Вы призвали не того... (книга 3)

Я стыдливо прикрыла хвостиком промежность, а руками - грудь, ежась от буквально скользящих по коже взглядов. Эти свиньи обрядили меня в одну какую-то прозрачную накидку, которую и одеждой-то назвать язык не поворачивается.

Следующие полчаса я так и стояла на небольшой площадке между троном и дворцовой знатью, выслушивая самые разные предложения от 'продать в бордель' до 'вспороть брюхо прямо тут'. Добрые, милые граждане.

В итоге было решено поставить на меня клеймо рабыни, и начался банальный аукцион за право владения моей бедной шкуркой, во время которого я с содроганием наблюдала за поднимающими цену потными щекастыми рожами. Те, кто выглядели хоть более-менее прилично среди всей этой кодлы, в аукционе не участвовали, а лишь презрительно кривились, отойдя в задние ряды.

Но самым шоком для меня стала персона победителя. Принц Эдвард Седьмой, пятый сын Его Величества Жесланро.

Глядя на его торжествующе оскаленную физиономию, приближающуюся ко мне, колени невольно подогнулись, и стоящим по бокам стражам пришлось удерживать меня на весу. Слишком хорошо я знала, что из себя представляет этот трусливый подонок.

– Ведите ее за мной, - величаво рыкнул он стражникам и направился к дверям, ведущим в сторону внутренних покоев...

***

– Готово, - сказал придворный маг, закончив накладывать рабскую печать.

Я с ненавистью посмотрела на него и на стоящего рядом Эдварда. Шея и затылок тут же начали нестерпимо чесаться от одной только мысли, что я хочу сделать с ублюдком. И никакая печать меня не остановит.

– Что, сучка, уже строишь планы?
– оскалился принц.
– Не выйдет. До того, как я подпущу тебя к себе с развязанными руками, тебе еще предстоит пройти дрессировку.

Принц Эдвард Седьмой унаследовал звериную суть не от отца, а от матери. Это был черный волк, с довольно куцым хвостом и оборванным левым ухом. Ну... после того, как он последний раз 'погостил' у нас, черным остался у него только хвост, а вот шевелюра покрылась изрядной долей седины.

Я фыркнула в ответ и отвернулась, пытаясь незаметно избавиться от пут на руках.

– Авраксия, оставляю ее на тебя, - хмыкнул принц и, развернувшись, быстро вышел из комнаты. Маг поспешил за ним, оставляя меня в легком недоумении.

Я оставила в покое путы и настороженно оглядела пустую комнату. Ничего особенного: холодный каменный пол, который нещадно кусал меня за голые пятки, небольшое окно-бойница, потушенная масляная лампа на стене и специальный магический круг на полу - видимо, установка подобной печати тут дело частое, раз для этого выделили отдельное постоянное помещение.

И все мои органы чувств твердят об одном - тут никого, кроме меня, нет. Чувство опасности тоже молчало.

– Какая любопытная зверушка...
– раздался надо мной довольный голос.

Я медленно подняла голову и содрогнулась.

На оплетенном паутиной высоком потолке головой вниз сидела арахна. Пока она не подала голос, я ее просто не замечала - скорее всего либо высокие навыки скрытности, либо какая-то маскирующая способность.

– Сама ты зверушка, - огрызнулась я, глядя как это чудовище медленно спускается ко мне на толстой паутине.

Матово-черное паучье тело с лапками, заканчивающимися сложной системой острых коготков и большим красным крестом на спинке. Паучья часть арахны оказалась довольно высокой относительно моего маленького роста - стоя на лапках она была мне по грудь. Там, где у пауков располагалась голова, все было мягко скруглено вверх и плавно переходило в фигуристое женское тело темной эльфийки. Место соединения двух тел прикрывал подол длинного красного платья с глубоким декольте и открытыми плечами.

Верхняя, женская часть тоже немного отличалась от виденных мною ранее дроу. У арахны были острые загнутые ногти, больше напоминающие звериные когти и полностью черные, без белков, глаза. Само же лицо было довольно красивым, с ровными плавными чертами, которые портил лишь длинный тонкий шрам на левой щеке. Такими же тонкими, явно оставленными острым лезвием, шрамами были покрыты руки от запястья до плеч.

– Ну и как я тебе?
– томным вкрадчивым голосом спросила арахна, сложив руки на груди.

– Откуда шрамы?
– спросила я первый пришедший на ум вопрос.

– Скоро узнаешь, - многообещающе улыбнулась Авраксия.
– А пока начнем твое воспитание. Первое, на время дрессировки я твоя хозяйка и обращаться ко мне следует соответственно. И второе, перед тем, как задать вопрос, ты должна испросить на него разрешение.

Я скептически скривилась.

– Спрашивать разрешение на вопрос?

– Вот именно, - улыбнулась арахна, подходя поближе и нависая надо мной.
– 'Хозяйка, позвольте задать вопрос?' Повтори.

Я прищурилась и, фыркнув, отвернулась...

А в следующий миг мне показалось, что мои внутренности обезумели и пытаются вырваться наружу разодрав живот! Боль была невыносимой. Она затопила все сознание, не давая ни вздохнуть, ни пошевелиться. Мысли полностью испарились...

Пришла в себя я на полу, в луже собственной блевоты и мочи. Все мышцы нестерпимо ломило, голова кружилась, а конечности дрожали как у трехсотлетней старухи.

Кое-как сфокусировав взгляд и разогнав красные круги, я увидела довольное лицо арахны. Она сидела на полу, поджав лапки под паучье тело, и вертела в руках тонкую иголку, покрытую какой-то зеленоватой жидкостью.

– Ну как тебе мой фирменный рецепт?
– неспешно проговорила она, слегка растягивая слова.
– Яд безвреден, по большей части, но дарует просто непередаваемые ощущения. И знаешь что?
– подпустила она доверительных интонаций в голос, слегка нагнувшись ко мне.
– У меня их ооооочень много. Причем с самыми разными эффектами.

– Грязная тварь, - выдохнула я, приподнимаясь на руках.
– Ты хоть понимаешь, с кем имеешь дело?!

– Я - да, - кивнула Авраксия.
– А вот ты, видимо, не очень. Ты рабыня. Всего лишь собственность без имени и прав. Если я тут тебя покалечу, изуродую или замучаю до смерти, мне всего лишь дадут порку, не более. А сейчас, за неподобающее обращение к Хозяйке, ты будешь наказана...

Конец фразы я уже не услышала, вновь начав медленно погружаться в пучину боли...

***

[Десять дней спустя...]

Пробуждение как обычно сопровождалось болью.

Уж не знаю, как эта тварь подкрадывается так, что мое предчувствие опасности не срабатывает, но каждый день я просыпаюсь от дикой боли в сведенных судорогой мышцах. А восьмилапая тварь стоит рядом с той кучей соломы, что заменяет мне постель, и довольно улыбается, поигрывая смазанной ядом иглой.

Первые два раза я не выдерживала и, после того, как мышцы вновь становились послушными, бросалась на Авраксию с желанием разорвать это чудовище на части, но тут же следовало молниеносное движение рукой, от которого я успевала заметить лишь тень, и я падала на пол от очередной порции боли...