Вымпел спецназ ФСБ России

План этот остался неосуществленным, потому что поступил приказ о штурме. Но если бы тогда Басаева удалось убрать, проблем в последующие годы было бы гораздо меньше. Он у них был самым талантливым полководцем. За всеми терактами стоял. Знал, где рискнуть, а где отойти. Все его операции – они очень качественно выполнены.

Чеченец, с которым меня свел Попов, рассказывал, какая у Басаева была идея: он выставляет условия российским властям о выводе войск из Чечни, а сам сидит в больнице с заложниками и ждет их реализации. Ждет, чтобы федералы закончили боевые действия. Потом ждет, чтобы вывели войска. Потом требует подписания Россией договора о капитуляции и признании Ичкерии независимым государством.

Если бы не вот этот наш неудачный штурм, он сидел бы в больнице хоть два месяца.

– Каким же образом Басаеву помешал штурм?

– Он продолжался четыре часа. У нас были убитые и раненые. Их необходимо было эвакуировать с поля боя. Для того чтобы их эвакуировать, мы устроили массированный обстрел стен больницы. Мы хотели забрать своих и отойти. А террористы поняли этот массированный обстрел как новый натиск. И его они уже отразить не смогли бы, потому что у них заканчивались боеприпасы. Поэтому они объявили, что временно прекращают огонь, чтобы отпустить рожениц и тяжелораненых.

Если бы штурм после этого возобновился, они бы уже не отстреливались, а взорвали больницу. Подвал был полностью заминирован.

Но и вынуждать нас исполнять их условия по сценарию Басаева они уже тоже не могли: запас боеприпасов был почти исчерпан.

Таким образом мы избавились от полного позора, который был бы неминуем, если бы затея Басаева исполнилась. И я не могу поэтому однозначно сказать, что руководители операции принимали неправильные решения.

Степашин (министр МВД) говорит у меня в книжке: «Для вас это поражение, вы не выполнили приказ, не освободили заложников. Но своим 4-часовым боем вы заставили Басаева отказаться от своего сценария, это главное».

– Почему вы дали такое название своей книге – «Буденновский рубеж»?

– Для меня это действительно был рубеж.

Я был 30-летним парнем. У меня было очень простое восприятие жизни. Я вырос в военном городке в семье военного. Мне все было понятно: где белое, а где черное.

Но после того, что я увидел в Буденновске, я понял, что слишком схематично воспринимал жизнь. И главное, понял, насколько плоха война. Настоящая. Когда заложники в 30 метрах от меня. У меня в руках убийственное оружие. По моим товарищам палят, пытаются их убить. А заложники просто стонут: «Не стреляйте». И это четыре часа продолжается.

И когда я все это увидел, во мне переворот произошел. Он, может, не сразу обозначился. Но я начал меняться. Через пять лет решил закончить с боевой активностью. Пошел в науку. Защитил диссертацию по психологическим особенностям освобождения заложников. Стал книги писать. И вот пришел к тому, что написал такую книгу о том, что не бывает белого и черного, и чтобы победить врага, надо понять, почему он врагом стал.

– Как все-таки следовало поступить с террористами в Буденновске? Взять больницу штурмом и не убить при этом заложников было нереально. Значит, надо было выполнять их условия и отпускать их? Или все-таки убивать вместе с заложниками?

– Мое мнение: их надо было ликвидировать по дороге, когда они уехали из больницы и двигались в Чечню.

– Почему этого не было сделано?

– Ответ на этот вопрос – у меня в книге. Мне было непросто его найти. Но все-таки удалось. Читайте и все узнаете.

– Но террористы уехали под прикрытием заложников. Они ведь взяли с собой из больницы 150 человек. И с ними были еще депутаты, журналисты, милиционеры. Они бы тоже погибли в таком случае.

– За время военной службы я пришел к тому, что ради спасения тысяч людей можно убить несколько десятков. Это философия ущербная, но она имеет место быть.

– Звучит логично, только если среди этих десятков нет собственных детей, родителей и супругов.

– Я допускаю, что останусь непреклонен, даже если мои дети окажутся в заложниках. Но я не уговариваю всех. Основная часть обычных людей – она просто падает в таких ситуациях и не может с собой совладать. Ноги не ходят. И я не требую от каждого пожертвовать своим ребенком. Но поймите позицию человека, который по службе этим занимается. Ему надо выбрать из двух зол меньшее. А несколько десятков человек – меньше, чем несколько тысяч

Глава 6. Первомайск 1996 против банды Радуева

«ПРИШЛИ ВОЛКИ»

9 января 1996 года по личному указанию первого президента Чеченской Республики Ичкерия Джохара Дудаева отряд боевиков (общей численностью, по разным данным, порядка 300 350 человек) под руководством Салмана Радуева напал на Кизляр.

Захватить местный аэродром бандиты не смогли, хотя им удалось уничтожить один вертолет и два бензовоза. В результате боя нападавшие были также отброшены от места дислокации батальона внутренних войск. Сразу же после этого боевики захватили родильный дом и больницу, куда согнали из близлежащих жилых домов более трех тысяч заложников. Группа боевиков удерживала мост через Терек на подходе к городу.

Радуев заявил по местному радио, что в город «пришли «волки» и не уйдут, пока Россия не выведет федеральные войска из Чечни и всего Северного Кавказа».

По некоторой информации, известность пришла к главарю «Армии Джохара Дудаева» случайно: на последнем этапе он заменил получившего ранение бандита ХункарПашу Исрапилова, который и был руководителем акции.

После переговоров с руководством Дагестана 11 января боевики с сотней заложников на выделенных автобусах покинули город. Блокпосты получили команду беспрепятственно пропускать террористов и их «не провоцировать».

Варианты штурма разрабатывались прямо на маршруте. По пути следования в районе Бабаюрта налетчики изменили маршрут, свернув к поселку Первомайский. Когда силовики поняли, что Радуев пытается уйти с заложниками в Ичкерию, и достать его будет непросто,?– было принято решение остановить колонну. Это сделали предупредительными выстрелами с вертолета.

Судя по всему, окончательного плана действий у федералов не имелось, как не было и руководителя на месте событий, готового взять на себя всю ответственность за последствия силовой операции. Только этим можно объяснить замешательство, которым Радуев воспользовался на сто процентов. Пока ситуация «зависла», он развернул свой отряд и занял поселок Первомайский, попутно разоружив 37 новосибирских омоновцев, находившихся на блокпосту: бойцы оказались заложниками приказа?– огня не открывать.

Пять дней длились переговоры, в ходе которых удалось добиться освобождения всех удерживаемых женщин и детей. За это время боевики смогли построить оборонительные укрепления. Заложников заставляли рыть окопы, часть из них, несмотря на холодные ночи, специально была оставлена в автобусах для того, чтобы предотвратить обстрелы позиций террористов.

В те дни неоднократно сообщалось, что поселок был превращен в крепость. На самом деле, Первомайский являлся обычным кавказским кишлаком, где преобладали саманные строения. Наиболее зажиточные жители сумели обзавестись кирпичными домами. Конечно, боевики прорыли окопы и ходы сообщения, но все равно это был не более чем населенный пункт, в кратчайшие сроки подготовленный к обороне. Позиции не представляли собой единую систему, а скорее были предназначены для нанесения внезапных ударов и быстрого отхода. Ни о каких железобетонных сооружениях не было и речи. Впрочем, и без всех этих «инженерных ужасов» любой дом, а тем более подвал представляли серьезную опасность для наступающих.