Выпуск 1. Том 7
Шрифт:
— Вы слышали, я сказал Жиро, что все детали преступления мне знакомы? Так вот, из этого вытекает следующее: либо человек, совершивший первое преступление, совершил и это, либо в памяти убийцы подсознательно осталось сообщение о громком процессе, что и подсказало ему план преступления. Я определенно смогу сказать это, когда… — Он замолчал.
Я обдумывал все сказанное Пуаро.
— Но письмо месье Рено? В нем ясно упоминается о тайне и о Сантьяго!
— Несомненно, в жизни месье Рено есть тайна, в этом не может быть сомнений. С другой стороны, слово «Сантьяго», по-моему, утка, которая постоянно встречается на пути, чтобы сбить нас со следа. Возможно, оно было использовано и для того, чтобы направить
Пуаро говорил так серьезно, с такой уверенностью, что не мог не убедить меня. Но я попытался возразить в последний раз:
— А спичка и окурок, найденные около тела? Как быть с ними?
Лицо Пуаро осветило истинное наслаждение.
— Оставлены! Намеренно подброшены для Жиро и ему подобных! О, Жиро хитер, он умеет добиваться своего. Как и хорошая охотничья собака. Он так доволен собой! Часами он ползает на животе. «Посмотрите, что я нашел», — говорит он. А потом опять: «Что вы здесь видите?» Что касается меня, я с полной искренностью отвечаю: «Ничего». А Жиро, великий Жиро, он смеется, он думает про себя: «О, он идиот, этот старик!» Но мы еще посмотрим…
Тут мои мысли обратились к главному факту.
— Тогда зачем вся эта история с людьми в масках?
— Выдумана, чтобы всех сбить с толку.
— Что же произошло на самом деле?
Пуаро пожал плечами.
— Это может сказать один человек — мадам Рено. Но она не скажет. Угрозы и мольбы не тронут ее. Она замечательная женщина, Гастингс. Как только я увидел ее, то понял, что мне пришлось встретиться с женщиной необычного характера. Сначала, как я вам сказал, я был склонен подозревать, что она замешана в убийстве. Впоследствии я переменил мнение.
— Что вас заставило это сделать?
— Ее искреннее горе при виде тела мужа. Я могу поклясться, что в ее крике звучала настоящая мука.
— Да, — задумчиво согласился я, — здесь нельзя ошибиться.
— Прошу прощения, мой друг, ошибиться всегда можно. Посмотрите на великую актрису, разве то, как она изображает горе, не увлекает вас и не поражает своей реальностью? Нет, как бы ни сильны были мои убеждения и вера, прежде чем я позволил себе сделать выводы, мне нужны были веские доказательства. Великий преступник может быть великим актером. Моя уверенность в этом деле основана не на эмоциях, а на неопровержимом факте, что мадам Рено действительно упала в обморок. Я заглянул ей под веко и пощупал пульс. Там не было обмана: обморок был настоящим. Поэтому я убедился, что ее горе искреннее, а не притворное. Кроме того, маленькая дополнительная, но интересная подробность; мадам Рено не обязательно было демонстрировать безудержное горе. У нее уже был обморок, когда она узнала о смерти мужа, и не было никакой необходимости изображать это второй раз при виде тела. Нет, мадам Рено не была убийцей своего мужа. Но почему она лгала? Она лгала о наручных часах, она лгала о людях в масках, она солгала еще кое о чем. Скажите, Гастингс, как вы объясните, что дверь была открыта?
— Ну, — несколько смутившись, сказал я, — полагаю, что это оплошность. Они забыли закрыть ее.
Пуаро покачал головой и вздохнул.
— Это объяснение Жиро. Оно меня не устраивает. Открытая дверь имеет значение, которое в настоящий момент трудно определить. Я уверен в одном: они ушли не через дверь. Они выбрались через окно.
— Что?
— Именно.
— Но на клумбе внизу не было следов.
— Не было, но они должны были быть. Послушайте, Гастингс. Садовник Огюст, как вы слышали, засадил клумбы за день до убийства. На одной осталось множество следов больших сапог, на другой — ни одного! Вы понимаете? Кто-то сюда приходил, чтобы уничтожить следы, и заровнял
поверхность клумбы граблями.— Но где они взяли грабли?
— Там же, где они взяли лопату и садовые перчатки, — нетерпеливо сказал Пуаро. — Это же элементарно.
— А что заставляет вас думать, что они выбрались этим путем? Более вероятно, что они забрались через окно, а выбрались через дверь.
— Конечно, это возможно. И все же я почти уверен, что они выбрались через окно.
— По-моему, вы ошибаетесь.
— Может быть, мой друг.
Я задумался о новых фактах, которые открылись мне благодаря заключениям Пуаро. Я вспомнил, как удивили меня таинственные упоминания Пуаро о клумбе и наручных часах. Его замечания казались тогда такими бессмысленными, а теперь я понял, как замечательно, при помощи мельчайших деталей, он разгадал многое в тайне, окружающей это дело. Я засвидетельствовал своему другу запоздалое почтение.
— Между тем, — с сожалением сказал я, — хотя мы знаем гораздо больше, чем раньше, мы не приблизились к разгадке того, кто убил месье Рено.
— Да, — бодро сказал Пуаро. — В сущности, мы сейчас гораздо дальше от разгадки.
Казалось, этот факт доставляет Пуаро странное удовлетворение. Я в изумлении уставился на него. Он поймал мой взгляд и улыбнулся.
Вдруг догадка сверкнула в моей голове.
— Пуаро! Мадам Рено! Теперь я понимаю. Должно быть, она кого-то защищает.
По спокойствию, с которым Пуаро воспринял мое замечание, я понял, что эта мысль уже пришла ему в голову.
— Да, — задумчиво сказал он. — Защищает или покрывает кого-то. Одно из двух.
Затем, когда мы пришли в отель, он жестом попросил меня молчать.
Глава 13
Девушка с тревожными глазами
Мы обедали с отменным аппетитом. Некоторое время ели молча, затем Пуаро с издевкой сказал:
— Между прочим, мы совсем забыли о ваших неблагоразумных поступках. Не расскажете ли вы о них?
Я почувствовал, что краснею.
— О, это вы про сегодняшнее утро? — мне страшно хотелось уйти от этого разговора.
Но такие номера с Пуаро не проходят. Поблескивая глазами, он за несколько минут вытянул из меня всю историю.
— Вот как! Крайне романтичная история. А как зовут эту очаровательную леди?
Мне пришлось признаться, что я не знаю.
— Еще романтичнее. Сначала случайная встреча в поезде из Парижа, затем здесь. Похоже на любовь с первого взгляда.
— Перестаньте издеваться, Пуаро.
— Вчера это была мадемуазель Добрейль, сегодня это мадемуазель… Золушка! Несомненно, Гастингс, у вас сердце турка! Вам надо завести гарем! — Пуаро улыбался.
— Не нахожу ничего смешного. Мадемуазель Добрейль очень красивая девушка, и я бесконечно восхищен ею. Я этого не скрываю. Та, другая — ничего особенного, не думаю, что когда-нибудь встречу ее еще.
— Вы не намерены снова увидеть эту леди?
В его последних словах прозвучал неподдельный интерес, и я заметил, что он проницательно взглянул на меня. Я вспомнил вывеску: «Отель „Дю Пар“», написанную большими огненными буквами, и как она сказала: «Заходите ко мне», и как я поспешно пообещал: «Приду обязательно».
Стараясь принять беззаботный вид, я ответил:
— Она приглашала меня зайти, но я, конечно, не пойду.
— Почему, «конечно»?
— Ну, мне не хочется.
— Вы сказали, что мадемуазель Золушка остановилась в отеле «Англетер», не так ли?
— Нет, в отеле «Дю Пар».
— Ах да, я забыл.
У меня возникло сомнение. Определенно, я ничего не говорил Пуаро про отель. Я взглянул на него и успокоился. Он резал хлеб на аккуратные маленькие квадратики и был полностью поглощен этим занятием. Должно быть, ему показалось, что я говорил, где остановилась девушка.