Выпуск 1. Том 6

Лорд Хорбари подошел к окну.

— Теперь поздно говорить об этом. Я женился на тебе.

— И не можешь выбраться из создавшегося положения, — саркастически проговорила Сисели. Ее смех был злобным и торжествующим. — Ты хотел бы избавиться от меня, да не знаешь как!

— К чему все это?

— Господи, как все это старо. Мои приятельницы вне себя, когда я рассказываю им, какую ерунду ты городишь.

— Может, мы возвратимся к теме нашего разговора — причине твоего приезда?

Но жена не последовала этому предложению. Она сказала:

— Ты заявил в бумагах, что не желаешь отвечать за мои долги. Это по-джентльменски?

— Сожалею об этом шаге. Я предостерегал тебя, как ты помнишь. Дважды я платил. Но всему есть предел. Твоя неразумная страсть к азартным играм... Впрочем, к чему говорить об этом! Мне надо знать, что побудило тебя приехать в Хорбари теперь? Ты всегда ненавидела это место, твердила, что Хорбари надоело тебе до смерти.

Маленькое лицо Сисели Хорбари помрачнело:

— Я думала, так лучше... сейчас.

— Так лучше сейчас, — задумчиво повторил он. И резко спросил: — Сисели, ты брала в долг у той старой француженки-ростовщицы?

— Какой?! Не знаю, кого ты имеешь в виду.

— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Я подразумеваю женщину, которая была убита в самолете, летевшем из Парижа, в том самом, которым ты возвращалась домой. Ты брала у нее деньги? Если та женщина давала тебе деньги, лучше скажи мне об этом. Помни, следствие еще не окончено. В вердикте указано, что убийство совершено неизвестным лицом или лицами. Полиция обеих стран за работой. Это вопрос времени, но они докопаются до правды. Женщина наверняка оставила записи своих сделок. Кто-нибудь узнает о твоих связях с нею, и мы должны быть к этому готовы заранее. По этому вопросу надо заручиться советом кого-либо из наших стряпчих. [«Наши стряпчие» — Уилбрэм и К°, были юристами, которые из поколения в поколение занимались ведением дел рода Хорбари.]

— Как будто я не давала показаний в этом проклятом суде и не говорила, что никогда прежде даже не слыхала об этой женщине!

— Не думаю, что это достоверно, — сухо возразил Стивен. — Если у тебя были сделки с Жизелью, будь уверена, полиция обнаружит их.

Сисели сердито села в кровати.

— Ты, наверное, думаешь, что я убила ее! Стояла посреди самолета и стреляла в нее из трубки отравленными дротиками! С ума сошел!

— Да, пожалуй, все это звучит крайне неправдоподобно, — задумчиво согласился Стивен. — Но я хочу, чтобы ты осознала свое положение.

— Какое положение? Никакого положения нет. Ты не веришь ни единому моему слову. Отвратительно. Да. И зачем вообще ни с того ни с сего волноваться из-за меня? Как будто ты очень заботишься о том, чтобы со мной ничего не случилось. Ты меня разлюбил. Ты меня ненавидишь. Ты был бы рад, если б я завтра умерла. Зачем же притворяться?

— Не слишком ли ты преувеличиваешь? Во всяком случае, я забочусь о чести нашего рода — устаревшие сантименты, которые ты, возможно, презираешь. Но именно так все обстоит на самом деле.

Резко повернувшись на каблуках, он вышел из комнаты. У него стучало в висках. Мысли теснились. «Разлюбил? Ненавижу? Да, это верно. Был бы я рад, если б завтра она умерла? Боже мой, да! Я чувствовал бы себя как узник, выпущенный из тюрьмы. Какая странная и мерзкая штука жизнь! Когда я впервые увидел ее в „Do it now“, каким прелестным ребенком она выглядела! Светловолосая, юная!.. Я был чертовски глуп! Я потерял голову, я был вне себя... Она казалась такой обворожительной и милой, а на самом деле была такой же, как и сейчас — грубой, злобной, невежественной... Теперь я даже не замечаю ее красоты».

Он свистнул, к нему подбежал спаниель и остановился перед ним, глядя на хозяина с обожанием и преданностью.

— Добрая старушка Бетси! — Стивен ласково потрепал длинные, лохматые собачьи уши.

Нахлобучив мятую шляпу, в сопровождении собаки Стивен вышел из дому. Бесцельная прогулка по имению успокаивала его взвинченные нервы.

Поглаживая любимую охотничью собаку, он поговорил с грумом, потом заглянул на ферму, постоял там минутку, поболтал с фермершей и зашагал по узкой дорожке. Бетси льнула к его ногам. И тут он увидел Венетию Керр: верхом на гнедой кобыле она возвращалась с прогулки.

Венетия, выглядела великолепно. Лорд Хорбари глядел на нее с восхищением, нежностью и со странным чувством, будто он откуда-то издалека возвратился домой.

— Хэлло! — сказал он.

— Хэлло, Стивен.

— Где ты была? Прогуливалась в пятиакровых владениях?

— Да. Она хорошо идет, не правда ли?

— Первоклассно. А ты видела мою двухлетку, ту, что я купил на аукционе в Четтисли?

Немного поболтали о лошадях, потом он вдруг сказал:

— Между прочим, Сисели здесь.

— В Хорбари?!

Не в обычае у Венетии выказывать свои чувства, но на этот раз она не смогла скрыть удивления.

— Да, вернулась минувшим вечером.

Немного помолчали. Затем Стивен сказал:

— Ты ведь была на дознании, Венетия. Как... э... как там все это было? Полиция обнаружила что-нибудь? Для тебя это все, наверное, было не очень приятно?

— Ну, конечно, особого удовольствия я не испытывала. Но и ничего ужасного в этом тоже не было. Следователь держался корректно и был достаточно вежлив.

Стивен рассеянно хлестнул по живой изгороди.

— Венетия, у тебя... Ты, я имею в виду... Как ты думаешь, кто это сделал?

Она помолчала, раздумывая, как бы сказать получше и тактичнее, и проговорила с коротким смешком:

— Во всяком случае, не Сисели и не я. Она может поручиться за меня, а я — за нее.

Стивен тоже засмеялся.

— Ну, тогда все в порядке, — сказал он весело.

Он хотел бы выдать это за шутку, но в голосе его явно послышалось облегчение. Значит, он думал, что...

— Венетия, — сказал Стивен, — я знаю тебя уже давно, не так ли?

— М-м, да. А ты помнишь те ужасные уроки танцев, на которые мы ходили, точно дети?

— Ну, как же! Мне кажется, я мог бы сказать тебе такое...

— Конечно, мог бы. — Она поколебалась, затем продолжала спокойным, сухим тоном: — Я полагаю, это Сисели?

— Да. Послушай, Венетия... Сисели водилась с той самой Жизелью?

Венетия медлила с ответом.

— Не знаю. Не забывай, что я была на юге Франции. Я не слышала сплетен в Ле Пине. Но, честно говоря, я не была бы удивлена.