Выхожу тебя искать
Шрифт:
– Шонин уехал… – Крымов швырнул на стол письмо.
Появившаяся в дверях Щукина выглядела невыспавшейся и утомленной.
– Я знаю, кто приносил цветы на могилу Инны Шониной, – заявила она прямо с порога.
– Кто же? – прохрипел Крымов. – Лаврова?
– Почему Лаврова? Это мужчина, и живет он в Затоне. Мне позвонил брат кладбищенского сторожа и сказал, что этот мужчина снова приходил. А сразу после кладбища поехал на Предмостовую площадь и сел на автобус, следующий до Затона. Маленький, голубоглазый, почти лысый, ходит в белой старомодной кепке и клетчатых светлых брюках. На вид ему лет пятьдесят.
Вода в бассейне была зеленоватая и прозрачная. Юля с каким-то непонятным чувством, граничащим с истерикой, плавала до ломоты в костях, пока не замерзла. Вышла из воды и уселась в полотняное, нагретое солнцем кресло.
– Надо же – вчера шел дождь, а сегодня с самого утра печет, – сказала она загорающей на солнышке Стелле.
Пленницы уже успели привыкнуть к тому, что они совершенно голые. Охранник объяснил им, что купальников в доме нет, а потому пусть привыкают показывать свое тело.
– Грязные скоты… – Юля старалась не смотреть на охранника, которого побаивалась.
– Вы бы прогулялись… – сказал охранник, обращаясь к лежащей на кушетке Стелле. – Вам надо двигаться…
– Зачем? Убивайте так, – отозвалась Стелла.
– Стелла, пойдем… Они не шутят, – пролепетала Юля.
И она насильно подняла разморенную солнцем Стеллу. Накинула на нее простынку, взяла ее за руку и повела вдоль стены по тенистой аллее.
– Ты видела охрану возле ворот? – не поднимая головы, пробормотала Стелла. – Они живые мужики… Может… выпустят?
– Остальных не выпустили, а нас выпустят? К тому же мне не хочется отдаваться этим бритоголовым… Лучше смерть…
Юля произнесла слово «смерть» – и тотчас же подумала о том, что оно стало обычным в их лексиконе. Что ж, именно смерть была бы избавлением от предстоящих страданий.
Но больше всего томила неизвестность. Зачем их так кормят, почему позволяют так много спать и заставляют плавать и гулять?.. Что все это значит?!
– Это ты потеряла? – Юля наклонилась и подняла с земли золотую цепочку. И тут же лицо ее изменилось, а лоб покрылся испариной. – Стелла, да подожди же ты!
Она догнала ее и показала свою находку.
– Господи, смотри… Это золотая цепочка с кулоном в форме сердечка, видишь?
– Но она не моя… Это ловушка, надо немедленно отдать охраннику…
– Ты ничего не поняла… Это цепочка… Тани Орешиной!
– Какой еще Тани Орешиной? Ты что, ее знаешь?
– Это девушка, которую убили и бросили в Затон. Мне поручили заниматься этим делом, но я так ничего и не успела. Более того: я даже не смогла присутствовать на ее похоронах… Значит, и нас с тобой тоже… в Затон… Ты хотя бы понимаешь, что происходит?
– Нет, я ничего не понимаю, да и что вообще можно понять, когда с нами даже не разговаривают! Я понимаю еще, когда за человека просят выкуп, пусть даже и фантастическую сумму. Но тогда хотя бы появляется какая-то надежда на то, что твои близкие продадут последнее, чтобы только сохранить тебе жизнь, а так… Ведь в основном все преступления совершаются ради денег – а что с нас можно взять? Даже если из нас попытаются сделать проституток, я не уверена, что на этом можно заработать такие уж большие деньги, тем более что я сделаю все, чтобы спровоцировать скандал, даже если мне придется для этого рисковать жизнью… Я не собираюсь сдаваться и ложиться под кого попало… Пока я дышу, буду сопротивляться, кусаться, царапаться, драться…
Стелла даже остановилась, говоря
все это и эмоционально жестикулируя. Юля за то время, что они находились в раздетом виде, не могла не разглядеть слегка располневшее, но все еще стройное и красивое тело Стеллы, и мысли ее вновь и вновь возвращались к Боксеру.– Давай присядем, – предложила она, и они устроились на белой широкой скамье под соснами. – Я понимаю, что тебе не очень-то приятно вспоминать Боксера, но все же придется кое-что послушать… Дело в том, что в нашем городе совсем недавно произошли сразу три убийства. Убили девушек. Одну из них ты знаешь – это Катя Иволгина, но с двумя другими, наверное, не была знакома… Наталия Рыжова и Елена Еванжелиста. Твой Саша-электрик, он же Боксер, был сутенером Елены, а она жила в одном общежитии с Рыжовой. Таким образом, выходит, что все эти девушки имели какое-то отношение к Боксеру… Когда я узнала о том, что он и к тебе имеет прямое отношение, я подумала, что и тебе тоже может грозить опасность… Ведь не может же быть столько совпадений. Он был любовником и Иволгиной, и Еванжелисты, которых убили выстрелом в упор. Кроме того, никто и никогда не видел его документов, не знает его настоящего адреса… Как ты думаешь, что все это значит?
– Ты хочешь сказать, что теперь моя очередь?
– Думаю, что да… И если меня схватили случайно, а я в этом совершенно уверена, то тебя взяли по команде Боксера… Другое дело, что я не знаю зачем.
– Ты рассуждаешь так потому, что не знаешь Сашу. Никакой он не убийца, он нежный… и очень внимательный мужчина, который хорошо знает, что нужно женщине… Быть может, это просто совпадение какое-то, может, в городе есть еще один человек по кличке Боксер?
– Но с Иволгиной-то спал твой Боксер! Постарайся хорошенько вспомнить, о чем вы с ним говорили, не упоминал ли он эту фамилию – Еванжелиста…
– Нет, мы с ним вообще почти не разговаривали. Я же рассказывала: он приходил… – Стелла покраснела и отвернулась. – Приходил, мы раздевались, и все… Потом он уходил. А после его ухода я находила на столе то духи, то коробку конфет, то какую-нибудь безделушку… А иногда… иногда он давал мне деньги и говорил, чтобы я купила себе что-нибудь…
– Ты раньше об этом не говорила…
– Ну и что? Разве не понятно? Мне не хотелось признаваться в этом, ведь получалось, что я отдавалась ему за деньги…
– Глупости. Просто он понимал, что ты сама лучше знаешь, что тебе нужно, и потому эти деньги он тебе дарил. Это не проституция, так принято даже в приличных семьях…
– Но он не мог убивать этих женщин, он вообще к женскому телу относился… с каким-то трепетом…
И тут прозвучал выстрел. Юля вскочила со скамейки и, придерживая на груди простынку, глянула по сторонам.
– Что это? – спросила Стелла, побледнев. Она стояла, скрестив руки на груди, но смотрела не по сторонам, а на Юлю. – Кого-то убили…
Женщины, прячась за деревьями, подбежали к бассейну, откуда хорошо просматривалось высокое каменное крыльцо дома, и увидели нескольких охранников, стоящих в полной боевой готовности: в руках они держали нацеленные на ворота автоматы. Один из них лежал на асфальтовой дорожке в луже крови.
Затем раздались еще несколько выстрелов, и еще двое охранников упали, сраженные пулями.