из точных, но когда он обращался к устным сказаниям и делал выбор между записями двух вариантов исполнения одной и той же вещи, он всегда склонялся к худшему, как к более подлинному, хотя очевидно, что стихи, проходя через уста многих исполнителей, чаще подвергаются порче, нежели исправлению. Его фанатичная щепетильность достойна особого сожаления в балладах о Робине Гуде, потому что она привела к расширению сборника за счет большого числа плохих виршей, которые копируют друг друга и вертятся вокруг одной и той же темы: храбрый Робин Гуд встречает пастуха, лудильщика, нищего, дубильщика и т. д. и т. д., каждый из них задает ему хорошую трепку, и каждого он принимает в свою шайку. Предание, утверждающее, что смелый разбойник обязательно вступал в драку с каждым из своих рекрутов, чтобы посмотреть, как тот владеет дубинкой, могло бы, конечно, оправдать включение одного-двух подобных рассказов, но большинство надо было отбросить, как поздние и совершенно пустяковые подражания, составленные приблизительно в годы царствования Иакова I Английского. Используя этот поддельный хлам в качестве эпизодов истории Робина Гуда, составитель превращает последнего в самого битого (за вычетом Дон-Кихота) героя, какой когда-либо прославлялся в прозе или стихах... Ритсон опубликовал также несколько "венков" северо-шотландских песен.

Рассматривая в целом труды этого видного собирателя, мы вправе осуждать несправедливость и суровость его оценок; вправе удивляться тому, что он проявлял столько раздражительности из-за такого предмета, как собирание старых баллад, который сам по себе как будто не содержит ничего, разжигающего страсти; вправе, наконец, иной раз сердиться на упорство, с каким он предпочитал плохие варианты хорошим, но поскольку трудолюбие, неустанность в розысках, знание старины суть качества драгоценные в такого рода работах, мы не можем не признать, что превзойти Джозефа Ритсона в качестве составителя очень сложно. К его чести надлежит добавить, что хотя он и не был расположен легко отступаться от своих взглядов, однако стоило ему убедиться, что им совершена ошибка - в фактах или в доказательствах, как он тут же отказывался от своего мнения с прямотой, которая равнялась горячности, с какой он защищался, покуда считал себя правым. Многие из его трудов ныне почти разошлись, и потому их переиздание - с обычной орфографией и исправлением странностей написания, присущих автору в силу его предубеждений, - было бы желанным подарком для всех любителей старины.

Итак, мы сделали беглый обзор различных сборников народной поэзии, составленных в XVIII веке. Нам остается отметить, что в нынешнем столетии этот вид научных занятий весьма в почете. Данный двухтомный сборник появился впервые в 1802 году. По удивительному совпадению это был первый труд, изданный мистером Джеймсом Баллантайном (проживавшим тогда в Келсо), и одновременно - первое серьезное обращение пишущего эти строки к терпению публики. "Песни шотландской границы" с добавлением третьего тома были вторично изданы в 1803 году. В том же 1803 году мистер Джон Грем Дэлзел, которому его родина многим обязана за его исследования старины, опубликовал "Шотландские поэмы XVI века", где среди прочих интересных произведений имеется современная и очень любопытная баллада о Белринесе. В ней есть строфы поистине великолепные.

1806 год отмечен появлением сборника "Народные баллады и песни, почерпнутые из устной традиции, рукописей и редких изданий, с переводами подобных же творений со стародатского языка и несколькими оригинальными сочинениями составителя, доктора Роберта Джемисона, магистра искусств и члена археологического общества". Труд этот, встреченный публикой без должного внимания, является истинным открытием, так как указывает на первоисточник шотландских баллад. Широкое знакомство мистера Джемисона со скандинавской литературой позволило ему обнаружить не только черты сходства между ними и датскими балладами (сохранившимися в "Kiempe Viser" {"Ратных песнях" (стародатск.).} - старинном сборнике героических баллад на этом языке), но и показать, что во многих случаях сказания и песни явно идентичны - обстоятельство, о котором до тех пор даже не подозревал ни один фольклорист. Примечания мистера Джемисона также весьма полезны и содержат любопытные пояснения к старым поэтам. Его подражания, правда не свободные от манерности из-за чрезмерной любви к устаревшим словам, в общем весьма интересны. Труд его занимает видное место на книжных полках у людей, увлекающихся этой отраслью изучения старины.

Мистер Джон Финли, поэт, жизнь которого так преждевременно оборвалась, опубликовал в 1808 году небольшой сборник "Шотландские исторические и романтические баллады". Изящество некоторых его подражаний старинным балладам, а также вкус, эрудиция и скромность вступительных статей заставляют каждого поклонника старинной поэзии сожалеть о ранней утрате этого образованного молодого человека.

За последние годы появились разнообразные и весьма ценные сборники старинной балладной поэзии; некоторые из них прокомментированы со знанием дела и проницательностью, например книги мистера Мазеруэла и мистера Кинлоха, отличающихся большим пониманием этого вида литературы и любовью к ней. Нет недостатка и в изданиях, целью которых является не столько публичная продажа, сколько сбережение непрочных произведений менестрелей, находящихся под угрозой близкой гибели. Некоторые из них, выпущенные, как нам известно, людьми выдающегося таланта, изданы в малом формате и ограниченным тиражом и скоро станут introuvables {Редкостями (франц.).} шотландского книгопечатания. Нам хотелось бы особо отметить работу (в одну двенадцатую листа) под скромным названием "Книга баллад", без даты и указания места выхода, которая даже в немногочисленных примечаниях обнаруживает способность составителя давать весьма обстоятельные и остроумные пояснения к старинным текстам. Большинство баллад - комического характера, и некоторые из них являют восхитительные примеры шотландского невозмутимого юмора.

Другой сборник, заслуживающий особого внимания, имеет примерно такой же формат и то же название; место и год выпуска - Эдинбург, 1827. О его содержании сообщается, что это, так сказать, содержимое сумы или, если хотите, запас товара старого менестреля из Абердиншира - вероятно, последнего в роду менестрелей, - который (в соответствии с определением профессии, предложенным доктором Перси) распевал свои и чужие произведения в главном городе графства и в других городах этого края джентльменов. Звали менестреля Чарлз Лесли, но больше он был известен под кличкой Губастый Чарли - из-за странно выпяченной нижней губы. В октябре 1792 года в газете появилось сообщение о его смерти, и составлено оно было в таких выражениях:

Скончался в Олдрейне (Абердиншир) в возрасте ста четырех лет Чарлз Лесли, уличный певец баллад, хорошо известный в этом краю под именем Губастый Чарли. За несколько недель до смерти он все еще занимался своим ремеслом.

Чарли, преданный якобит, пользовался такой благосклонностью жителей Абердина, что в городе ему была предоставлена своего рода монополия на профессию менестреля: никому другому ни под каким видом не разрешалось распевать баллады на тротуарах или булыжных мостовых "доброго шотландского города". Большинство песен Губастого Чарли, как и произведения, собранные в предыдущем сборнике, носят шутливый характер.

Однако самым обширным и ценным вкладом, сделанным за последнее время в эту область литературы, надо считать сборник мистера Питера Бакена из Питерхеда, неутомимого труженика в данной области, чье усердие увенчалось самыми успешными результатами. Отчасти это связано с тем, что мистер Бакен живет в местности, которая изобилует реликвиями искусства менестрелей и в то же время очень мало исследована предыдущими собирателями; так вот и получилось, что если к югу от Тэя почти невозможно найти балладу, могущую претендовать на древность и еще не изученную и не перепечатанную в том или другом из сборников старинной поэзии, то баллады Абердиншира до сих пор почти не изучены. Пишущий эти строки был первым, кто потребовал внимания к нашим северным песням; толчком для этого послужило собрание баллад, сообщенных ему его покойным и уважаемым другом, лордом Вудхаузли. Мистер Джемисон, сам уроженец Морейшира, в своем сборнике "Песни и баллады" далеко продвинул исследование шотландских баллад, проиллюстрировав тем самым свою теорию о связях между древними шотландскими и датскими балладами, на которую работа мистера Бакена проливает яркий свет. Несомненно, эта публикация наиболее полная из всех, какие до сих пор появлялись.

У нас нет ни малейшего сомнения относительно подлинности произведений в сборнике мистера Баке* на. Несколько баллад (в качестве примера можно привести интересное сказание "Два мага") переведены с древнескандинавского; должно быть, мистер Бакен незнаком с их оригиналами. Другие связаны с историческими событиями, о которых составитель, видимо, недостаточно осведомлен. При всем нашем уважении к этому трудолюбивому и делающему важное дело собирателю старины, мы все же заметим, что его проза слишком витиевата и составляет в этом отношении резкий контраст с исключительной простотой баллад; именно эта простота и внушает нам безусловную уверенность, что они представлены публике в том самом виде, в каком он их нашел. Более того - нам еще не приходилось видеть сборник шотландской поэзии, который по самой своей сути был бы столь явно и несомненно подлинным. Следует, быть может, пожалеть, что мистер Бакен не устранил очевидных ошибок и искажений, но, сказать по правде, если их наличие в тексте и наносит ущерб чисто литературному впечатлению от баллад, оно вместе с тем в какой-то мере является доказательством их подлинности. И пусть отдельным балладам могло бы пойти на пользу то право выбирать между различными вариантами, которое дано составителю, мы тем не менее рады, что они появились в таком несовершенном виде: было бы хуже, если бы из-за поправок и изменений на них упала какая-то тень и была бы поставлена под сомнение их подлинность.

Надо отметить, что исторических поэм в сборнике не много и они не очень древнего происхождения. Одна из старейших - "Мост через реку Ди", другие восходят ко времени ковенанта, а некоторые написаны о событиях более современных, например о свадьбе матери покойного прославленного поэта Байрона или о катастрофе, случившейся еще позже, - мы имеем в виду балладу "Гибель Литхолла".

Нам хотелось бы заинтересовать почитателей старинного искусства менестрелей этим любопытным сборником, поэтому мы считаем возможным посоветовать мистеру Бакену в случае нового издания исключить значительное число песен, напечатанных лишь потому, что они отличаются - иногда к худшему - от вариантов, появившихся в других публикациях. Такое сокращение освободило бы много места для произведений, которые, как бы они ни были стары, сохраняют до наших дней всю прелесть новизны.