Выбор
Шрифт:
– Страшно, а вдруг нас увидят?
Шепот Роберты совсем не сочетается с ее заблестевшими глазами, она уже отошла от неловкости и ей хочется ко мне...
– Не бойся, не увидят, - смотрю на часы, почти полночь, - спят уже все.
Беру ее за руку и мы подходим к ограде садика, осторожно открываю калитку и заходим.
– Осторожно, тут тропинка неровная и корни в паре мест торчат.
Шепчу это Берте на ухо, она крепко держит меня за руку и осторожно идет рядом.
– Клайд, мне страшно, ну вдруг услышат или увидят...
– Тсс, пришли.
– А куда лезть?
–
И я с некоторым даже шиком отпираю дверь. Роберта нерешительно замерла на пороге, пытаясь что-нибудь разглядеть.
– Заходи, не стой, я свет зажгу.
Задергиваю занавески и осторожно вывожу лампу на небольшой накал. Комната неспешно осветилась очень домашним желтым светом, придавшим ей странное сходство с комнатой Берты. Она с любопытством огляделась, все еще явно чувствуя себя не в своей тарелке.
– Как тебе у меня в гостях? Давай пальто и шляпку.
– Не знаю, милый, как-то... Я никогда не была вот так...
Роберта запнулась, не найдя слов или не захотев продолжать. Медленно прошлась по комнате, провела пальцами по стене, тронула стол, осторожно выглянула в окно, присела на кровать. Очень прямо и на самый краешек, замечаю это уголком глаза, мастеря в кухонном уголке нехитрое угощение. Вот качнула головой и пересела к столу, так ей спокойнее.
– Ужин, Берт.
– Ты тоже, а то я сама все пирожные съела.
И мы с аппетитом принимаемся за холодное мясо и хлеб с сыром и маслом, спасибо миссис Портман. Роберта немного освоилась и оживилась, настороженность сменилась улыбкой и шутливо-умильным взглядом.
– А чаем напоишь, мистер Грифитс?
Я собираюсь встать, она мягко меня останавливает.
– Сиди, я сама сделаю.
И отправилась хозяйничать, через мгновение уютно зашипел примус и вскоре мы уже пьем исходящий паром чай. И я осуществил свою мечту - Берта у меня на коленях в этом грандиозном кресле. Вот так полусидим-полулежим, пьем чай и болтаем. Хорошо... Хотя сесть ее пришлось поуговаривать.
– Иди сюда, смотри, какое огромное, на двоих хватит.
– Клайд...
– Что?
– Ты врушка, тут только один может сидеть.
– Нет, двое, вот так... Садись теперь. И чашку бери.
– Клайд! Я не могу...
– Давай, Берта, не бойся и у тебя чашка с чаем, чуть что - выливай мне за воротник.
– Ну, смотри... Вылью!
– Воот... А ты боялась...
– Замёрзла?
Роберта заворочалась и приподняла голову с моего плеча. Выпитый чай, тишина, объятия в глубине мягкого плюшевого кресла, все это уронило нас в короткий, но крепкий сон. Проснулся первым, от холода. Май месяц на дворе, днем уже жара бывает, а по ночам прохладно. Берта в тонком домашнем платьице, ноги в чулках, но совсем холодные, не простудить бы ее.
– Да, ноги совсем закоченели и руки тоже, - почувствовал, как холодные ладони просовываются поглубже между мной и креслом, беру их в руки и отогреваю дыханием, целуя пальчики. Заморозил невесту.
– Хочешь домой пойти? Надо тебе поспать перед дорогой хоть немножко.
Роберта решительно замотала головой, поцеловала меня в щеку и снова
устроилась на моем плече.– Не хочу домой, останусь тут с тобой еще, можно? А потом ты меня проводишь.
– Провожу, милая.
– И я же тебе так и не рассказала, что и как завтра будет в Олбани.
– Рассказывай, Берт, только ты же закоченела вся, может, ляжем под одеяло?
– Нет, я тут хочу, - и она крепче прижалась, пытаясь согреться.
– Тогда давай я сюда принесу одеяло, укроемся, а то совсем околеем к утру. Ладно?
Берта встала и сладко потянулась, не менее сладко зевнув во весь рот. Оглянулась в поисках чего-то, слегка растерянно посмотрела на меня, явно желая спросить и не решаясь.
– То, что тебе нужно, вон за той дверью, - невозмутимо показываю.
Роберта покраснела и с отчетливым облегчением исчезла за заветной дверью, плотно ее прикрыв. Усмехаюсь и беру с кровати шерстяное одеяло, опять спасибо миссис Портман, снабдила полным постельным комплектом. Тем временем возвратилась Берта и мы снова уютно устроились в кресле, укрывшись, закутал ее до носа.
– Рассказывай, Берт.
– Ну вот, - начала она таинственным шепотом, - мы пойдем в церковь и скажем священнику, что хотим обвенчаться. Он запишет наши имена и спросит, есть ли у нас кольца и свидетели.
– Первое у нас есть, а свидетелей где найдем?
– Ну, если их взять негде, то сам священник их пригласит из тех, кого он знает и уважает. Ведь часто так бывает, милый, что...
– Что приезжает пара издалека, чтобы тайно обвенчаться?
Роберта несколько мгновений помолчала.
– Да, Клайд.
Нахожу ее руку и ласково беру в свою.
– Говори дальше, я слушаю...
– Но, Клайд...
Берта замялась, подбирая слова.
– Ты только не сердись, хорошо? Я с тобой не посоветовалась, и вообще...
– Не сержусь, но объясни, - ласково взъерошил ее пушистые волосы, она свернулась клубочком в моих объятиях и зашептала.
– Понимаешь, есть одна девушка у нас в отделении...
Так... Я опять забыл спросить, а ответ, похоже, сам сейчас произнесется.
– Мы с ней дружим, и я...
– Думаю, я знаю, о ком ты говоришь. Ольга.
– Откуда ты знаешь? Хотя...
– Я же видел, как она тебе пыталась помочь, вы ходите вместе, разговариваете.
– Да, она такая...
– Какая?
Роберта задумалась.
– Она очень страдала, там... В России.
Да, могу представить, опять напомнил себе, что на дворе 1922 год со всеми вытекающими...
– Ольга тебе рассказывала?
– Немного. Она очень скрытная и замкнутая.
– А как вы начали общаться, как подружились?
Берта вздохнула, помолчала.
– Понимаешь, когда... Я пробовала общаться с эмигрантками, их много у нас в штамповочной, сам видел... Думала, может кто-то подскажет, что делать. Но среди них верховодят Марта и Руза, - Роберта ехидно улыбнулась, - ты с ними уже познакомился, милый? Пирожки вкусные были?
Я закатил глаза, очень сокрушенно вздохнув. Мне теперь сколько выслушивать за три кусочка теста с яблочным вареньем?
– Ничего особенного, уверен, твои будут вкуснее. Умеешь печь, хозяйка?