Вы красивая женщина

– - Мне всегда есть что делать, - гордо ответила мать.

Но Леля была права - стало скучно невыносимо, потому что не было дела.

– - Навести Таню, давно тебе говорю, - посоветовала Леля.
– Она ведь двойню родила. Коляску покатаешь. Танька, она добрая, простит тебе выходку с Наташей.

Мать гордо промолчала. А про себя подумала:

– - Зато я не прощу. Не сообщили даже, что двойню родила, больно гордые, обидчивые... И Лелька, бессовестная промолчала...

Но, вспомнив опять про Наташу, про неудачный разговор с бывшей невесткой, почувствовала укол совести. А в ушах весь день звучал совет дочери.

В выходные стало совсем скучно. И на душе нехорошо. Паша не одобрил бы мать. Он очень любил Татьяну. Да и ничего плохого от Тани Евдокия Станиславовна не видела.

Леля с девочками и мужем уехала в пансионат, мать не взяла.

– - Надоела, - объяснила она Чугунову, - лезет во все дыры. Я хочу побыть с семьей, с тобой, с девочками. Даже твоя Элка поняла, что мы семья. Отказалась жить с нами. Хотя Элка лучше, чем мать. С ней весело. Надо её позвать с нами в поездку. Посмеемся хоть, когда она очередного вертолетчика браковать будет.

– - А ты матери работу придумай, - посоветовал Дмитрий, вспомнив, как помогала теща в последние дни жизни Светы.

– - И найду, - пробурчала Леля и радостно улыбнулась: - Знаешь, Лизанька меня мамой Лелей сегодня назвала.

Но Евдокия Станиславовна сама нашла себе работу.

Она решилась и поехала к Тане. Многое тот день изменил в жизни немолодой уже женщины.

Таня удивилась, но ничем не выдала своих чувств. Близнецы спали. Евдокия Станиславовна начала с извинений за Наташу, пыталась объяснить, что не хотела сделать ничего плохого.

– - Не стоит вспоминать, - прервала её бывшая невестка, - Наташи больше нет, Наташа умерла.

– - Как умерла, как нет!
– словно ударом тока пронзило нежданную гостью.

– - У неё нашли опухоль...

– - Как же так... А ребёнок... Она ведь была беременна... Ребёночек... Малыш... Что стало с ним?

Таня замялась. Не хотелось говорить, что он умер, как считали окружающие, она стала суеверной, не могла такого сказать про своего мальчика. Но она нашла нужные слова.

– - А Наташиного ребёнка тоже больше нет, - а про себя добавила, - потому что это мой ребенок! Мой маленький сыночек. Павлик мой.

Евдокия Станиславовна перекрестилась. В это время раздался дружный рёв. Таня поспешила в детскую.

– - Можно с тобой?
– неожиданно робко проговорила немолодая женщина.
– Покажи мне мальчиков.

– - Можно.

В спальне Таня с гордостью показала детей бывшей свекрови.

– - Это Стасик, а это Паша.

– - Паша, Стасик, - повторила Евдокия Станиславовна.
– На Володю оба похожи.

И беззвучно заплакала, без всякой театральности. Проплакавшись, тихо произнесла:

– - Стасик, Паша, Павлик...
– и добавила с укором: - Что же вы с Пашкой мне не родили внука?

Таня смотрела на играющих детей в манеже, потом тихо начала говорить:

– - Я была уже на четвёртом месяце беременности, когда взорвалась проклятая та машина. Взрыв отнял у меня не только Пашу, он унес моих неродившихся девочек, хотя Паша пытался заслонить нас... Меня он спас... А девочек взрыв не пощадил... Я была ранена в живот... Убили в тот день и Пашу, и наших девочек... Это были две девочки. Близнецы... Я... я так радовалась им... А после не хотела жить... Я долго была в больнице... Врачи сделали все, что могли. Но я не умерла только благодаря Володе... Мне без конца снились мои нерожденные девочки...

Горло сжали спазмы. Она не смогла продолжить. Молчала пораженная Евдокия Станиславовна. Лишь слёзы текли по её немолодому лицу. Она проронила:

– - А почему ты не рассказала мне ничего?

– - А чтобы это изменило? Пашу и девочек не вернуть. Зачем вам лишние слезы? Ведь вы потеряли сына... И плакали бы еще по внучкам...

– - Но я бы...

Женщина замялась, она хотела сказать:

– - Я бы не думала о тебе так плохо!

Но вместо этого она резко засобиралась домой. Сразу сгорбившаяся, постаревшая. Это было несправедливо отнять не только сына, но и двух внучек... Уже в дверях Евдокия Станиславовна попросила:

– - Можно я буду иногда навещать... мальчиков?

Слово "внуки" произнести не решилась.

Таня же ответила невпопад:

– - Евдокия Станиславовна, - она запнулась на минуту.
– Я считаю, что вы имеете право это знать.

Она замолчала. Молчала и бывшая свекровь. Таня собралась с силами и выпалила:

– - У Паши есть внебрачный сын, мальчик... Ему пять лет... Петя, Петруша...Его родила другая женщина...Вера...

Евдокия Станиславовна беспомощно, непонимающе глядела на бывшую невестку.

– - Эту женщину зовут Вера. Вера Гончарова...Она родила от Паши. Родила мальчика. Паша признал ребёнка. Он носит его фамилию. Петр Егоров. Петр Павлович Егоров. Ему пять лет...

– - Где?
– хрипло спросила женщина.

– - Что где?
– не поняла Таня.

– - Где они живут?

Таня ответила. Уходя, бывшая свекровь рассеянно отметила:

– - Ты молодец, Таня. Моему сыночку хотела родить двойню, и Вовочке родила. Надо же, какой организм у человека. Два раза и двойни... Это наверно, душеньки твоих ангелов вернулись к тебе... Ты прости меня за все.

Таня молчала. Евдокия Станиславовна ушла. Мальчики спали. А Таня сидела возле них и ловила одну важную мысль. Очень важную. Неродившиеся дочки помогли сегодня своему названному братику Павлику. И вдруг неожиданно вспомнился сон, виденный последний раз в больнице. Луг весь в ромашках, девочки, играющие на лугу, Володя, несущий Тане дочек, которые оказались её сыновьями.

– - Я все поняла, я поняла!
– радостно повторяла женщина.
– Я видела не дочек, я видела души своих дочек, ангелов, как сказала Евдокия Станиславовна. Ведь нерожденные дети становятся ангелами. Они вернулись ко мне, их душеньки вселились в моих мальчиков. Ведь Володя брал девочек на руки, а они оказались мальчиками. Мои девочки вернулись ко мне. Спасибо тебе, Господи, что в наш город приехала Наташа. А вдруг бы она умерла в другом месте? И маялась душа моей девочки с чужой матерью. Надо Володе все рассказать, теперь можно.

Несколько дней ходила Евдокия Станиславовна вокруг дома Веры. Дома же ни с кем не ссорилась, была покладистой, рассеянной, в задумчивости со всеми соглашалась. Даже ласковой Лизоньке не удавалось растормошить бабушку. Чугунов и тот что-то заметил. Сказал жене, что теща какая-то странная.

– - Да и я тоже думаю, уж не заболела ли она, - согласилась Леля.
– Когда она здорова, ко всем цепляется. Хотя, может, от Таньки получила. Она её навещала.

За ужином дочь поинтересовалась: