Выбери себе смерть

Арчил невозмутимо и спокойно глядел на обеих, внушая им еще больший страх. Отпустив всех своих головорезов, он оставил только Манучара и Дронго. По просьбе последнего беседовать с девушками должен был только Дронго.

– Мы все рассказали, Арчил, – испуганно произнесла старшая из девушек, высокая шатенка по имени Тамара, – клянусь тебе, все правда.

Другая, стройная блондинка лет двадцати, которую все называли Ликой, просто молчала, испуганно озираясь.

– Видимо, сказали не все, – веско произнес Арчил, – сейчас еще будете говорить.

– Скажите, пожалуйста, – Дронго были противны и эти девицы, и покровительственный тон Арчила, – в ту ночь вы были вместе с Ревазом?

– Да, – кивнули девушки, – мы же говорили.

– Сколько он вам заплатил? – спросил Дронго, незаметно возвращая их на профессиональные темы.

– По двести баксов, – ответила Тамара.

– Вперед платил?

– Вообще-то мы его хорошо знаем, но взяли вперед.

– Вы что-нибудь пили в его номере?

– Шампанское. – Отвечала пока только Тамара. Лика предпочитала наблюдать за говорившими.

– Он взял вас из «Метрополя»?

– Там наше место, – удивилась Тамара, – мы там всегда кантуемся, весь город об этом знает.

– Вы до этого встречались с Ревазом Гогия?

– Да, по-моему, два раза. – Она была удивлена идиотскими, на ее взгляд, вопросами, но спорить не смела, откровенно отвечая своему собеседнику.

– Вас было пятеро. Правильно?

– Сначала было четверо, потом нашли Лику, и стало пятеро. Ребята настаивали, чтобы Реваз увел нас двоих.

– А он не хотел сразу двоих?

– Откуда я знаю, наверное, не хотел. Просто один из ребят был с нами с двоими, он и кричал все время, чтобы Реваз взял нас двоих.

– Что было потом?

– Потом пошли к «Савою» пешком, всей компанией. Реваз еще швейцару деньги дал – кажется, полтинник «зелеными». После этого поднялись в его номер.

– Дальше, – требовательно произнес Дронго.

– Что дальше? – немного разозлилась Тамара. – Дальше было то, что обычно. Мы трахались, а утром ушли.

– Когда вы ушли?

– Часов в восемь, кажется. Он еще спал.

– И больше ничего не было?

Лика вздрогнула, но Тамара уверенно ответила:

– Ничего.

– Теперь послушайте меня внимательно. Дело в том, что Реваз Гогия был импотентом. Он приезжал лечиться в Москву, – спокойно начал Дронго.

Арчил, которого он заранее предупредил, сидел спокойно, но Манучар, услышав такую весть, даже вскочил от стыда и гнева, но, повинуясь указательному пальцу Арчила, снова опустился на стул, весь красный от возмущения.

– В тот день его смотрели врачи. Даже при всем желании он не мог провести с вами ночь. Значит, вы врали. А это нехорошо.

Лика побледнела, облизывая пересохшие губы. Тамара все еще держалась.

– Арчил, – обратилась она к дяде Реваза, – ну что он говорит? Ты же меня знаешь, Арчил.

Тот сидел спокойно, глядя ей прямо в глаза. Она не выдержала этого страшного взгляда.

– Я же знала, что он твой племянник, – укоризненно сказала она, отворачиваясь.

– Тамара, у нас мало времени. Я понимаю благородные мотивы ваших поступков, – бросил спасательный круг девушкам Дронго, – вам не хотелось говорить отцу и дяде, что молодой человек, заплативший вам деньги, даже не спал с вами. Но мне важно услышать это из ваших уст. Лика, расскажите вы, как было на самом деле.

Тамара резко обернулась к подруге.

– Мы… мы… – Девушка разрыдалась, ничего более не сказав.

– Кончайте комедию, – с вызовом и отчаянной храбростью произнесла Тамара. – Парня жалели, верно говорите. В общем, не было у нас ничего. Ничего такого.

– Ах ты… – Арчил громко произнес грузинское ругательство, но остался сидеть в кресле.

– Для вас старалась, – почувствовав неладное, произнесла Тамара, – чтобы не позорить вашего Реваза.

– Это потом, – остановил ее Дронго. – Как все было, расскажите подробнее.

– Как обычно. Поднялись в номер, выпили шампанского. Мы стали раздеваться, а тут он говорит, что ему пока не хочется. Предложил еще выпить. Так и пили до трех ночи. А потом пошли спать. – Все вместе?

– Ну… вообще-то нет. Он заснул на диване, а мы – на его кровати.

– Вы обе спали? – строго спросил Дронго.

– Да, вместе.

– Я спрашиваю, вы спали в смысле не любовном, а физиологическом.

– Почему в любовном? – обиделась Тамара. – Мы же не лесбиянки какие-нибудь. Просто спали.

– Вы не слышали, Реваз ночью никуда не уходил?

– А куда он мог уйти? – удивилась Тамара.

– Вопросы будете задавать потом, сначала отвечайте на мои вопросы.

– Я ничего не слышала. Спала как убитая. Только в восемь утра проснулась: голова болела страшно.

– Вы сказали только что, что пили до трех. В каком часу точно вы заснули? Это очень важно, постарайтесь вспомнить.

– Может, в час ночи. Я вообще сказала «до трех». Может, половина второго была. Я на часы не смотрела.

– Лика, а вы? – обратился к другой девушке Дронго.

– Пятнадцать минут второго было, – уверенно сказала девушка. – Я всегда снимаю часы перед сном.

– А почему вы так крепко спали?

– Не знаю. Шампанское крепкое было. Какое-то французское. – Лика еще не разучилась краснеть. Дронго было даже жаль эту несчастную, памятуя о том, какая жизнь ей еще предстояла.

– Вы тоже крепко спали, Тамара?

– Честно говоря, да.

– И ничего не слышали?

– По-моему, Реваз один раз встал, прошел в ванную комнату, – неуверенно сказала Тамара, – но потом ничего не помню. Сразу вырубилась.

– Шампанское он открывал при вас?

– Нет, – удивилась Тамара, – он каждый раз уносил бутылку в ванную комнату, чтобы не залить ковер. Откуда вы знаете?

– Догадался. – Дронго встал. – Спасибо вам большое. Вы молодцы, девушки, – так оберегаете честь своего клиента. – Последние слова он говорил, чтобы успокоить обеих проституток и уменьшить гнев Арчила.

Девушек пошел провожать Манучар.

Арчил долго не мог прийти в себя.

– Шалавы! – гневно кричал он. – А мы так бортанулись с ними. На твоей исповеди они все выложили как миленькие. А мы, козлы, ничего не умеем делать. Слушай, поступай ко мне на работу консультантом. Сколько хочешь буду платить.