Вы хотите стать звездой?
Шрифт:
...Впрочем, если говорить честно, все проблемы певицы происходят только от полного непонимания, как себя вести. Она хорошая баба, только ведь наши артисты готовятся к выступлениям на большой сцене, а не на пьянке. Они так и говорят гордо: «Артист должен стоять на сцене!» Доходит до смешного. Однажды заказчики спрашивали у меня, смогу ли я привезти Шатунова. Я изумился: «Неужели нравится?» — «Нет, конечно. Но ностальгия мучает, хочется юность вспомнить...» Ну хочется — дело хозяйское. Раздобыл телефон директора Шатунова, взялся звонить, а тот загнул цену за выход в... тридцать тысяч долларов! «А с какого х... такая сумма, если в клубах он работает за трешку?» — «Так
Хотя ситуация даже не смешная, а грустная. Если бы это заявляли Элтон Джон или Майкл Джексон, звучало бы весомо. А из наших звезд никто не зарабатывает только на концертах и выпусках дисков. Наши без халтур — протянут ноги. Я давно понял, где в России место артиста, и успокоился. Зовут на заказники — и чудесно, и всем спасибо. Отвечаю взаимностью и пытаюсь быть адекватным. А также видеть и чувствовать, чего на самом деле хотят покупатели. А им часто интереснее увидеть, какие артисты в жизни. И узнать, че там в шоу-бизнесе творится. Люди хотят общения. Им любопытен мир, который от них далек. Однажды в Новый год я всю ночь отвечал на расспросы, кто там наркоман, кто алкоголик, кто голубой, и кто сколько зарабатывает. На сцену мне выйти так и не удалось, но по окончании вечера мне выдали самый большой гонорар в моей жизни, хоть я и не работал.
Однако артистов, с кем можно спокойно поговорить, немного. Каждая мало-мальски значимая персона в нашем шоу-бизнесе начинает при общении «включать звезду». Да так что не подъедешь. А ведь нет на нашей эстраде ни Рода Стюарта, ни Тины Тернер, ни Мика Джаггера, ни Элвиса Пресли. Наша вершина — Пугачева и Киркоров. Но и их в мире никто не знает. Представьте теперь, что какая-нибудь «полуфабрикантка» начинает себя вести словно Марлен Дитрих. Если и протягивает руку, то, как для поцелуя, типа: «Челядь, стройся!»
Меня убивает сама фраза: «Артист должен стоять на сцене». Я так не считаю. Артист должен быть везде. Если я разговорник, то должен уметь не только со сцены вести шоу, но и сидя среди гуляющего народа. Артисты, никогда не садящиеся «за стол», на мой взгляд, заблуждаются насчет себя. Уходят человеческие качества: получается, что есть люди, а есть Артисты; есть смертные, а есть Звезды; есть Таланты и поклонники. Но в России нет никаких звезд. Просто у каждого своя судьба: один в бизнесе, другой поет, третий танцует, но это все — их работа. И люди, которые тебя вызвали, звезды в своей области; возможно, лучшие среди лучших. А артистка, делающая пальцы веером, только сто пятьдесят пятая на своем небосклоне. Жаль, что она об этом не догадывается, а увидеть это не в силах, даже когда публика всячески пытается донести до «звезды» истину. У нее никогда не было живого общения со зрителями, как было у меня или некоторых наших. Работа на улице много дает.
Впрочем, иногда бывает наоборот: зрителям вполне хорошо и уютно в своей компании. Им есть о чем поговорить друг с другом, и они бы даже хотели, чтобы никто посторонний их разговоры не слушал. Умный человек все поймет и тактично отойдет в сторонку. Но такое поведение не относится к самым низам шоу-бизнеса. Свойство, часто присущее им, — жадность. Чем ниже уровень артистов, тем больше люди хотят урвать. Я, например, и работая с музыкальной группой, и выступая один с разговорной программой, соблюдал одно правило: никогда не брать с собой на работу ни жену, ни любовниц, ни друзей. Даже в Новый год. Так было и так будет. Людей твой хвост раздражает. И все, чего вы добьетесь, таская приятелей за собой, что вас перестанут звать на работу. Только представьте, приходит выступать группа, а с ними еще столько же человек — группа поддержки. Которая тут же развязно начинает пить и есть с хозяйского стола, словно для них и накрывали. Часто наблюдал, как сидят олигархи и хлопают глазами, пока какие-то бабы в татуировках, с дредами и в джинсе шарят по тарелкам. Отталкивают гостей, накладывая
себе куски мяса получше. И никто не понимает, почему тусовка разрослась в два раза.Самое неприятное, что лишние люди не умеют себя вести. Они пытаются нацепить на себя маску великосветских персонажей. Но они все равно чужие здесь; и не знают, кто есть кто; и как вести себя в обществе, куда случайно залетели. И в этом случае конфликт неизбежен.
Вспоминается одна вечеринка в южном городе...
Охрана поставлена по периметру, и ей строго-настрого наказано пускать только своих. По пляжу после глубокого похмелья идет именинник, одетый как последнее чмо. В шортах, которые как будто только что переделал из брюк, грубо оторвав штанины. С торчащими нитками. В мятой и драной футболке. Но это все равно — он герой праздника, пусть и помятый. А чего ему париться насчет своего вида, приехали только друзья.
И вдруг он на пляже замечает совершенно незнакомую девочку.
Как она пробралась, выяснять ему лень. Ну пусть поест-попьет, много же всего. Все равно недопитое официанты выпьют.
— Девушка! — заявляет он, пытаясь познакомиться. — Вы такая чудесная! Не могли бы вы нагнуться? Хотелось бы посмотреть, как вы смотритесь раком.
— Ты кто такой?! — Она чуть повернула шею, с грацией королевы. Осмотрела его тряпье и выдала: — Пошел отсюда на х..., гопник!
Не говоря ни слова, зачем ему вдаваться в объяснения, он хватает «царевну» за шкирку, подтаскивает к ограждению и выкидывает за него.
Что ему еще оставалось?
Пришла, попила-пожрала на его деньги. Хоть бы не хамила. Впрочем, будь она интеллигентным человеком, просто не поперлась бы без приглашения на чужую тусовку. Она и не догадывалась, что внешний вид людей часто бывает обманчив, потому лучше никому не хамить.
Я понял это еще на заре своей карьеры; как-то в клубе после программы ко мне подходит кое-как одетый человек и сообщает: «Спасибо, мне очень понравилось. И я хотел бы вас отблагодарить». У меня уже язык не шевелится что-то отвечать, да и послать его охота вместе с его «благодарностью». Но все-таки вяло киваю. Он лезет в карман, я понимаю, что, в лучшем случае, подарит рублей сто. А он достает триста долларов. Две сотни мне, а сто просит отдать йогу. Я удивляюсь. Потом ко мне подбегает перепуганная охрана: «Чего он хотел-то?» — «Сказать, что понравилось». Оказалось, он очень авторитетный человек. Просто, зачем ему выделываться в клубе, показывая каждому встречному-поперечному, кто есть кто. Он в себе уверен и не гнет пальцы на каждом углу.
На элитные пьянки меня стали приглашать года с двухтысячного. Тогда народ окончательно очухался после кризиса, стал богатеть, покупать недвижимость в других странах и именно туда приглашать друзей, и именно там справлять юбилеи и свадьбы. Я вел дни рождения и на Лазурном Берегу, и в Монако, и вот однажды меня пригласили поработать в Лондоне на «Русском вечере в "Челси"».
Пригласили не только меня. Нас было очень много. Целый зафрахтованный самолет артистов, а также их подтанцовка, обслуживающий персонал, порядка полутора сотен человек. В отличие от других артистов, я летел туда впервые и чувствовал себя скованно, но, тем не менее, сразу уселся в салоне первого класса, искренне считая, что «если не я — то кто же. Кто же, если не я»?! Рядом с Катькой Лель: единственной, которую знал, и стал изучать окружающих.
— Катька, а это кто?
— Орбакайте.
— Да ладно. В жизни бы не сказал. А че у нее нос не длинный?
— Так она же операцию сделала. Ты что, прессу вообще не читаешь?
— Читаю. Но только когда про меня пишут... А это кто? Галкин?
— Конечно.
«Какая замечательная мысль, свести меня на сцене с Галкиным. Он, типа, хороший; а я, типа, плохой. Он — приличный, я — не очень. Он, типа, красавица; а я, типа, чудовище», — все это я думал, решив, что мы вместе будем вести программу. Ну а что мне еще думать, если я конферансье? Не танцевать же меня пригласили.