Выпарь железо из крови…
Шрифт:
– Ты убивала домовиков, банников, полевых, гуменников. Чем они тебя прогневали?
– Забыл, что все они – нечистая сила?
– Они никому не делали зла.
– Это только ты так думаешь, – она опять усмехнулась. – Ну так что, отдашь? Сколько ж веков мы не могли его добыть…
– Вы, всесильные, всеведущие, без чьего ведома ни один волос не упадёт?
– Не повторяй глупые сказки, Всеслав, – она поморщилась.
– А может, это ваше самоуправство?
– Не твоё дело. Давай Меч, – Ольга сдвинула брови.
Наверное, мне следовало торговаться. Но, как тогда, на берегу Немиги, когда, спасая войско, шёл по истоптанному снегу, шёл к целовавшим крест – «не будет тебе никакого вреда!» –
– Нет. – Я поднял Меч. Не на женщину – но на Того, Кто стоял за ней.
…Их так и нашли. Немолодой крепкий мужчина, по документам – Алексеев Михаил Андреевич, без определённых занятий, единственный, кто жил в брошенной деревне; крепкий парень в брезентовой штормовке и невзрачная девушка, почему-то облачённая в одеяния из чистейшего белого льна. Раны запеклись, но оружия так и не обнаружили. Парня и девушку в белом как будто бы зарубили и как будто бы даже чем-то похожим на длинный клинок – а в мужчину словно бы ударила молния.
А во многих обителях треснули образа святой Ольги Киевской.
Прошла зима, и на низкой платформе почти полностью заброшенной станции Киприя, когда отошёл остановившийся всего на полминуты поезд на Москву-Бутырскую, остался широкоплечий, кряжистый мужчина лет тридцати пяти, что не перекрестился, проходя мимо местной церквушки.
В паспорте его стояло имя – Полоцкий Всеслав Брячеславович.
Предстояло отыскать Русский Меч.
Выпарь железо из крови…
Мы – русские; и с нами – Бог.
Abudantas dispicite dissonas gentes: Indicium pavoris est societe defendi. [1]
– Ты дома, пап?
Железная дверь, что сделала бы честь любому банковскому сейфу, медленно и бесшумно отворилась, повернувшись на тщательно смазанных петлях. Открылся обширный холл: морёный дуб на стенах, потолок с мозаикой, пол с выложенной среди дорогого паркета инкрустацией; в углу – ведущая на второй этаж вычурная лестница с резными балясинами, словно в купеческом терему. На стенах – несколько оригиналов Кинкайда, слащавого вида домики среди идиллического пейзажа, празднично и радостно освещённые изнутри.
1
Презрите эти собравшиеся здесь разноязыкие племена: признак страха – защищаться союзными силами (лат.).
В дверях стояла невысокая девушка в модных расклёшенных джинсах, спущенных на бёдрах до предела возможного, в розовой футболке с надписью «Продай мне свою Барби» и – тоже писк последнего сезона – на невозможной высоты шпильках, украшенных парой кокетливых бантиков. На сгибе локтя девушка покачивала микроскопической чёрной сумочкой от «Дольче и Габбаны». Фирменную надпись по крокодиловой коже вывели не чем-нибудь, а россыпью мелких бриллиантиков.
– Пап, ты дома-а?
– Дома, Соня, – отозвался мужской голос из глубины огромной квартиры.
– Вас сегодня весь день в новостях показывали… – Девушка с гримасой отвращения сбросила шпильки, небрежно швырнула дорогущую сумочку, босая пошлёпала на кухню, не обращая ни малейшего внимания на паркет ручной работы под ногами.
– Но меня-то, я надеюсь, нет?
– Ну что ты, только со спины. – Она вошла на кухню, в которой поместился бы,
наверное, приличных размеров танцевальный зал. Плоский телевизор на стене в который уже раз за сегодня повторял:– Благодаря бдительности специальных агентов отдела по борьбе с терроризмом… сегодня проведена точечная операция в районе Обводного канала… обнаружена явочная квартира инсургентов, склад оружия, которым пользовались боевики… предварительные данные показывают, что из одного из найденных стволов был убит в апреле сего года архимандрит Викентий, видный представитель примиренческого течения в церкви… наши зрители, конечно, помнят это громкое дело… проповеди отца Викентия неизменно собирали множество прихожан… кровавое и беспримерное по жестокости убийство совершено было прямо на пороге храма… теперь найдена снайперская винтовка, из которой был произведён выстрел…
– Удачно сработали, папа? Твой ведь отдел, как я понимаю?
Колдовавший у кофеварки мужчина обернулся. Сама кофеварка, обилием никелированных кнопок и рычажков напоминавшая стартовый ракетный пульт, немедленно зашипела, сердито и капризно, словно недовольная тем, что Хозяин отвлёкся на кого-то другого, пусть даже на собственную дочь.
– Удачно, Соня. – Отцу девушки можно было дать лет сорок пять, и, как сказал бы Карлсон, выглядел он «красивым, в меру упитанным мужчиной в самом рацвете сил». Упитанность, однако, проявлялась не в свисающем животе, а в накачанных плечах и руках, бицепсам на которых позавидовали бы многие атлеты. – Накрыли кубло. Арсенала хватит на десять терактов. Правда, оружие большей частью старенькое… – Он оборвал себя на полуслове, с усилием провёл широкой ладонью по редеющим седым волосам.
Соня едва заметно улыбнулась.
– Ну, будет, будет, доча. Давай хоть дома не про это. Ты сегодня куда-нибудь собираешься? В клуб? Тебя подбросить? Я ещё не отпускал охрану.
– Не, пап, я сегодня у себя ночую.
– А… – отец кивнул. – Ну, товарищ Корабельникова, ты у меня девочка большая, тебе лекций о морали читать не надо. Джефф небось в гости собрался? – Он понимающе усмехнулся.
– Ага, Джефф, – поспешно кивнула Соня. – Если выберется.
– Понятно-понятно. А если не выберется?
– Тогда девиш ник устроим, девчонки уже замучили… – отозвалась Соня, выделяя нарочито московское «ш» в середине слова.
– Только звякни мне тогда, ладно? – просяще проговорил отец.
– Конечно, пап. Ну когда я куда пропадала?
– Да случалось… – буркнул Корабельников-старший.
– Ну па-ап… – Соня подошла, обхватила отца, по-детски прижалась щекой.
– Знаешь, коза, какой ко мне подход нужен, – усмехнулся тот. – Ладно, тебе ведь небось опять бежать надо?..
– Ой, надо, пап, – Соня направилась к дверям ванной. Судя по размерам, там скрывался самый настоящий бассейн. – Мама не звонила?
– Нет. У них там в Париже настоящий бедлам, какие уж тут звонки…
– Понятно, – по лицу Сони прошла мимолётная тень. Она решительно вздёрнула подбородок и заперла за собой дверь душевой.
Папа ничего не знает. И не должен знать. И не должен знать, что она не только знает, чем он занимается на самом деле, но и сама положила в захваченный сегодня схрон ту самую старую винтовку Драгунова, из которой член её ячейки с простым именем Машка влепила пулю прямо в лоб тому самому архимандриту Викентию.
На Московский вокзал с оружием попрётся только последний кретин – если, конечно, у тебя нет внедрённого в тамошнюю службу безопасности агента. Но об этом пока можно только мечтать: после того, как нескольких ребят вычислили и отправили куда следует, все проверки «на вшивость» ужесточены многократно.
Нет, тащить стволы прямо к рамкам металлоискателей, туда, где до сих пор, как и в Пулково, стоят не городовые, а самые натуральные airborne rangers из знаменитой 82-й десантной дивизии, – верх глупости.