Выборг. Рай
Шрифт:
– Ну что? Вспомнили что-нибудь важное?
– Да нет. Так. Неожиданно это все. И я, собственно, не знаю, чем я могу быть полезен.
– Вот смотрю я на вас, господин Громов, и все больше овладевают мною смутные сомнения, что вы шпион. Никакой вы не шпион, и даже потенциально. Но что-то вы скрываете?
– Скрываю? Вы о чем? Что мне скрывать-то. Мне заказывали работу, я ее делал. Ну да, с налогами там. Но вы сами сказали, и вообще понятно, что к вашей конторе это не имеет отношения. Так ведь?
Молчание. Долгое. Слышен звон мухи под потолком. Веселые детские крики за окном, шум машин, какие-то далекие гудки. Музыкальный мусор города.
– А давайте-ка вы расскажите какую-нибудь историю про Василия Ивановича.
– Ну, не знаю. Если с церковью, то было одно дело, но это скорее не про него.
– Ну, расскажите.
– Ну, мы ремонтировали церковь нашу, тоже, кстати, за деньги с карточки «Выборг». Суммы были выделены незначительные, поэтому ругались с настоятелем, ну там за то, что не полностью убирали штукатурку бывшую со стен. А там храм наш исторически неправильно был поставлен. На плавуне его поставили, при Екатерине строили. Там, в то время, как сейчас, всяких жуликов было навалом, ну и он не держал штукатурку, трещины неизбежно появлялись, только если стены металлом обшить. Помню, с колерным бланком пришел к настоятелю, а это местные архитекторы колерный бланк сделали. А он говорит, поп то есть: «Что ты мне храм хочешь раскрасить в цвет женских трусов?»
– Константин, мы, кажется, отвлеклись.
– А, да. Ну, во время ремонта вдруг Василий появляется и говорит: «Будем купол золотой делать». Я удивился: денег на замену дверей нет, а купол вдруг золотой. А мне Вася говорит: «Был у мэра. Передал просьбу настоятеля о золочении купола. А мэр и отвечает, бывший коммунист, кстати, и замполит дивизии: „Вася, нахрена мы живем на этом свете, если даже купол золотым сделать не можем, если в то же время деньги на это есть. Так что ищи, как решить проблему“. Ну, я и нашел в Челябинске сплавы эти под золото».
– Константин, мы, кажется, отвлеклись.
– А, ну, конкретно про Васю? Ну, есть одна смешная история. Мне знакомый бандюган рассказал. Мы с ним в институте учились вместе, он потом подался в гангстеры. Встретились случайно. Слово за слово. Нашли общих знакомых. История такая. Питерская братва искала новые рынки. Ну, места приложения сил и специфических умений. Каким-то путем на Василия вышли. Он вообще был, как вы знаете, довольно общительным человеком с разносторонними связями. Да что я вам. Вы же и сами все про него знаете. Пригласили его в Зеленогорск на встречу с лидерами ОПГ питерскими, у них интерес к Выборгу проклюнулся. Пригласили прочитать лекцию о перспективах развития приграничного города Выборга. Тогда, конечно, деловая активность была не чета сегодняшней. Сейчас московский капитал все оккупировал, а раньше и с таможней было проще, и вообще все развивалось, все росло, как в джунглях после дождей. Все уже собрались в ресторане «Олень». И вот подруливает Василий. Там в ряд черные блестящие признаки процветания новой жизни. А Василий на желтом запорожце. У самого в то время уже парк был целый. И «мерседес» последней модели, и БМВ, и даже раритеты с конца 1950-х, которые денег стоят, что десятка шестисотых. А он на «запоре». Охрана, конечно, подбегает. Слышь, мужик, заблудился, да? А он им открытку-приглашение под нос. Ну, и мне мой приятель-бандюк рассказывает: «Охранники, обалдевшие, тогда ведут такой диалог: „Это ж надо, какой крутизны мужик подъехал, все на „мерсах“, а он на „запоре“. Видно, главный“. Вот такая история.
– Забавно, конечно. Но не то, что бы я хотел.
– Ну, извините, но шпионской деятельности Василия я не наблюдал.
– А вот я вам сейчас фотографию покажу, а вы мне расскажите, что да как.
– Что это?
– Это мансарда, которую вы, Константин, в лице вашей фирмы возводили на
чердаке дома по улице… Э-э-э… Карла Маркса. Вот. Будете отрицать, что возводили?– Возводил. Хорошо помню. Был мороз тогда. Трубы несколько раз замерзали водяные. Приходилось разбирать.
– А троса тоже вы заводили?
– Какие троса?
– Вы видите, эта комната, которую вы не отрицаете, что возводили, висит на тросах.
– Я не имею к этому никакого отношения. Вот на фото, да, внутренний интерьер, это мы. А как она на тросах? Немыслимо. Надо Сергея спросить. Это мой друг и компаньон, если что. Но, думаю, он тоже будет в шоке. Дайте-ка еще посмотреть… Вообще не понимаю. А зачем? Ну да, понимаю, кажется. Вибрации голоса. Чтобы не прослушали. Вася – шпион. Немыслимо.
– То есть вы подобную конструкцию не возводили?
– Разумеется, нет.
– Совсем не разумеется. Документы сохранились? Чертежи?
– Да какие документы? Какие чертежи на строительство частной мансарды? Вот у Василия да, разрешение было на строительство. Тогда многие кинулись чердаки застраивать, но разрешение получить было трудно. Но не Васе.
– Вот как.
– Ну да. Он же распорядителем этого фонда был. Карточка «Выборг». Финские туристы могли без визы заплатить небольшой сбор и посетить их бывший город. Бензин там. Водка, проститутки. Некоторые и в Питер ездили, кто покультурней. Никто их из дорожной полиции не трогал. Суммы набегали немалые. Ясно, что к Василию всегда была очередь просителей разного рода, из чиновников в основном, хотя решение о выделении денег не он принимал, а мэр и его заместитель. Но я скажу так. Вот распоряжались деньгами с этой карты три человека. И я так понимаю, могли присвоить эти деньги, ни перед кем шапку не ломая. А мы с помощью этой карточки десяток больниц и школ отремонтировали, и купола золоченого на соборе отродясь не было, с екатерининских времен. А это все бывшие коммунисты.
– Меня, вообще-то, политические взгляды ваши не очень тревожат. Я по другому ведомству. Меня интересует, кто конструкцию эту на крыше создал. С какой целью – вы и сами догадались, а вот кто монтировал – жгуче хочется знать. И если вы врете, то это срок, Константин. Немалый. Пособничество врагам государства называется. Срок для вас и для вашего Сергея.
– Могу только повторить, что сам пребываю в удивлении, граничащем с недоумением. Как вообще это возможно было сделать?
– На этой прекрасной ноте и расстанемся на сегодня, но не навсегда. И хотя я почти верю, что вы ни при чем, однако что-то вы скрываете. Нас все ж таки учат в системе, не все еще разложилось. А вот что вы скрываете, мне бы хотелось знать.
А скрывал он вот такую же осень. Только в Хельсинки, в чудесном парке, с запахом прелой листвы и первого льда в темных лужах. Да, многие моряки знают, что лед пахнет. И он на всю жизнь запомнил свою первую навигацию, ожидание ее на судне у причала и острый запах тающего льда перед первым рейсом в эту тихую и чудную страну Финляндию. Со спокойными улыбчивыми людьми, с правильным размеренным городским движением транспорта, с ароматом тонких духов в частных магазинах и сытным, аппетитным запахом неведомой на его родине пиццы.
А теперь они сидели на террасе деревянного ресторанчика, то ли уцелевшего, то ли стилизованного под довоенную архитектуру городов Финляндии. Он знал, что Василий позвал его не просто так. Общих дел уже давно не было. Президент на бегу, на коленке ликвидировал фонд «Карточка Выборг», и теперь они были просто знакомые люди, не связанные почти ничем, кроме общих воспоминаний о работе. И тогда Василий сказал. Просто, без всяких эмоций:
– Я скоро умру. Рак, знаешь ли.
Они затем молчали оба довольно долго. А она прошла рядом. Точь-в-точь как в рассказе «Снега Килиманджаро». Он даже голову повернул в сторону тени, точнее дернул шеей, но тут же остановил движение.