Вычисляя звезды

– А как же Корея?

– Получен приказ полностью прекратить там все боевые действия. – Он принялся многозначительно шелестеть бумагами на столе. – А теперь, уж извините, меня ждут неотложные дела.

– И все же, пока пилоты из Кореи не вернутся, у вас, несомненно, будет в таковых нехватка.

– Вы что же, всерьез полагаете, что я зачислю вас в регулярные войска Военно-воздушных сил США и позволю летать на наших самолетах? И думать о подобном позабудьте. Пилотировать ваш собственный самолетик я вам, конечно же, не запрещаю, да только он, насколько мне известно, при посадке был значительно поврежден и к полетам пока непригоден… – Полковник Паркер, презрительно хмыкнув, изобразил на лице подобие сожаления. – Боюсь, более помочь вам ничем уже не сумею.

– Что ж. – Я встала. – Спасибо, что уделили мне время.

– Всегда к вашим услугам. – Он вновь выразительно оглядел бумаги у себя на столе. Затем поднял голову и вновь заговорил: – Рекомендую вам направить свои непомерные силы на уход за больными. На мой взгляд, это – самое подходящее занятие для женщин.

– Спасибо за совет, полковник Паркер. Огромнейшее вам спасибо.

К сожалению, он был прав, и правота его меня действительно раздражала. Я от всего сердца хотела помочь, да только навыки, которыми я обладала, были в основном сейчас бесполезны. Что мне остается без самолета? Математическими методами решать проблему, что ли?

* * *

Прибыв в госпиталь, что располагался на территории базы, я поняла, что ситуация тут хуже и быть не может. Или лучше, в зависимости от того, как вы на эту ситуацию смотрите.

А дело обстояло так: только что приземлился самолет с беженцами, и больница оказалась ими затоплена. Мало того, в качестве зоны ожидания снаружи были установлены палатки, и все они были заполнены людьми, прибывшими предыдущими бортами, и в палатках этих многие недавно прибывшие находились уже в течение последних двух дней. Страдания их обременяли ожоги, обезвоживание, рваные раны, переломы костей и просто шок.

Мне вручили поднос с бумажными стаканчиками, наполненными водой с раствором для регидратации, и велели их раздать только что прибывшим. Функции мои были нехитрыми, но лучше уж исполнять такие, чем никаких.

– Спасибо, мэм. – Блондинка покорно взяла бумажный стаканчик с моего подноса и посмотрела вдоль рядов стульев на врачей. – А вы знаете, что с нами будет дальше?

На стуле рядом с ней заерзал пожилой мужчина. Его почерневший левый глаз почти полностью заплыл, а кровь, запекшаяся вокруг носа, ясно свидетельствовала о том, что его совсем недавно одолевало сильнейшее кровотечение.

– Нас отправят в лагеря, полагаю. Знал бы наперед, что меня здесь ждет, остался бы там, где был.

Слово «лагерь» имело в данной ситуации совершенно безобразно-негативный смысл, и было очевидно, что разговоры, подобные тому, что затеял сейчас старик, никому не помогут, и их следует на корню пресечь.

Я протянула старику поднос с бумажными стаканчиками.

– Выпьете, сэр? Напиток, несомненно, восстановит ваши силы.

Боже! Я сама себе поразилась! Мой голос прозвучал точь-в-точь как голос моей матери в ее врачебной ипостаси – слащаво-елейно и чрезмерно энергично.

Он презрительно фыркнул и, поморщившись, скрестил на груди руки.

– Ты не медсестра. Медсестры в таких нарядах, как твой, не щеголяют.

В его словах были обидный смысл и подначка, и все же я ему улыбнулась. И тут же призналась:

– Вы совершенно правы. Я не медсестра. Я всего лишь волонтер на побегушках.

Он вновь фыркнул, на этот раз энергичней прежнего. В ноздре у него булькнуло, и снова полилась кровь.

– О черт!

– Отклоните голову назад, – велела ему я и огляделась в поисках хоть чего-нибудь, чем можно было бы остановить кровь.

Молодая женщина немедленно взяла у меня поднос со стаканчиками.

– Ущипните себя за переносицу… – посоветовала я.

– Да знаю я, знаю. Не впервой.

Он все же сделал так, как я ему предложила.

Бледный мужчина в потрепанном деловом костюме, что сидел в коридоре почти напротив, поспешно снял свой галстук и протянул его мне. Линзы его очков были в трещинах, а глаза казались почти остекленевшими.

– Спасибо. – Я прижала шелковую ткань к носу старика и проговорила: – Самая красивая повязка, которую я когда-либо имела удовольствие использовать.

Старик взял у меня галстук и, уставившись в потолок, обронил:

– Пытаешься отвлечь меня.

– Не без того. – Я, наклонившись вперед, вгляделась ему в глаза. – А вы о чем хотели бы поговорить?

Он поджал губы, подумал и наконец заговорил:

– Ты вроде бы здесь уже давно, так что представляешь, что к чему. Вот и расскажи мне, старику, начистоту, насколько все обстоит хреново?

– Полагаю… – Я оглядела травмированных людей вокруг. – Полагаю, что сейчас не самое подходящее время и место для обсуждений нынешней ситуации. Скажу лишь, что находитесь вы, несомненно, в куда более лучшем положении, чем многие. Есть ли у вас на уме еще какая тема?

– Будь по-твоему. – Он слегка усмехнулся, и у меня возникло ощущение, что он наслаждается выбранной им ролью сварливого старикана. – Что думаешь о Чарльзе Ф. Брэннане?

– О ком, простите?

– О министре сельского хозяйства. – Он отстранил галстук от своего носа, не торопясь оглядел его, а затем прижал опять, но уже другим местом – чистым, и продолжил беседу: – Насколько я слышал, во время падения метеорита он осматривал самую успешную ферму в Канзасе. Если не найдется кого-нибудь другого в очереди преемственности, то, похоже, он станет нашим новым президентом.

Бизнесмен, подаривший нам свой галстук, уточнил:

– Если и станет, то не более чем исполняющим обязанности президента, да и то лишь на время.

– Ну, теперь давайте полномасштабную дискуссию по поводу терминов развернем, – произнес старик, все еще глядя в потолок. – Вы, ученые-конституционалисты, вечно убиваете уйму времени на уточнения того, что и так абсолютно ясно.

Речь старика радикально изменилась, и я еще пристальней пригляделась к нему. На нем был пусть и основательно грязный, но все же твидовый пиджак, дополненный заплатами из настоящей кожи на локтях. Профессия его уже не вызывала у меня ни малейших сомнений, и я его спросила:

– Где вы преподавали?

– В Цитадели [6] .

– В Чарлстоне? – Мой голос стал вдруг пронзителен, и ко мне тут же повернулись все поблизости. Я сглотнула и попыталась снова, на этот раз спокойнее: – Вы недавно были в Чарлстоне?

Старик слегка наклонил голову и изучающе оглядел меня здоровым глазом.

– У тебя там родственники?

– Чарлстон – мой родной город.

– Мне искренне жаль… – Он покачал головой. – Когда грянуло, я был в походе с курсантами. Мы забрались далеко в глубь страны, а вернувшись, обнаружили… Ну, в общем, мне очень жаль.

6

Цитадель, The Citadel – военный колледж в Чарльстоне, Южная Каролина. Является одним из шести высших военных колледжей США.