Выпьем... "За любовь!"

Когда диван перестал скрипеть, и наступила тишина, первым заговорил Юра:

– А я ведь тогда обиделся. Ушла. Сбежал. И телефон отключила.

– Настолько обиделся, что решил переехать ко мне жить?

– Нет. Вначале я хотел тебя просто уволить.

– О, как! И что же повлияло на смену твоего гнева на милость?

–  В тот же день я приехал к тебе домой. Тебя, естественно, не обнаружил, но познакомился с твоим соседом Петром Николаевичем. Хороший мужик оказался. Он мне много чего про тебя рассказал.

–  Что именно?

– Что ты мужиков к себе не приводишь, что музыку громко не включаешь, что ремонт не устраиваешь каждый год. Правда, пару раз ты его топила. Потом вы вместе с ним краны чинили. А ты ему обои помогала клеить на кухне.

– Очень полезная информация! – с сарказмом в голосе прокомментировала я.

– Для меня, да. Ещё он мне рассказал про твою семью. Про то, как ты изменилась после развода родителей.

– Это ему откуда известно?

– Пётр Николаевич был другом твоего отца. Или ты об этом забыла?

– Ну, и трепло он, - я задумалась, и уточнила на всякий случай, - А про мою несостоявшуюся свадьбу он ничего не говорил?

– Говорил.

– Как тебе удалось у него столько всего ненужного обо мне узнать?

– Он компанейская личность.

– Ты что, с ним пил?

– Пришлось.

– Это была большая жертва с твоей стороны.

– Напрасно ты ёрничаешь. Он мне действительно помог понять, что ты не веришь в серьёзные отношения. Что ты не доверяешь мужчинам. Поэтому я не стал делать вывод относительно тебя, а решил до конца разобраться, насколько мы можем ужиться в одной …постели.

– Разобрался?

– Почти. Нужно повторить эксперимент.

Он нежно поцеловал в губы и провёл кончиками пальцев по моему подбородку.

– Ирма, ты позволишь мне остаться в твоей жизни.

Невольно я улыбнулась и, не отрывая взгляд от глаз, смотрящих на меня с надеждой, тихо произнесла:

– Конечно, позволю. По крайней мере, до тех пор, пока ты не купишь себе квартиру, можешь жить у меня.

– Прекрасно! А то мне на квартиру деньги собирать лет двадцать. Может, тридцать. И ещё я хотел машину поменять и заграницу своей женщине показать.

– Мне кажется, Юра, ты свою женщину чересчур баловать собираешься. К тому же, я не гарантирую, что смогу ужиться ещё и с твоей женщиной.

– Может, тогда ею будешь ты? Ну, чтобы я баб не водил в твой дом.

– Я подумаю над твоим предложением, - улыбалась, он тоже.

– Подумай, но я хочу предупредить сразу, отпуск будет раз в год, а рутинный домашний быт - каждый день.

– Если так, то тогда твоя женщина повесит на себя большой хомут, именуемый иногда «семейная жизнь».

– Со своей стороны в дополнение к обязательной программе ежегодного двухнедельного турне по иностранным государствам, обязуюсь взять на себя обязанности добытчика, и спонсора любых капризов моей женщины. А так же функции персонального Деда Мороза отныне будут на мне. Причём подарки от меня ты будешь получать не только, на Новый год, но и на все общепринятые праздники, а также в случае грустного настроения. Так сказать, для улучшения домашней атмосферы.

– Какая щедрость! Мой халатик не забыл забрать из квартиры?

– Не забыл. Даже зубную щётку твою и тапочки привёз.

– Ладно, тогда живи! Считай, в этом месяце ты свою норму по подаркам выполнил.

– Ты меня, конечно, извини, но моя жизненная позиция такова, подарки для женщины должны упаковываться в небольшие бархатные футляры. Поэтому халат и тапочки это не подарок, это всего лишь расходная позиция, требующая периодической замены в связи с её естественным износом. А подарок для тебя я всё же купил. Он лежит в кармане моего пальто. Лежи, не вставай, сейчас его принесу.

Конечно, я хотела возразить, но Юра настолько быстро вскочил с дивана и умчался в прихожую, что я только успела заметить крупную родинку у него на правой ягодице.

Вернулся он, не прикрывая своё тело и, завалившись рядом, протянул мне бордовый бархатный футляр, способный уместить в себе серьги или кольцо. Второе я не хотела увидеть. Не хотела, но увидела. Золотое кольцо с прозрачным камнем, классической формы, для создания более яркой игры граней бриллианта.

– Ух…

Улыбнулась и протянула руку. Юрий извлёк кольцо из футляра и одел его мне на безымянный палец. Кольцо было немного великовато и соскальзывало, пришлось его снять с безымянного и одеть на средний.

Любуясь подарком, я всё же умудрилась услышать его вопрос:

– Нравится?

– Мне никогда никто ничего подобного не дарил. Спасибо, – улыбка приросла к губам, я не удержалась и игриво добавила, - Я его тебе никогда не отдам!

– Надеюсь, - развалившись по-хозяйски на диване, произнёс Юра.

***

Он жил у меня вторую неделю. Я к нему привыкла почти сразу. Он не был мне в тягость. Совсем наоборот. Я вставала с утра пораньше и мчалась в душ, потом на кухню, готовить завтрак для него. Иногда несла поднос с едой и утренним кофе прямо в нашу постель. Иногда Юра успевал выйти ко мне на кухню и тогда мы завтракали традиционно, за столом. Но всегда после еды он употреблял и меня. Нежно и страстно, даря мне огромное удовольствие от близости с ним.

А после мы ехали на работу. Если бы не проблемы у Сашки, я была бы самым счастливым человеком на земле.

***

Юрий

Да… я ей соврал насчёт своей квартиры.

А как по другому мне было проникнуть в её жилище?

Совесть мне говорила, я поступаю нечестно, но я её не слушал. Я был доволен своей уловкой. Особенно когда касался Ирмы, такой отзывчивой, живой и красивой. Она меня сводила с ума. Я перестал помнить, как жил без неё. Отказывался думать, как буду жить без неё.

«Растворившись в её взгляде, стал я выше над собой.

Прикасаясь к её телу, понял то, что я живой».

***

– Ирма, давай сегодня не пойдём на работу?

– А за прогулы нас не уволят? Мой липовый больничный за прошлые прогулы до сих пор не хотят принимать.

– А не надо было мне его показывать! Уж лучше знать, что ты сбежала от меня, чем то, что ты болела непонятно чем, непонятно где.

– Почему не понятно чем? Я бутылочку хорошего коньяка отнесла за эту справку. Доктор обещал, что диагноз мне не страшный придумает.