Выбор режима

Бар пси-стресса: 7%

Мои силы почти полностью истощились, но всё же я смог воспользоваться телекинезом, сосредоточив взгляд на кинжале убитого игрока. Окровавленный нож, который лежал рядом с телом пришельца вдруг взлетел и, разогнавшись, вонзился в тварь, рискнувшую покуситься на мою жизнь.

Пришелец издал хрип и непонимающе уставился на рукоятку, торчащую из груди. Лезвие без труда пробило кожаную броню и застряло в теле. Его ноги подкосились, дроу упал на колени, после чего жёстко воткнулся своей мерзкой рожей в асфальт.

Я стал подниматься, но ноги перестали слушаться, и попытка встать не увенчалась успехом. После деактивации режима я чувствовал, что помимо своих сил лишился ещё одной важной вещи. Исчезла моя злость, которая всё время не позволяла сдаться, толкая на очередной шаг. Теперь толкать меня было нечему, последние десять процентов истаяли после использования телекинеза. Казалось, что внутри осталась одна пустота. Ничего. То есть вообще ничего. Ни сожаления, ни страха, ни ярости, которые могли бы подстегнуть моё упрямство.

Тем не менее, несмотря на накатившую апатию, умирать я всё ещё не планировал. Потому выхватил пистолет и, перезарядив его, открыл огонь по бежавшим ко мне дроу.

Их было не очень много. Всего с десяток, если я правильно смог посчитать эти расплывающиеся силуэты. Несмотря на то, что я поочерёдно тянул за крючок и чувствовал отдачу, звук едва улавливался мои слухом, словно уши были набиты толстым слоем ваты.

Почему-то, несмотря на то, что я сделал уже три выстрела, пока никто из пришельцев не торопился падать, загибаясь от проделанного отверстия в теле. Всё вокруг кружилось, глок в зажатой ладони трясся, словно его держал вовсе не я, а какой-то дворовый алкаш, стреляющий мелочь в подворотнях.

Поначалу мне казалось, что они были ещё далеко. Что я вполне способен расправиться с ними до того момента, как они настигнут меня или хотя бы не подпустить к своему телу.

Как же я ошибался. Пришельцы довольно быстро сокращали дистанцию, и было не похоже на то, что дроу волновали мои жалкие попытки отпугнуть их. Во мне не было страха, но довольно необычно было осознать, что я оказался бессилен что-либо сделать.

Всё вокруг смазывалось, словно мозг не успевал обрабатывать передаваемую зрением картинку. Как будто я смотрел через камеру старенького телефона, а не собственными глазами.

В какой-то момент пришло понимание, что я тяну за крючок, а ничего не происходит. Пули закончились, и пистолет стал не полезнее обычного камня, которых немало вокруг валялось, после того, как несколько ударов моего молота покрошили асфальт.

Очередная попытка встать, как и раньше оказалась неудачна. Ноги не желали сгибаться, и я был вынужден беспомощно сидеть на жопе рядом с двумя трупами, наблюдая за тем, как в мою сторону с территории врагов идёт их подмога.

И всё же, спасение пришло, причём, откуда я совсем не ждал его.

Я как завибрировал асфальт под моей задницей, и едва услышал зазвучавший через вату шум, после чего повернул лицо в ту сторону, с которой он доносился. Увиденное вызвало лёгкое удивление, но быстро пришло осознание, что у меня повысились шансы на выживание.

Разбрасывая тела зомби, устилавшие всю дорогу, сюда нёсся один из наших усиленных фургонов. Мне было сложно рассмотреть, кто сидел за рулём. С пассажирского сидения через лобовое окно, с приваренной решеткой высунулось дуло автомата, который открыл подавляющий огонь по наступавшим пришельцам.

Один из смазывающихся силуэтов сложился прямо на месте, остальные дроу прыснули в стороны, пытаясь спастись от свинцового града, который на них обрушили люди.

Сильный удар в плечо заставил меня растянуться на асфальте. На мгновение потухнувшее зрение запечатлело торчавший из тела арбалетный болт. Ублюдки всё же попытались меня прикончить. Прилети он немного левее, попал бы в шею и тогда я, скорее всего уже захлёбывался собственной кровью. Впрочем, и эта рана в купе с остальными доставит проблем не меньше.

Фургон закрыл меня от поля зрения врагов и остановился. Я понял это по усилившейся вибрации и шуму двигателя, поскольку смотреть мог только в небо. С каждой секундой шевелить конечностями становилось всё сложнее. Сознание начинало уплывать куда-то в далёкие дали.

Некто вдруг схватил меня за плечи, и потащил к открытой двери фургона. Я уже начинал терять возможность что-либо чувствовать кроме боли, глаза постепенно застилала пелена. Двери захлопнулась, отрезая нас от солнечного света, и машина тронулась. Меня стало стрясти, что помогло остаться в сознании, но я чувствовал, что это ненадолго.

— Как он? — голос донёсся, словно сквозь слой воды. Я не видел того, кто задал вопрос, судя по всему, он был за рулём.

Меня ослепил включившийся фонарь. Рядом присел человек и принялся осматривать мои раны, после чего недолго думая приступил к их обработке.

— Хреново, — сказал он, раскрывая аптечку, — уже сдохнуть должен был. Но это же Шеф, так что, наверное, всё нормально. Надеюсь…

После того, как расслышал его голос, я осознал, что это был Саня и расслабился. Честно говоря, думал, он помер ещё при обвале крыши, но оказалось что с ним всё в порядке. Вторым, по всей видимости, был Егор, и раз они так быстро примчались, значит, я успел вовремя разобраться с некромантами.

Вдруг машину тряхнуло. Я обо что-то ударился, в глазах повзрывались фейерверки, после чего моё сознание уже не смогло более выносить всех этих издевательств и решило взять перерыв.

* * *

— Вот же сучьи уроды! — воскликнул Саня, поднимаясь с сидения, на которое упал после внезапной встряски. — Какого хрена произошло, Егор?

Егор тем временем пытался прийти в себя после удара головой и пока ещё не мог сообразить, что ответить своему другу. Голова трещала, но, несмотря на это он старался быстро завести заглохшую машину.

— Егор?! — воскликнул подошедший Саня. — Что это, блядь, было?

— Ушлёпки швырнули в нас какое-то из своих ебучих колдунств. — раздраженно ответил он. — Машину повело и мы врезались.

— Да жёваный крот! — выругался Саня, проверяя свой автомат, после чего заговорил о другом. — Шеф вырубился. Думаешь, этот удар сильно повредит ему?

— Ты что ещё не занялся его ранами? — удивление и раздражение смешались в голосе Егора. — Быстрее смотри, чтобы он там не подох! Иначе нам всем конец!