Выбор, который делают за нас

— Послушай меня, — когда понял, что Аня уже не рыдает, но всё еще всхлипывает, при этом жадно ловя каждое моё слово, продолжил: — Ты, возможно, сочтёшь меня, … — я попытался подобрать эпитет по мягче, но ничего в голову не приходило, — не знаю кем, но я не собираюсь жениться на Вяземской! Никто, слышишь! Никто, не разлучит нас с тобой! А мой ли это ребёнок? Я понятия не имею, возможно, конечно, что так. Но признавать его я не собираюсь. Поняла? — дождавшись утвердительного кивка уже от успокоившейся Ани, вдруг услышал.

— А если она обратится в суд, это же пресса, скандал…

— Мне плевать! Докажет, что ребенок мой, так и быть. Дам ей денег, раз она так их хочет.

Сам же пытался понять реакцию Ани. Видимо всё же, ей безразлично моё отношения ко всей ситуации.

— Я буду с тобой, что бы, ты не решил, только не бросай меня, ладно? — утирая покрасневший носик, спросила девушка.

У меня на душе отлегло. Именно это чувство больше всего меня поразило. Неужели для меня так важно всё то, что говорит и чувствует Аня? Именно её слёзы вызывали желания найти Вяземскую и придушить, за то, что смела, испортить такой день для моей невесты!

— Я тебе обещаю, что никогда тебя не брошу, не придам и всё прочее, — улыбнулся я девушке пораженный своими открытиями.

Аня обняла меня, было видно, что она хотела, что-то ещё сказать, но сдержалась. Видимо пока не время. Ещё минут десять мы простояли, так обнимаясь за плотными шторами, пока не услышали деликатное покашливание.

— Вы так и будете там стоять? Время тостов, — оповестил нас папа.

— Да конечно, только Ани нужно поправить макияж, — щелкнул по носу свою невесту и мы с отцом проводили её до женского туалета.

Отец всё время оглядывался по сторонам, явно кого-то выискивая. Я же собрался с духом, что бы оповестит отца о готовящемся ударе.

— Вяземская в залёте, говорит, что от меня.

Брови папы оползли вверх, он внимательно осмотрел пространство вокруг нас, убедившись, что бы нас никто не подслушивал, сказал:

— Сколько она хочет?

— Понятия не имею, она оповестила о своём положении Аню.

— Ага, — задумался папа, — теперь понятно чем вы занимались за этой шторой. Мы решим эту проблему позже, — он потёр переносицу. — Я не могу найти Кирилла, как бы он не наломал дров сегодня.

— Так он же был с нами, когда мы встречали гостей, — удивился я, вечер готовит много интересного, оказывается.

— Был, — кивнул отец, — но потом уехал, сейчас я понятия не имею где он, и появится ли здесь сегодня. — Он ещё какое-то время стоял, молча задумавшись, а потом продолжил: — Ладно, ждём вас в зале, попробую дозвониться до него. Может он уже вернулся, мало ли какие непредвиденные обстоятельства возникли.

Папа достал свой смартфон и, набирая номер, скорее всего Кирилла отправился к гостям. А у меня возникло уверенное чувство, что выходка Вяземской сегодня не последний сюрприз. И очень надеялся, что, Кирилл не наделает глупостей. Хотя с моей стороны полагаться на надежду ещё большая глупость.

Аня снова улыбалась, не натянутой улыбкой, какой пыталась казаться счастливой, после их возвращения с Линн из дамской комнаты. А открытой и счастливой. Вот что значит пообещать девушке целый мир. Хотя, я относился к таким обещаниям не серьёзно, но для себя решил, что не хочу больше видеть её слёзы, и, то как она пытается скрыть подавленное состояние из-за меня. Именно поэтому данное обещание постараюсь выполнить, чего бы мне это не стоило.

Учитывая что Кирилла, так и не нашли, даже отец не смог до него дозвониться, право первого тоста на себя взял папа. Приглашенные политики и бизнесмены со своими дочерьми, сыновьями, любовницами, взяли нас всех в плотное кольцо. Шампанское разносилось официантами, так, что бы ни один из гостей не оставался на долго с пустым бокалом. Родители стояли в стороне от нас, только отец вышел, вперёд призывая всех сохранять тишину и начал свою речь.

— Как вы понимаете, а многие были тому свидетелями, что мой старший сын, моя надежда и опора, пару дней назад позвал замуж, дочь моего лучшего друга. И сегодня мы собрались здесь, что бы отметить это событие. Совсем скоро, наши с Кириллом дети, станут маленькой семьёй, и создадут нашу большую семью, объединят в одну, так сказать. МЫ ждали этого события больше двадцати лет. Жили, можно сказать, надеждой. И вот перед нами красивейшая из пар этого тысячелетия. Ни для кого не секрет, что мы, родители с обеих сторон, любим всех наших детей, как собственных. Можно сказать, что всегда считали себя одной большой семьёй. И сегодня наконец положен первый шаг, что бы мы наконец ей стали не только для себя самих, но и для окружающих. — Отец поднял выше бокал шампанского. — Я хочу выпить в этот чудесный день, за то, что бы Анна и Александр, любили, понимали и уважали друг друга. Будьте счастливы дети наши, — с пафосом закончил папа, и осушил бокал шампанского до дна.

Все вокруг зааплодировали, и тоже выпили за здоровья молодых. В этот момент, я перевёл взгляд на маму, узнать, кто возьмет слово дальше, и в пал в ступор. Её улыбка, обращенная к Аните, сейчас напоминала злобный победоносный оскал гиены, которая собралась пировать. Рядом отчего-то напряглась Аня, но я не мог отвести глаза от будущей тёщи, она медленно повернулась в ту сторону, в которую ей указала мама. Лицо женщины стало пепельно-серое. Она попыталась сделать вздох, но у нее, похоже, ничего не получалось. На задворках сознания услышал толи всхлип, толи вскрик от Ани.

Сам не понял, как оказался подле Аниты и поймал её оседающее на пол тело с выпученными голубыми глазами. Она сотрясалась в попытках поймать хоть один вздох, но тщетно.

— Врача срочно! — выкрикнул я в толпу, и, мазнув по ней взглядом, увидел Кирилла в обществе его любовницы.

Времени анализировать, что до как, а тем более злиться не было. Рядом всхлипнула Ника «мамочка». Я опустился на колени, всё еще удерживая Аниту на руках, которая сейчас больше напоминала рыбу, что выбросили на сушу. Обе её дочери сидели рядом, и заливались слезами, о чем-то умоляли её.

— Аккуратно уложи её на пол, — раздался голос Игоря рядом, — дайте мне доступ к пациентке.

Выполнил все указания друга, тут же обняв Аню, хоть мы всё так же продолжали сидеть на полу. Только с Никой возникла проблема. Она всё еще рыдала, держа мать за руку.

— Девушка, вы мне мешаете, — раздраженно рыкнул на неё Громов.

Ника подняла голову, буквально на тысячную долю секунды они поймали друг друга в плен взглядами. Не мне знать какое противостояние они вели, но девушка кивнула, и немного отстранилась, дав Игорю возможность оказать первую помощь. Она смотрела на него сейчас как на бога, в руках которого весь её мир.

— Сердечный приступ, вызывайте скорую, — делая ей, массаж сердца прокричал нам Громов.

Рядом с ним присела его спутница, достав из своей маленькой сумочки шприц и какой-то флакон. И вколола это всё Аните в вену. Рядом звучал встревоженный голос Кирилла, который не слышал диагноза, что ей поставил Игорь, с вопросом, что произошло с его женой.

Аня тут же перестала рыдать, и, вырвавшись из моих объятий, поднялась на ноги и набросилась на отца.

— Ты смеешь спрашивать подобное? — зашипела на Кирилла его старшая дочь.