Выбор сделанный судьбой

Всё же она говорила, что пришла помочь. Так пусть помогает, даже если она мой очередной бред.

— Лииинн, — закричал во всё горло.

— Не кричи так, — послышался рядом её голос, — горло сорвёшь.

— Что происходит Линн?

Я, наверное, сейчас был похож на психа, но ничего не мог с собой поделать. Еле сдерживал бешеное состояние паники. Я пытался, тяжело дыша, взять себя в руки, но организм отказывался подчиняться.

— Ты умираешь, — с печалью в глазах отвечает мне идеально выглядящая блондинка, являющейся моей предсмертной галлюцинацией.

— Я не хочу. Скажи, что я должен делать, — сам подорвался, опускаясь на колени перед Линн. — Просить у тебя прощения, что был бессердечной скотиной? Так прости, я осознаю, что поступал отвратительно. Уже давно осознал, если бы не моё надменно эго, то и наша дочь была бы жива…

Поёжился от прикосновения ледяных пальцев к своему затылку.

— Линн, я обещаю исправиться, — отчего-то я стал умолять её, будто она и была смертью. — Хочешь, я даже постараюсь тебя полюбить и мы начнём все сначала, — я посмотрел в её лицо и полные грусти голубые глаза.

— Когда-то я бы отдала всё за эти слова, но уже слишком поздно, Громов. Я похоронила все чувства к тебе вместе с нашей дочерью. А теперь вспоминай. Яхта, Марков с пистолетом направленным на тебя…

В голове, возник один из кошмаров, который я видел, где Линн насмехалась над тем, кто с фанатичным огнём в глазах желал моей смерти. Момент, когда я поймал взгляд Маркова, и тут же всё стихает, погружая меня в этот момент, будто всё происходит именно в эту секунду. Омывая разум чувствами, эмоциями и воспоминаниями…

…- Не в нём, во мне, — говорю я, стоя перед тем, кто портил жизнь моему другу и его семье на протяжении долгого времени.

Именно он виноват в том, что произошло с Димой. Поставил крест на карьере парня, ограничил его в том, в чём он выражал своё я.

Поворачиваю голову и чувство щемящего страха накрывает с головой, при виде бессознательного тела лучшего друга, трясущейся рядом с ним от страха любимой женщины. Точно! Вероника…

От этого имени разливается тепло по венам и хочется объять весть мир и убить самой жестокой смертью того, кто посмел её обидеть. Ведь я хирург, я знаю тысячу способов, как убить человека так, что ни одна судмедэкспертиза не подкопается.

Я отворачиваюсь от любимых глаз, чтобы не давать ей ложную надежду на чудо и натыкаюсь на журнальный столик. И я понимаю, что бомба сдетонирует через десять минут.

— В тебе? — громкий смех Лена заставляет вернуть ему своё внимание. — Причём тут вообще ты? Да её передёргивало от омерзения каждый раз, когда она пересекалась с тобой.

— А ты так и не понял, для чего она таскала тебя по выставкам медицинского оборудования и прочим мероприятиям связанным с медициной? На них вы постоянно пересекались со мной, Лен. Вряд ли она это делала, чтобы в очередной раз напомнить, как я ей омерзителен, — проговорил я раньше, чем успел сформулировать мысль

— Я похоронила свою любовь к тебе вместе с нашей дочерью, Громов…

Калейдоскоп картинок начинает кружиться перед глазами, вызывая темноту и погружая в неё, вызывая приторное чувство тошноты, но я ничего не могу поделать. Всё члены отказываются повиноваться, мозг словно отключился. И только боль мелкими судорогами проходит по всему телу, будто я отлежал себе всё что можно.

А потом я открыл глаза…

Приглушенная темнота вокруг не давила на глаза и я смог спокойно осмотреться вокруг. И разглядеть знакомую реанимационную палату. Мерно пикающий датчик постепенно наращивал темп, ловя скорость учащенного пульса. Очередной ли это кошмар — я не знал. Лишь лежал, смотря в белый потолок из пластика, и ждал, с минуты на минуту должен появиться дежурный врач, ведь датчики среагировали.

— Игорь Николаевич? — услышал я вопрос своего лучшего интерна от двери.

С какой-то странной апатией повернул голову в его сторону, осматривая худощавого паренька в белом халате. Не хотелось в принципе ничего, кроме того, что мучило всё время моих кошмаров.

— Воды, — с трудом я выдавил хриплым сиплым голосом.

От напряжение даже горло сдавило. Пётр тут же подбежал ко мне и помог избавиться от пищеварительного зонда, подал стакан воды. Точнее — напоил меня водой, так как мои руки не слушались от дикой слабости. Видимо я давно тут нахожусь. Ведь любое шевеление конечностями отдавалось дикой усталостью.

— Давно я тут? — решил уточнить гнетущий вопрос.

— Примерно месяц, — ответил парень, всматриваясь в показатели приборов.

— Ника?

— В соседней палате, мы никак не смогли отправить её домой, несмотря на то, что выписку она получила более 7 дней назад.

Даже потеплело на душе. Моя маленькая упёртая малышка. И хорошо, что с ней всё в порядке, а то я даже подумать боялся, что с ней могло произойти.

— Я отправил её к себе меньше получаса назад, она, может, ещё не спит, могу позвать…

— Нет, — перебил я парня, понимая, что пока не готов ещё ни с кем общаться.

Вдруг это очередной мой бред? Я пока ещё не убедился, что нахожусь в той реальности, в какой хочется быть. Мне нужно немного времени, чтобы удостовериться, почувствовав…

Пётр посмотрел на меня озадаченно, но настаивать не стал, и как-то комментировать тоже. А я продолжил свои вопросы. Вначале выяснил, что случилось, сопоставляя с теми событиями, что были в памяти. Выслушал о проведённой мне операции и все подробности того, как оказался здесь.

Казалось, что прошло много времени с тех пор, как я очнулся, и дикая усталость уже клонила в сон. Вот только я боялся опять уснуть. И старался держаться как можно дольше. А также по тому, сколько раз Пётр сверял показания, понимал, что бодрствую не более пятнадцати минут.

— Что с Александром и его супругой?

— Всё хорошо, живы, здоровы, часто вас навещают.

— Хорошо…

Я вновь начал проваливаться в сон. Вот напоследок, всё же обратился к парню прежде, чем черная бездна поглотила моё сознание.