Вынужденная связь

Поэтому я направляюсь в ванную, откидываю плечи назад и слегка стону под дых, когда кости там хрустят. Сегодня утром я встал до восхода солнца, чтобы постелить ковры в шкафу Оли — последнее, что требовалось для этого дела, — и тащить рулоны в дом в одиночку было не самым легким занятием. Я халтурил на тренировках, и, блин, мое тело это чувствует.

Я успеваю открыть дверь, прежде чем Оли окликает меня: — Гейб? Это вариант.

Я оборачиваюсь и вижу, что она сосредоточила свой взгляд на мне, никаких признаков того, что ее узы берут верх и навязывают ей решения, только эти кристально чистые голубые глаза смотрят на меня в ответ, такие же уверенные, как утренний восход солнца.

Ну, блядь.

Теперь невозможно принять душ без твердого члена. Ароматы ее мыла, лосьонов и девичьего дерьма только усугубляют ситуацию, словно я маринуюсь во всей Олеандр Фоллоуз, пока не буду готов сойти с ума.

Может, дрочить прямо сейчас — это уже слишком? Черт, вот я думал о том, как охуенно уважаю ее пространство, чтобы не испачкать пылью ее простыни, а десять минут спустя, думаю о том, чтобы забрызгать ее душевую сетку своей спермой, потому что она сказала мне два маленьких слова. Два слова, которые в любой другой ситуации ни хрена не возбуждают.

Господи Иисусе.

Я убираюсь оттуда к чертовой матери, пока не опозорил свою фамилию, хватаю полотенце и быстро вытираюсь. Мои узы тянут и дергают меня за грудь, чтобы вернуться к Оли, но я заставляю свое тело просто стоять там и взять себя в руки. Я не собираюсь выставлять себя идиотом. Я не собираюсь выводить ее из себя, врываясь туда и… черт, ладно, я не могу думать о том дерьме, которое хочу сделать с ней прямо сейчас, пока пытаюсь успокоиться.

Я оборачиваю полотенце вокруг талии и возвращаюсь в спальню, планируя взять одежду из своей сумки, которая ждет меня там, но как только я смотрю на свою Связную, мне конец. Оли сидит на кровати, подтянув колени к груди, и хищный взгляд ее глаз, когда она смотрит на меня, останавливает меня на полуслове.

Интересно, какая она на вкус.

Я хочу знать, как ее бедра обхватывают мою голову, или как выглядит ее лицо, когда она кончает, или, черт возьми, что происходит, когда ее узы выходят, чтобы присоединиться.

Недели жизни с ней в тесном помещении означают, что я уже в курсе, как она звучит, когда кончает. Я хочу знать, будет ли она издавать те же звуки или я смогу извлечь из нее новые. Я хочу знать, до каких границ могу ее довести и какие из них стоят того, чтобы опрокинуть ее в омут извивающегося блаженства.

Мои узы бушуют в моей груди из-за нее, толкаясь и рыча, как бешеный зверь, и я чувствую, как меня одолевает желание обратиться. Мне нужно быть хищником, носить шкуру того, что скрывается внутри меня, потому что она всегда была для меня главной добычей.

Я добираюсь до кровати в три шага, и Оли поднимается на колени, чтобы встретить меня, ее руки скользят в мои влажные волосы без колебаний, когда она притягивает мои губы к своим. Я целовал ее сотни раз, каждый сеанс поцелуя, который я мог вместить в хаос нашей жизни, пока она становилась на ноги, но это совсем другое ощущение.

Нет ничего, что могло бы помешать нам быть вместе.

Я чувствую, что должен что-то сказать, спросить ее в последний раз, уверена ли она, но когда она отрывается от моих губ, это длится ровно столько, сколько требуется, чтобы стянуть с нее майку, выставив напоказ всю свою идеальную кожу, а затем она снова целует меня, пока снимает треники с ног, неловким движением позволяя им упасть.

Я сбрасываю полотенце резким рывком, радуясь, что сейчас мне не нужно думать о пуговицах или молниях, потому что это за пределами моих возможностей.

Черт, она так хороша.

Я отталкиваю ее назад и забираюсь на кровать, прямо на нее, не разрывая поцелуя. Даже с учетом бешеных движений ее рук, когда она нащупывает мою спину, она не спешит разорвать эту связь между нами, и я использую это в своих интересах.

В основном, говоря своему члену и своим узам, чтобы они успокоились.

Это занимает у меня минуту, но как только я снова подчиняю свои узы, я начинаю целовать ее шею до нежной кожи плеча, посасывая и покусывая, слушая, как ее дыхание сбивается в горле. Чем медленнее и тщательнее я уделяю ей внимание, тем более вялым, но сдерживаемым становится ее тело.

Это чертовски увлекательно.

Я прокладываю свой путь вниз по ее груди, борясь сам с собой за то, наслаждаться ли моментом или просто спешить попасть туда, где я действительно хочу быть. Что, для протокола, находится между ее идеально кремовыми бедрами, с ее лодыжками, зафиксированными где-то около моих ушей.

Когда я добираюсь до ее бедер, покусывая косточки и облизывая маленькие углубления, которые оставляю, чтобы унять боль, она замирает на секунду, ее ноги напрягаются. Я останавливаюсь, поднимая взгляд, чтобы посмотреть, что ее напугало, чтобы я мог убить это, потому что не хочу, чтобы меня прерывали прямо сейчас. Не тогда, когда я так чертовски близок к тому, чтобы наконец попробовать эту киску, о которой мечтал.

Она грустно улыбается и пожимает плечами. — Я просто говорю своим узам идти к черту. Они хотят поиграть с тобой, но сначала я хочу это.

О, блядь, да.

Мне это чертовски нравится.

— Скажи им «может быть в следующий раз». Например, минут через десять после того, как закончится этот раз.

Ее смех — музыка для моих ушей, она задыхается и возбуждается, и я жду, пока она расслабится и откинется на подушки, прежде чем снова наклониться, чтобы, наконец, получить то, что я хочу, съесть ее так, как я обещал ей несколько месяцев назад, когда впервые показал ей свое обращение. Черт, и это все, чего я всегда хотел.

Не знаю, потому ли, что она моя Связная, но я могу читать ее как книгу, проверяя каждое маленькое движение и завихрение моего языка на ее клиторе, пока она не начинает извиваться и стонать так громко, что я рад, что мы здесь одни.

Я не хочу, чтобы кто-то еще слышал этот момент между нами — он принадлежит мне.

Мои собственные стоны удовольствия отдаются вибрацией в самом центре ее тела, и она начинает тяжело дышать, ее грубые руки сжимают мои волосы и тянут меня к себе, словно пытаясь подтянуть мое лицо еще ближе.

Когда ее тело начинает содрогаться, я чувствую, как ее узы выходят на поверхность и вытягивают мои наружу. Наша Связь еще не завершена, но процесс уже начался. Я чувствую, как она оживает в каждой моей клетке. Мне приходится прикусить внутреннюю сторону щеки до вкуса крови, чтобы не разрушить все прямо сейчас. Ощущения почти слишком сильные, как будто я должен был подождать, чтобы заставить ее кончить, пока не окажусь внутри нее, но звуки, которые она издает, и то, как она двигает бедрами напротив моего лица, чертовски затягивают.