Вымирание. Книга вторая

Шмытов оглядывался по сторонам в поисках острых предметов, но кроме ножниц ничего не нашел и тогда, расстроившись, спросил:

— А где скальпели?

— Ну что вы, голубчик, какие тут скальпели. Все инструменты хранятся в операционных, а здесь процедурный, — сказала Елена Степановна и потрясла бинтом у носа Василия.

— Нам нужно в операционную, — сказал Шмытов почти в ухо Котову, отчего Максим немного вздрогнул, так как не ожидал его увидеть перед собой.

— Вы всё? — не удостоив Василия ответом, спросил Авдеев.

— Здесь всё, — сказала Елена Степановна.

— На кой тебе в операционную? — спросил Котов, глядя с подозрением на Василия, все еще памятуя о его тяжелых убийствах, за которые он был осужден.

— Так не мне, а врачу нашему надо, — сказал Василий и посмотрел на Елену Степановну.

Та недоуменно посмотрела на Максима, а Василий не дав открыть ей рот добавил:

— Иголки и нитки нужны, чтобы рану Дмитрича зашить.

Котов посмотрел снова на Елену Степановну и та, кивнув, ответила:

— Точно, иголки с нитками. Операционная там.

Котов нехотя повел команду вперед. Он уже обрадовался, что они могут покинуть это место и вернуться к своим, но поиски продолжились. Он не заметил, как позади идущий Василий улыбался себе под нос. Скоро, совсем скоро он доберется до нужного ему предмета.

В операционной был небольшой бардак, но в целом было чисто. Видимо, все, кто был в здании, выбежали наружу. Живые убегали от ходячих трупов, а ходячие трупы преследовали живых. Это было на руку группе выживших, которые отсиживались теперь в здании как во временном убежище.

Котов снова стоял на стреме, пока Елена Степановна искала иголки с нитками, шаря по тумбочкам. Хирургические инструменты: скальпели, иглодержатели, пинцеты, щипцы, разного вида пилы — лежали в специальном шкафу в металлических коробах, разложенных на полках. Туда залезть Василий, конечно же, не мог, не привлекая внимания, но он заметил, что на полу были разбросаны некоторые инструменты, приготовленные к операции, но которыми так и не воспользовались, а перевернули их, в спешке покидая кабинет. Нужный Василию инструмент сверкнул возле батареи.

Котов, который все время наблюдал за Василием, наконец отвернулся, отвлеченный каким-то шорохом в коридоре. Василий воспользовался моментом, присел на одно колено, подобрал с пола марлевую тряпочку, положил в нее скальпель и засунул в носок, прикрыв его штаниной. На полу он заметил еще один инструмент, который привлек его внимание, это была проволочная пила. Он было потянулся за ней, но ему пришлось резко подняться, иначе он мог выдать себя, и Котов заметил бы неладное.

— Вы всё? — прошипел Максим. — Не хочу задерживаться здесь дольше, чем оно того стоит.

— Еще секундочку, никак не могу найти... Да где же они? — шипела Елена Степановна, открывая каждую металлическую банку, хотя они были подписаны, и если бы не волнения сегодняшнего дня, которые затуманили разум врача, она бы с легкостью нашла нужные предметы.

— А ты чего стоишь и не помогаешь? — прошипел Максим, глядя на Василия.

Шмытов сделал вид, что помогает неврологу, но сам уже думал про себя, что всё, что ему надо, он уже нашел. Невролог наконец-то нашла необходимые предметы и от радости взвизгнула.

— Теперь всё! Можем идти.

— Ну пошли.

Глава 17. Новое убежище

Без труда троица добралась до своих. Дмитрич, лежавший на столе, бился в припадке.

— Ну что, нашли? — с нетерпением спросила Зинаида Петровна, глядя на вернувшийся отряд.

— Да, нашли! Всё тут, — ответил Шмытов и потряс пакетом.

Склянки с физраствором зазвенели, невролог с опаской посмотрела на заключенного и сказала:

— Осторожней! Разобьете же.

Елена Степановна крутилась возле больного.

— Откуда вы? — между делом спросила невролог, заметив на больном темно-серую форму заключенного.

— Из тюрьмы! — ответил Котов и слегка улыбнулся новой знакомой.

— Ого! А я думала, вы из группы быстрого реагирования, — сказала Елена Степановна, надевая на рукав больного тонометр для измерения давления. Затем она подняла вверх указательный палец, призывая всех к тишине. Подушка тонометра зашипела, спуская воздух, и врач продолжила:

— И что? Теперь мы предоставлены сами себе? — смахивая в руке градусник, спросила невролог.

— Видимо, да, — тяжело вздохнув, ответила Зинаида Петровна.

Елена Степановна промыла рану физраствором, напоила больного антибиотиком широкого спектра действия и нанесла мазь, от которой неприятный запах распространился по всему кабинету.

— Фу! Ну и вонь, — сказал Андрей Петрович и прикрыл нос рукавом. — Что это за дрянь так воняет?

— Это мазь Вишневского, очень хорошо помогает при гнойных осложнениях и абсцессах, — сказала невролог и наложила марлевую повязку на щеку зэка, закрепив ее лейкопластырем.

Все, кто находился в кабинете, молча наблюдали за манипуляциями врача. Первым прервала тишину Зинаида Петровна:

— Эту ночь пересидим здесь. Передвигаться по ночному городу я точно не буду, да и вам не советую.

— Я здесь точно ночевать не буду, — сказал Андрей Петрович, имея в виду данный кабинет. — Тут же задохнуться можно. Давайте проверим соседние кабинеты?

— И перекусить бы не помешало, — добавил Котов.

В этой суматохе тюремщики и зэки за целый день ничего не ели. К вечеру их животы дали о себе знать.

— Надеюсь, здесь есть столовая? — спросил Авдеев и посмотрел на Елену Степановну.

— Конечно, есть, она тут недалеко, в нашем крыле, дальше по коридору за углом, — протараторила невролог. — Там должно быть много еды, сегодня ее так больным и не разнесли.

— Может, переместимся уже в соседний кабинет, а то тут дышать уже не чем, — сказал Андрей Петрович. — Дмитрича давайте оставим здесь, он все равно никуда не денется, пусть отлеживается.

— Ну дело говорит, — согласился Кирилл Авдеев. — В здании, вроде, спокойно. Надо только матрас принести из палаты, чтобы ему лежать удобней было, и норм.