Выключатель

Это уже явно адресовалось какой-то твари, выскочившей на бойцов из-за двери.

Бен поднялся было на ступеньку выше, но передумал и прислонился к стене. "Все равно из меня сейчас боец никакой... Только мешать буду и под ногами путаться. Пусть уж лучше они там с последними монстрами разберутся... Пусть..."

Тело от перенапряжения потряхивала мелкая дрожь. Радости так и не было; вместо нее навалились усталость и безразличие.

Несколько минут спустя Ромка уже бежал вниз по лестнице:

– Бен! Бен?! Эй, ты там не уснул?

– Уснешь тут, пожалуй... Да я оглох от грохота!

– Э, да ты весь...
– Роман посветил на него фонариком, - Сильно тебя задело? Пули, когти?

– Когти...

– Идти сможешь?

– Ага, - торопливо закивал Бен, хотя больше всего на свете ему хотелось, чтоб его отнесли наверх на руках. Но надо же совесть иметь, в конце концов!
– Могу, только не быстро...

Он кое-как встал, опираясь спиной на стену. И вдруг пристально уставился куда-то в темноту, за ромкино плечо.

– Эй, Бен? Ты чего там увидел?
– встрепенулся Роман.

Сверху неспешно шагал по лестнице Грищук.

От него толкнуло такой плотной и упругой волной опасности, что Бен невольно вздрогнул. От шатунов и снорков волна была куда слабее... Или это просто он стал острее чувствовать своими накрученными за сегодняшний день нервами?

А Грищук, в свою очередь, уставился на него. Уже не стараясь напялить маску доброжелательности. "Парень, срок твоей эксплуатации заканчивается", - явственно читалось в его взгляде.

"Интересно, он попытается убить нас сейчас, или после того, как мы вместе соберем и упакуем то, ради чего пришли?"

– Бен, - Ромка легонько хлопнул его по спине, - Ну, так мы идем наверх? Или тебя донести?

– Не-не, Ром, пошли! Не надо меня тащить, я сам...
– Бен шагнул на ступеньку вверх и вцепился в перила.

– Грищук, иди вперед, - скомандовал Роман.

– Капитан, да вы там сами не справитесь, что ли?! Давайте-ка, я пока лучше по кабинетам пройдусь, посмотрю, что уцелело.

– Как хочешь, - вынужденно согласился Роман. Упорно гнать Грищука наверх действительно было как-то нелепо. Не скажешь же ему в открытую, почему не хочешь оставлять его за спиной...

Грищук отступил за дверь, на несколько шагов вглубь коридора. Тем временем Ромка с Беном поднялись до площадки второго этажа. Бен не сводил с Грищука взгляда. Левой рукой он висел на ромкиной шее, а правой тискал рукоятку пистолета, недвусмысленно выставленную из кобуры. Грищук усмехнулся. Отступил еще на несколько шагов дальше, нарочито медленно повернулся к парням спиной и пошел по коридору.

– Эй, ну ты чего?
– Ромка окликнул спутника.
– Пойдем...

– Ром, он...

– Пойдем.

Когда они выбрались на свет, Ромка ужаснулся вторично - при фонаре не полностью разглядел и заценил масштабы повреждений. Он втащил Бена в первый же открытый кабинет, брякнул на пол рюкзак, смёл со стола слой пыли и обвалившейся штукатурки, выложил туда аптечку и скомандовал:

– Снимай комбез и все, что под ним.

– Ром, ты заметил, как Грищук смотрел?

– Заметил. Трико тоже снимай. Ох, черт побери... Ну и отделали они тебя ... Больно?

– Да...

– Промедол вколол?

– Неа...

– А почему, чудо в перьях?! У тебя же был!

– Был, да сплыл, - вяло съязвил Бен и попытался присесть на край стола.

– Снорки подсумок разорвали, все вывалилось где-то...

– Стой смирно! Стоять можешь? Вот и стой... "Разорвали"...
– передразнил он.
– Умный нынче снорк пошел... Ладно, сейчас я сам все сделаю.

Бен ойкнул от воткнувшейся в мышцу иглы шприц-тюбика; потом тоненько заскулил, когда Ромка марлевым тампоном начал промывать раны антисептиком, хотя прохладная жидкость не щипала, а даже приятно холодила. Но слишком уж болезненным было прикосновение шершавой марли.

– Терпи...
– бурчал под нос Ромка, - Надо получше продезинфицировать; черт его знает, что за гадость может быть у них на когтях, они ж их сроду не мыли...

Бен представил себе снорка, моющего лапы, и нервно хихикнул.

– Смешно ему, видите ли...

Ромка сидел перед ним на корточках и бинтовал ему ногу. Потом поднял голову, посмотрел на него снизу вверх, и, быстро оглянувшись на дверь, тихо сказал:

– Сейчас, как оденешься, сядь на пол и сделай вид, что тебе очень плохо. Что ты вообще с трудом двигаешься и чуть ли не сознание теряешь. На лестнице ты хорошо сыграл, так сейчас не подведи!

"А я и не играл", - подумал Бен, но огорошить этим признанием Ромку не успел.

– Все, - Ромка встал и полез в свой рюкзак.
– Эту рвань выкидывай, вот твои запасные штаны, надевай скорее, а потом твоими руками займусь.

В коридоре, постепенно приближаясь, затопали шаги. Грищук, видимо, потерял терпение - не дождавшись, пока Роман спустится в подземные помещения, он возвращался к спутникам сам.

Он застал Бена, сидящего прямо на полу, и бессильно прислонившегося к стене. Роман, устроившийся рядом с ним на корточках, промывал рану на предплечье антисептиком; а Бен с полузакрытыми глазами только морщился и временами ойкал. На звук шагов и открывшейся двери он встрепенулся и приоткрыл глаза, но увидев, что это - участник похода, а не очередной монстр, опять поник.

– Вы чего-то долго, - недовольно проскрипел Грищук.
– Я вас там заждался...

– А в чем дело?
– так же недовольно бросил Роман.
– Подождут компы... Пять лет ждали, и еще минут пятнадцать подождут. Не истекать же парню кровью... Ты обозначенные кабинеты проверил?

– Проверил.

– Компы в каком состоянии?

– Большая часть цела, - Грищук почесал за ухом.
– Стоят как стояли, никто их не трогал. Слой пыли на них метровый... В основном там, где двери на обычный замок закрывались, там все цело. А где только на магнитный - там все настежь, твари все разворотили. В двадцать третьем, например, все на полу, все раскурочено. И в двадцать восьмом тоже. Вот и доверяй после этого технике с электричеством, - натянуто хохотнул он.

– Тогда иди пока, выковыривай винты из компов. Сейчас я закончу с перевязкой и присоединюсь. Успеем еще, полдня впереди.

– Как он?
– кивнул Грищук на Бена.

– Хреновато, - поджал губы Ромка.
– Почти сомлел... Как обратно пойдет - не знаю...

– Да вроде раны-то неопасные, в смысле - ничего важного не задето, - с нарочитой тревогой усомнился Грищук, а Бену послышались в его голосе довольные нотки.

"Ишь ты, радуется, что я ослаб и сопротивляться не смогу..."