Вынуждающие обстоятельства

Вейлин не договорила, но ее блеснувшие глаза явно показали то, что не было произнесено.

Бирн зашел в домик и жестом пригласил всех рассаживаться. Дело осложнялось тем, что у старейшины было только два стула, поэтому Вейлин и Лассе пришлось садиться на кровать тигра. Видимо, идея соседства не сильно их радовала: было слышно тихое шипение что одной самочки, что второй, но расходиться по разным углам они не стали, чтобы не увеличивать сумятицу в без того тесном помещении.

После того, как я и Рамзи сели на два единственных стула-пня, Бирн встал возле стола, сложил лапы на груди:

– Итак, я слушаю тебя, Мирпуд.

Я начал свой рассказ с того момента, как под конвоем лара Пульсы покинул его деревню почти месяц назад. Рассказал о пути в Ландар и о конфузе с кандалами. Рассказал о жизни в столице и обо всех перипетиях, что там со мной произошли. Отдельно представил Вейлин и рассказал, кто она и каким образом оказалась выкуплена. Рассказал о том, что говорил мне мастер Гимеон по поводу истории Священного Ордена. Затронул рассказом и турнир. Прозвучало также и то, как я готовился к побегу из города. Последним пунктом моего рассказа был пожар в Морраде, который едва не стоил жизни не только мне, но еще и семи фуррям, из которых трое сидели вместе со мной.

Рассказчиком был не только я. Ласса или Рамзи рассказывали о подробностях моего конвоирования в город, про которые я неумышленно забыл упомянуть. Вейлин тоже подключилась, рассказываю о себе настолько полную информацию, насколько она считала нужной сообщить.

После долгого и обстоятельного повествования, которое заняло, как минимум, час времени или около того, Бирн, наконец, перестал скрещивать лапы на груди и сделал шаг от стола, разминая лапы:

– Мирпуд, а почему ты не рассказал им, что ты из другого м…

Я яростно замахал лапами, на середине фразы поняв, что хотел сказать тигр. Он оборвался на полуслове, виновато смотря мне в глаза. Естественно, это поведение не укрылось ни от одного из трех моих спутников. Меня встретил требовательный взгляд Лассы:

– Так откуда ты?

Я попытался сыграть хорошую мину при плохой игре:

– Он хотел сказать «из другого места».

– Тогда почему же ты так яростно начал отмахиваться, как будто раскрывали твой самый большой секрет, который ценнее всех свитков библиотеки Ордена?

– Я говорил, что не могу открыться вам до поры до времени.

Теперь уже взгляд Вейлин вперился в меня:

– А ему, ты, значит, доверился?

Нас прервал Бирн:

– Дамы, не ругайтесь. Да, он раскрылся мне потому, что оказался в моей деревне и говорил, что не помнит ничего далее двух или трех часов до прибытия. И мне пришлось заставить его рассказать все, что он мог рассказать о себе. Это моя обязанность, как старейшины деревни.

В желтых глазах гиены плеснула обида:

– И что? А своим спутникам, которых он, по сути, заставил уйти с насиженных мест из столицы, он рассказывать ничего не собирается??? А какого Проклятого он тогда звал нас, если нам не доверяет???

При упоминании культа волчица поморщилась, однако не произнесла ни слова. Огневица продолжала говорить яростным голосом:

– Либо ты рассказываешь, откуда ты, либо я ухожу обратно в Ландар и забираюсь с собой этого полудурка! А ты дальше сам целуйся со своей ненаглядной Вейлин, если тебе так хочется!

При этих словах палец гиены показал на сжавшего Рамзи. И снова волчица промолчала, хотя ее морда была очень похожа на лицо Роберта Дауни-младшего из знаменитого мема «Как меня все достало». Я неопределенно пожал плечами:

– Ну не уверен я, что вы будете относиться ко мне так же, как раньше, если узнаете всю правду.

Во взгляде Лассы плескался страшный гнев:

– Мы и так к тебе относимся не так, как раньше! Тебе уже нечего терять, менестрель!

Такое обращение, которое я не слышал от нее ни разу до сегодняшнего дня, очень сильно резануло слух своей грубостью и презрением.

Тут же я заметил, как блеск в глазах Лассы становится каким-то дьявольским, после чего она с мерзкой и очень гадкой улыбкой махнула лапой… и меня буквально впечатало в закрытую дверь, едва не сорвав ее с петель. Хорошо, что чехла за моей спиной не было – я заблаговременно успел снять его и поставить возле письменного стола Бирна.

Не успел я очнуться от сильнейшего удара, как Бирн одним профессиональным движением скрутил огневицу, которая продолжала смотреть на меня все с той же мерзкой ухмылкой, не сопротивляясь. Я попробовал двинуться, но вся спина страшно болела, и я не чувствовал задних лап. С трудом подняв голову, я произнес:

– За… что?

Но, к моему удивлению, ухмылка куда-то пропала с губ гиены. Она с ужасом озиралась по сторонам:

– Где я?

Вейлин с усмешкой произнесла:

– Очнулась, голубушка.

Ласса отшатнулась от волчицы, едва не вырвавшись из лап старейшины:

– Кто ты?

Из глаз Вейлин исчезла ухмылка:

– Лар Бирн, у вас в деревне есть целитель?

– Да, есть.

– Пусть он пока позаботится о Мирпуде, а я займусь Лассой. Уложите ее на кровать.

С помощью Рамзи старейшина уложил меня на ровную доску, которая стояла у него за кроватью, положил огневицу на свое ложе и вышел из дома. Не обращая внимания на ополоумевшую гиену, Вейлин села рядом со мной:

– Ты как?

Я поморщился:

– Не чувствую лап.

– Каких?

– Задних.

Магесса покачала головой:

– Молись, чтобы она тебе позвоночник не сломала, иначе тебе вряд ли кто-то поможет. Боюсь, что так оно и есть. Я пока займусь твоей подругой.

Я не стал поправлять ее:

– Что с ней?

– Боюсь, духа подхватила. Придется выгонять.

– А ты умеешь?

– Я магесса, и это моя специализация.

Поднявшись, она вытолкала в дверь Рамзи:

– Тебе нечего здесь делать, подожди снаружи.

Хорек как будто был рад этому и без вопросов покинул домик. Вейлин сняла со своей спины мешок и достала оттуда какой-то пузырек с прозрачной жидкостью, похожей на воду. Увидев пузырек, Ласса завизжала, корчась на кровати. Как раз в этот момент в дверь вошел Бирн вместе с пожилым барсуком в белом потертом плаще. Услышав шаги за спиной, Вейлин коротко бросила:

– Лар Бирн, придется привязать ее к кровати, потому что иного выхода нет.

Поняв все с полуслова, старейшина одним движением открыл свой сундук и достал оттуда моток прочных пеньковых веревок. Вместе с волчицей они окрутили кровать так, чтобы Ласса никуда не могла убежать. Вейлин повернулась к моим носилкам: