Выброшенный в другой мир. Дилогия

– Сколько бойцов хотите задействовать?

– Герцог Эмил Борже думает, что тридцати тысяч ему хватит на всю компанию. В резерве будем держать еще двадцать тысяч на случай, если его оценки не совпадут с реальным ходом войны. Но, вообще-то, он излишней самонадеянностью не страдает.

– Это в три раза меньше того числа бойцов, которое хочет использовать император, - сказал король, - а Сотхем по их оценкам более серьезный противник из-за сильной королевской власти и лучшей организации армии.

– Наши соседи по-прежнему, как и двести лет назад, воюют числом, - засмеялся канцлер.
– В их армии с тех пор почти ничего не изменилось, разве что повысилось качество идущего на оружие и доспехи металла, и стали применять на флоте компас, да и то идею украли у нас, когда бурей на их побережье выбросило один из наших кораблей. Сила есть, зачем напрягать голову? Я согласен с герцогом в том, что нам хватит сил. На победу нам бы хватило и меньшего числа, просто тогда пришлось бы долго зачищать территорию королевства.

– Мне не хочется видеть герцога, - сказал король.
– Предупреди его ты. Граница между королевствами вряд ли имеет какие-то оборонительные сооружения. Там, наверное, вообще нет никаких разделяющих знаков. Пусть захватит местных и будет осторожным, чтобы не забраться в Сандор. Нам не стоит дразнить императора. Если наши войска столкнутся там, война неизбежно перекинется сюда, а это было бы нежелательно. Ты говорил с нашими адмиралами по поводу готовности флота? Оружие загрузили?

– Наш флот всегда готов, - довольно сказал канцлер.
– Обычное вооружение давно на кораблях, а дополнительные средства погрузить недолго. Моряки не хотят хранить их на кораблях. Завтра решили послать несколько быстроходных кораблей поохотиться в проливе у побережья Сотхема. Нам надо захватить какой-нибудь корабль. Кто, как не моряки, знает особенности своего побережья. Рифы для нас в этой войне будут гораздо опасней, чем сами сотхемцы.

– Ну что ты такая печальная?
– обняла Лани Альду.
– Он не дурак и прекрасно понимает, сколько всего от него зависит, поэтому сам в драку не полезет.

– На войне всякое может случиться, - ответила Альда, - тем более воевать будем с таким сильным противником. Бывает, что и командующие гибнут, а у меня в случае несчастья даже не останется от него ребенка! И зачем тогда жить?

– Серг мне брат!
– рассердилась Лани, - но я не страдаю и заранее его не хороню, и тебе подобными глупостями заниматься не нужно! Займись лучше своими законами, и отвлечешься, и толк будет.

– Он уехал, и мне сразу все стало неинтересно!
– со слезами на глазах пожаловалась Альда.
– Ничего не радует, тоскливо и хочется только одного - мчаться за ним вслед!

– Любовь тебе на пользу не пошла!
– заявила Лани.
– Вспомни, какой ты была до замужества! Ты в армии пользовалась большей популярностью, чем брат. Альда неистовая! А как тебя назвать сейчас? Альда унылая? Бери пример с меня. Любить нужно, не теряя головы!

– И кого же это ты любишь?
– улыбнулась девушка.
– Камила?

– Конечно! Мы с ним уже даже один раз поцеловались!

– Ну и что ты почувствовала?

– Пока ничего, - призналась Лани.
– Но мы еще попробуем.

– Не спешили бы вы с этим, - посоветовала Альда девочке.
– Твое время еще не пришло. Все еще у вас будет. Пока это не столько любовь, сколько дружба. Понимаешь, любить, не теряя головы, нельзя. Если ты спокойно рассуждаешь о своей любви, это вовсе не любовь! И старайся не вертеть Камилом, ни к чему хорошему это не приведет. Если мужчина или даже мальчишка, из-за симпатии к девушке жертвует своим самолюбием, надолго его не хватит. Женщина должна восхищаться парнем, а не постоянно демонстрировать ему свое превосходство. Камил и так знает, что ты замечательная и непохожая на других, зачем же обижать его, постоянно тыча носом в свою исключительность? Женщина берет мужчину не силой и умом, а мягкостью, нежностью и лаской! Подумай об этом.

– Спасибо, я подумаю, - пообещала Лани.
– А ты все-таки чем-нибудь занялась бы. Съезди к кому-нибудь в гости, что ли! А то твои телохранительницы от скуки скоро весь виноград в гостиной съедят, а потом будут маяться животом.

– И к кому?

– Хотя бы навести Галу. У нее муж ушел на войну, да и отец, наверное. Ей тоже одиноко и тоскливо, только она к тебе за утешениями не придет, хоть сейчас и баронесса.

– А ведь действительно!
– оживилась Альда. Сейчас и съезжу. Тебе никто не говорил, что ты молодец?

– Все вокруг. Захвалили ребенка на фиг!

– Ты специально произносишь это дурацкое слово, пользуясь отсутствием брата? Не прекратишь, все ему расскажу. Веди себя приличней, ребенок, ты у нас почти принцесса, а в будущем станешь королевой. Так что избавляйся от этих словечек.

Дом барона Сура Лаграха в новом городе не сильно отличался от прочих. Гвардейцев Альда не взяла, поскандалив из-за этого с Лебом Сорди, замещавшим ушедшего в поход капитана.

– Я еду в новый город к подруге и моих женщин в этой поездке достаточно!
– сказала она Лебу.
– Если хотите, можете хоть всей гвардией сопровождать, но в отдалении, и в дом я никого не возьму!

На стук выбежала открывать молодая девушка, взятая в дом служанкой.

– Проходите, миледи!
– почтительно поклонилась она Альде.
– Госпожа сидит дома. Только она - девушка замялась - не совсем готова к приему гостей. Может быть, я ее предупрежу?

– Ничего, - успокоила ее Альда.
– Мы с вашей госпожой подруги, так что я как-нибудь переживу ее неготовый вид. А вам девушки, - сказала она своей охране, - наверное, лучше пока побыть в саду. Я вас позову чуть позже.

Гати хотела возразить герцогине, но Лади взяла ее за руку и потянула на скамейку, шепотом объяснив, к кому они приехали. О Гале она слышала от сестры герцога.

Гала действительно была не в лучшем виде для приема гостей: она сидела у окна спальни и плакала.

– Ну что тебе нужно?
– не оборачиваясь, сказала она на звук открывающейся двери.
– Сказала же не беспокоить! Уже и пореветь нельзя!

– Разве это дело - плакать в одиночку?
– с улыбкой спросила Альда.
– Скажи, о чем плачешь, поплачем вдвоем.

– Ваша светлость!
– воскликнула Гала, вскакивая с кровати и собираясь отвесить поклон.

– Поклонишься - дам по шее, - пообещала Альда, - а еще раз обзовешь светлостью, обижусь, и ноги моей в твоем доме больше не будет! Здравствуй, Гала! Это сколько же мы с тобой не виделись? Дай я тебя хоть обниму!

Некоторое время Лади спокойно сидела на скамейке, дожидаясь вызова хозяйки, потом начала волноваться. Не выдержав, она встала и зашла в дом. Следом за ней вошла Гати. Услышав всхлипывающие звуки, обе рванулись к спальне и распахнули дверь. У окна, обнявшись, плакали две девушки, а чуть поодаль стояла заплаканная служанка.