Выперли в шею
Шрифт:
– Да есть, за войну первую империалистическую, надо написать конкурсную работу. Есть кому взяться за эту тему?- спросил Лёва после некоторого раздумья.
– Мне, мне, мне, мне, мне, мне, мне, мне!!!- захрипел от возбуждённого крика компьютер.
– Это моя тема.
– Да спокойнее князь, мы знаем, что Ваша - на неё никто и не претендует. Слышь Лёва, а с авторскими песнями и со стихотворными конкурсами, сейчас как?- спросил бывший гусар, бравый рубака, поэт и балагур.
– Увы, никак!- ответил ему Лёва.
– Жаль, тогда хоть трубочку закури. Дай хоть из далека кайфануть!
Лёва
– Балдейте господа, оставляю её вам, а я пошел спать. И попробуйте меня только снова разбудить на самом интересном месте!
4
" Где то на Галицийских полях."
Брала русская бригада,
Галицийские поля-
И достались мне в награду,
Два кленовых костыля...
(песня*Галицийские поля*)
– Куда Вы прёте со своим вальтом, подпоручик, бью его по усам своим королём.За Вами ещё две атаки. Изволите рассчитаться сегодня или ещё партейку на квит?- спросил у сидевшего напротив в блиндаже, молоденького подпоручика, усатый грузный поручик с крестом Георгия на френче.
– Да сколько той жизни, а карточный долг- это дело чести. Свожу людей в атаку, а там можно и на квит. Готовьтесь поручик, я Вам не спущу,- ответил юноша подпоручик и поднявшись со снарядного ящика, вышел из блиндажа.
– Будьте осторожны подпоручик, немцы сегодня злы, как черти, а мне не хотелось бы терять партнёра по картам!- крикнул ему вослед поручик.
– Братушки!
– через несколько минут раздался снаружи звонкий голос юного подпоручика.
– За веру, царя и отечество, братцы не посрамим славу русского воинства! За мной- урааааааа!!!
Поручик зябко поёжился, выпил рюмку водки, накинул на плечи свою вылинявшую и прожжённую шинель, вышел из блиндажа в окопы.
– Сопляк, мальчишка - точно без партнёра оставит,- выругался он вслух наблюдая в бинокль, за атакой и за подпоручиком, который покуривая папироску "Сальвэ", неторопливо шел под ураганным пулемётным огнём по нейтральной полосе, к линии заграждения, похлопывая себя стеком по голенищу сапога.
– Горниста ко мне!- крикнул поручик своему денщику.
– Труби отход!- приказал он подбежавшему ротному горнисту.
Над полем покрытом пятнами тумана и трупами солдат, пронёсся серебряный звук горна, призывно отменяющий атаку, безрассудного подпоручика.
– Вы что подпоручик белены объелись или Вам жизнь надоела!? Какой урод Вас учил так атаковать неприятеля? Перебежками, перебежками и ползком! Вам знакома такая тактика? Полевой устав читать надо!
– после атаки, сорванным голосом насел поручик на щеголя подпоручика.
– Да ладно, Вам князь, шуметь, успокойтесь. Сегодня, после обеда пулемётами командует наш камарад обер-лейтенант Ганс, его люди стреляют очень прицельно поверх голов.
– Точно,- вспомнил и поручик, он же сегодня сменил роту Зигфрида, в которой садист Адольф Шикльгрубер командует пулемётным взводом. Интересно он ночью придёт играть в карты?
– Скорее приползёт.
Да и денег у него наверное нет. Всё в городе на шлюх опять спустил. Снова будет играть в долг.– Адольф сволочь, сколько наших положил. Далеко пойдёт, если не остановит наша пуля. Надо что-то с убитыми делать,- задумчиво проговорил поручик.
– Сейчас распоряжусь. Надо убитых собрать!
– вызвав санитаров приказал им подпоручик.
– Сделаем Ваше благородие, туман плотнее ляжет и уберем,- ответил хорунжий.
– Вы уж постарайтесь братцы, за мной не заржавеет.
5
Шел май 1916 года.
Над окрававлённым полем взошел месяц и осветив окопы и траншеи, где зарывшись по самую маковку, уже два месяца стояли друг против друга, две пулемётные роты, и в ужасе от дел рук человеческих, спрятался за облака.
Война которая должна была продлиться всего два месяца и закончиться сокрушительной победой русского или прусского оружия, тянулась с кровавым шлейфом по Европе, уже третий год, наматывая на танковые гусеницы, колючую проволоку, с человеческими внутренностями.
Правящая царская и кайзеровская верхушка по своему боролись со скукой. Не удивительно, что офицеры противоборствующих сторон стали относиться к друг другу, если не дружески, то с пониманием, заключая негласно временные перемирия. Или как в нашем случае даже захаживали по ночам в гости: перекинуться в картишки на деньги, которые потом просаживали в прифронтовых борделях, но чаще за отсутствием оных играли в долг, на исполнение желания или просто на шалабаны.
Так, что не было ничего удивительного в том, что той же ночью русский патруль задержал возле своих позиций немецкого обер-лейтенанта с его ординарцем фельдфебелем и какого-то подозрительного штатского.
– Честь имею доложить господин поручик, задержаны два немца и большевик-агитатор,- войдя в блиндаж, доложил полный бантист хорунжий Будёный, старший казачьего патруля.
– Немцев ко мне на допрос, агитатора на осину ,- распорядился командир роты.- Выполнять!
– Уже выполнено.
– Что выполнено?- удивился поручик.
– Немцы здесь стоят рядом с блиндажом, а агитатор;за отсутствием осины, повешен на яблоне.
– ответил полный бантист хорунжий Будёный,
– Жаль. Такое дерево загубили, семь лет теперь не будет плодоносить,- сокрушенно произнёс поручик.
– Ладно, давай заводи сюда немцев.
Плащ-палатка, закрывающая вход откинулась и в блиндаж вошел немецкий обер-лейтенант.
– Добрый вечер князь,- на довольно, таки правильном русском языке поздоровался вошедший немец, выходец с лифляндских баронов, имевших имение под Перемышлем.
– И Вам барон не хворать.С чем пожаловали?- поздоровавшись, поинтересовался у Ганса поручик.
– Если я скажу, что пришел с предложением об мире. Вы же мне не поверите?- пошутил барон.- Поэтому цель моего визита прозаически примитивна, как наша окопная жизнь. Карты, только карты. Увы денег у меня нет.
– Забавно. Забавно. Хотя откуда у обрусевшего пьющего барона могут взяться деньги?
– Сдаётся князь Вы хотите меня оскорбить?!
– возмутился барон, которому замечание князя попало- не в бровь, а в глаз.