Выбор сделанный судьбой

— Когда идолы падают с небес, они разбиваются на смерть в глазах тех, кто им преклоняется, — зло выплюнула я.

Хотя понимала, что глупо на него злиться. Не он сидел в той машине. И не он организовал пробки на дорогах… и не ему решать, кому жить, а куму умереть.

Так почему я сейчас так зла на него. От чего обвиняю во всём случившегося именно Игоря?

— Я некогда не стремился быть объектом преклонения, — безразлично пожал плечами Громов. — Пойдём, тебя ждёт шофёр, тебе требуется отдых.

Он поднялся сам, а потом помог подняться мне, точнее поднял меня силой, ухватив за локоть. Пришлось подчиниться ему. Хотя всю усталость, что я ощущала ранее, как рукой сняло. А вот покинуть это место, я была согласна. Очень сейчас давило всё окружающее пространство.

В полнейшем молчании, мы дошли до машины. Придержав мне дверь Громов дождался пока я сяду в автомобиль, и лишь потом, задумавшись больше о своём проговорил.

— Если вдруг не сможешь проходить практику здесь, скажи. Я возьму тебя к себе.

Изрядно удивив меня этим предложением, он закрыл дверь, а после направился к своей машине.

Я лишь проводила его высокую фигуру недоверчивым взглядом, стараясь не думать, о том, что имела возможность ощутить силу его мускулов, что перекатывалась сейчас под футболкой, на ощупь. Нужно избавиться от этого наваждения.

— Только не говори мне, что Тито тебя бросил? — обречённо проговорила я, глядя на стоящую, на моём пороге Брянову, с покрасневшими от слёз глазами.

Вот на кой её черти принесли?

И так тошно сейчас, ещё и она будет ныть. А выслушивать дифирамбы итальянскому графу мне сейчас не очень хотелось.

— Он сказал, что я ещё слишком мала, — прогнусавила Надя, падая в одно из кресел в гостиной.

Почему-то мысленно согласилась с Тито. Всё же Надя была наивна до жути. Сначала была примерной девочкой в ожидании Димы, видимо сопоставив его интерес к Вяземской в своё время. Решила зацепить тем же. Только братец был научен горьким опытом, и больше на серых мышек и папиных дочек внимания не обращал. А на фоне яркой и жизнерадостной Кристины меркли все. Даже за Алексом заметила, что он иногда смотрит на рыжую женушку своего брата, и как-то странно улыбается. Мне же этот гад ни одной ласковой улыбки не послал…

Встряхнулась, отгоняя очередной злобный приступ в адрес любимого мужчины, и притворно, удивлённо вздохнув, только что руки не заламывала, спросила:

— Да как у него язык только повернулся, сказать такую чушь?!

С Надей мы дружили с пелёнок. И было время, что даже понимали друг друга с полуслова. Мы были колоритной парочкой. Тихоня Наденька, и пробивная оторва я. Славные были времена, вот только я повзрослела раньше.

— Смог, — утёрла она тыльной стороной ладони, покатившиеся по её щекам слёзы.

Пришлось вспоминать, где же у нас лежат бумажные полотенца, что бы дать их единственной подруге.

— Спасибо, — прошептала она, усердно утирая лицо.

Наверное, нам женщинам нужно благодарить тех, кто придумал ламинирование ресниц и бровей. Иначе бы в подобных ситуациях, мы могли посоперничать с пандами, как было ранее.

— Так что у вас там произошло? — обречённо спросила я.

Ведь именно за этим Надя и пришла, что бы выговориться. И я как подруга просто обязана её выслушать несмотря не на что. Хотя может тоже ей поплакаться, полегчает?

Подруга ещё не успела открыть рта, как со мной связалась охрана, доложив о приходе объекта её слёз.

Что ж за день сегодня такой!

Открыла дверь посетителю, мечтая, что бы он провалился сквозь землю. Скандала мне только сейчас здесь не хватало. А он будет, если я сейчас же не избавлюсь от Тито.

— Cara, ты, как всегда ослепительна, — в манерах высшего света, этот бабник поцеловал мою руку.

— А не путает ли меня любезный граф с сестрой?

Я смотрела на свою кисть, зажатую в большой руке мужчины, и понимала всю дебильность ситуации. Нет, я не лебезила перед Тито. Я всегда так издевалась, зная, как его бесит подобная манера поведения окружающий. Но и чувствовать себя кисейной барышней было не по себе. А представив удушливые корсеты, что носили те, мне становилась дурно.

— Дозволенно ли мне будет сказать, что вы — Николь, прекраснее всех виденных мною женщин. И превосходите сестру своею красотою.

«Чувак ты серьезно?» — хотелось мне встряхнуть итальянца, или заехать ему чем-нибудь тяжелым по темечку.

— О, я не сомневаюсь, что вы не просто ценитель, а уже профессионал. И я не Николь. Я — Вероника, можно Вера, можно Ника. — Ехидно ответила я.

Попыталась избавиться от захвата своей длани мужчиной. Но не тут, то было. Этот гад не планировал меня отпускать. Я же не планировала его впускать дальше прихожей. Поэтому с трудом, но, всё же вернув свою конечность себе, всё с той же любезной улыбкой, пропела:

— К сожалению, любезный Граф, вы зря потратили своё время на дорогу сюда. Александр отсутствует.

— Как? — растеряв великосветский апломб, вскрикнул Тито. — В офисе его тоже нет, я только оттуда.

— Саша вместе с женой, отправился понежиться на солнышке. Вернутся они дня через три четыре. Так что, увы и ах, но милый Граф, вынуждена распрощаться с вами.

Я кивнула в сторону всё ещё открытой двери. И сама себе удивилась, какая же я, а? Держу аристократа на пороге. Аж возгордилась собой.

— Он мог бы предупредить…. — зарычал Тито, но тут, же заткнулся, понимая, при ком рычит на Сашу. — Приветствую вас, очаровательная Надежда, — в спокойной официальной манере, поздоровался Тито с появившейся на пороге Надей.

Она смотрела на него блестящими от слёз глазами. А он вёл себя так, будто они едва знакомы. Всё что мне оставалось, это лишь метнуть на итальянца обжигающий призрением взгляд.

Тито был далеко не дурак и видимо понял, что я в курсе отношений этой парочки, и лишь пожав плечами ухмыльнувшись, сказал.

— Я не привык иметь дело с детьми, cara.

— Тогда зачем вы расточаете этим детям комплементы, и строите глазки, — сейчас я имела в виду больше себя, чем Надю.

— Cara, может твой возраст и идентичен возрасту Надежды. Но ты гораздо взрослее своей подруги.

Вот сволочь! И не поспоришь!

— Раз Александр отсутствует, то не буду смущать милых дам, и отвлекать своим присутствием.

Итальянский Граф откланялся, оставив меня, с шокировано — расстроенной подругой. Сейчас все её надежды на примирение с Тито разбились как хрустальный стакан. А то, что эти самые надежды были, сейчас говорило её вытянутое побледневшее лицо.