Вы еще живы, Такаяма-сан?!

— Что-то такое я и предполагал, — конечно, сразу было понятно, что неспроста меня подвинули.

— Но и это ещё не всё, дорогой мой, вот держи, — он чуть ли не торжественно протянул мне листок бумаги с отпечатанным на принтере текстом.

— Что это? — спросил я, подумав, что прямо во время разговора мне будет несподручно вдаваться в суть написанного.

— Приказ о твоём увольнении, — развёл руками хозяин кабинета и вытащил из пачки ещё одну сигарету. — На дату глянь.

— Через неделю, — я усмехнулся, потому что, в принципе, о намерении меня уволить уже знал. — Тоже есть причина?

— Конечно, — излишне пафосно проговорил Кэйташи, в нём вообще погиб талантливый актёр. — Ты что думаешь, у Араи-сан только один племянник? Э-э, нет, дорогой мой, у него там целый посёлок родственников, и половину из них надо пристроить. А знаешь, почему только половину?

Меня уже откровенно веселила эта словесная игра, и я лишь вопросительно качнул головой.

— Формально они, конечно, никак не связаны, но у племянника нашего дорогого главного начальника есть тётка, другая, не сестра Араи-сан, а у той в свою очередь есть двоюродный брат, — я попытался отследить цепочку, но мысленно это сделать было трудно. — Не суть, — махнул рукой старший инспектор. — Главное, что вторая половина семьи занята контрабандой красной рыбы из России, — тут он сник, словно признавая собственное бессилие.

— Я понял, организация серьёзная, — сказал я, понимая теперь гораздо больше, чем до посещения данного кабинета. — Но бороться с ней можно.

— Стоп! — Кэйташи выставил руки ладонями вперёд и практически проорал это слово, а затем повторил значительно тише. — Стоп! Ты мне живой нужен. Я решил, что враг моего врага — мой друг. И ты реально — отличный парень.

В этот миг я решил подслушать, что же думает на самом деле этот совсем не японистый японец.

«Чёрт, только бы не лез в пекло! Парень-то отличный! Вот почему моей он не повстречался раньше?»

Одно я понял, что он не врёт, остальные его размышления меня не интересовали.

— Но мы же должны блюсти порядок, — решил поддеть его напоследок. — Должны изобличать подобных деятелей.

— Э-э, — Кэйташи тяжело вздохнул. — У него такие связи, причём, не только на всём Хоккайдо, но и в Токио. Это человек кого надо человек. А нам с тобой ещё жить да жить. Особенно тебе. Так что смотри, я решил забрать тебя под своё крыло и вместо увольнения переведу в постовые. Но это временно. Затем попробую пробить место повыше. У меня есть знакомый, который заведует всеми чемпионатами кэндо…

— Остановитесь, пожалуйста, Ито-сан, — попросил я, понимая, что человек действительно желает мне только добра, но вместе с тем не совсем продумал, как он будет мне его причинять. — Пока не могу раскрывать карты, но на ближайшую неделю у меня работа есть. Дело в том, что я спас не только вашу дочь…

Глаза у Ито заблестели, причём, явно от радости.

— А вот это реально круто, — заявил он. — Я думал, что всё написанное о тебе — правда, а ты, оказывается, с зубами. Что ж, могу чем-то помочь?

— Пока… — я в задумчивости покачал головой, но затем сообразил, что совсем небольшая услуга мне потребуется. — Только одно. Я буду числиться работающим постовым. Мне не важно, как вы это проведёте. Зарплата мне тоже не нужна. Если что-то потребуется ещё, давайте договоримся, как свяжемся.

— Класс, — выдал, смотрящий на меня в упор Кэйташи. — Всё будет сделано в лучшем виде.

Мы обменялись контактами, после чего я вышел из управления полиции. Тут вообще было очень людно, так как в том же комплексе зданий располагалась и дорожная полиция. Набрал номер господина Рэна, но тот по-прежнему был недоступен, и это заставляло меня немного переживать. Всё-таки будет жалко, если такого дядьку грохнут. Кстати, он мог помочь нам вывести на чистую воду того же Араи Хэчиро. Если с ним ничего не случилось, конечно.

С этими мыслями я поехал домой. На связь со мной пока никто не выходил, так что можно было заняться физическими нагрузками и медитацией. Уже вчерашние занятия дали достаточно много. Мне стало гораздо легче влезать людям в головы.

У дома меня охватила лёгкая тревожность, но я не придал ей значения. Открывая дверь, я попытался прокрутить ключ лишний раз, но он упёрся. Странно, я закрывал её на два оборота. Или всё-таки на один? Такие вещи не запоминаешь, особенно когда в голове творится настоящий хаос из обрывков важной информации.

Щёлкнув выключателем в прихожей, я замер. Света не было.

Сзади раздался характерный щелчок, дверь заперли на ключ. Я понял, что нахожусь не один в помещении.

— Так ты и правда жив, Такаяма-сан? — раздался женский голос, наполненный преувеличенной нежностью и заботой, а в спину упёрлось что-то твёрдое.

Глава 7

Голос был прекрасно знаком Даичи. Некоторое время он что-то шептал ему на ухо в темноте этой самой квартиры.

— А что-то не так, дорогая? — подражая её манере разговора, ответил я. — Разве должно быть иначе, Икута-тян?

— Не зови меня так, — голос её стал холодным и серьёзным. — Между нами всё кончено!

— А чего же ты тогда пришла? — удивился я, пошевелив лопатками и убеждаясь, что бывшая девушка Даичи отстранилась, заодно убрав своё оружие. — Тапочки забыла? Или, может быть, тампоны?

— Очень смешно, — фыркнула девушка, и по звуку я определил, что она примерно в полутора метрах от меня. — Чувство юмора никогда не было твоей сильной стороной. А пришла я затем, чтобы предупредить тебя…

В этот момент я пригнулся, одновременно разворачиваясь, и кинулся в ноги девушке. После того, как она потеряла равновесие, я аккуратно уложил её на пол и обездвижил, заодно вырвав из рук то, что она упирала мне в спину.

При взгляде на предмет захотелось расхохотаться, так как грозным оружием оказалась обычная плойка.

— Прости, — нарочито беспечным тоном проговорил я. — О чём предупредить?

— Отпусти меня, псих, я на тебя заяву накатаю, — прорычала моя бывшая девушка, сопротивляясь всем телом. — Ты у меня на нары сядешь.

— Послушай, — я старался говорить мирно и доносить только главное, — я не хочу причинять тебе боль, но ты вломилась в мой дом, угрожала мне, поэтому я был вынужден принять меры. А теперь говори, зачем пришла.

— Значит, так, — её голос утратил все привычные нотки и стал чужим, отливающим сталью. — Ты сейчас же отпускаешь меня, затем пишешь заявление на работе по собственному желанию, а после этого… лучше всего, чтобы ты всё-таки умер. Но, если хочешь и дальше влачить своё жалкое существование, то потеряйся где-нибудь в северных районах. Исчезни в дикой России, наконец.