Выпуск 1. Том 8
Шрифт:
— Все зависит от того, какие бактерии культивируются.
«Нелепый разговор, — подумала Франки, — и совершенно необязательно трястись от страха.., только почему-то не получается».
И она сказала с вызовом:
— Ну, во мне-то уж точно развиваются всевозможные пороки.
Доктор Николсон взглянул на нее с прежней невозмутимостью и сказал:
— О нет, не думаю, леди Франсез. По-моему, вы никогда не будете способны переступить закон и существующие правила.
Он, кажется, слегка подчеркнул слово «закон»?
Миссис Николсон вдруг бросила:
— Мой муж очень гордится
Доктор Николсон легонько кивнул.
— Совершенно верно, Мойра. Меня интересуют мелочи. — Он снова повернулся к Франки:
— О вашем несчастном случае я, видите ли, уже наслышан. Меня весьма заинтриговала одна подробность.
— Да? — отозвалась Франки — у нее вдруг отчаянно заколотилось сердце.
— Проезжий доктор.., тот, кто принес вас сюда.
— Да?
— Он, должно быть, любопытная личность.., ведь прежде, чем прийти вам на помощь, он развернул свой автомобиль.
— Я вас не понимаю.
— Разумеется, не понимаете. Вы были без сознания. Но юный Риивз, посыльный, ехал на велосипеде из Стейверли, и его не обгоняла ни одна машина. Однако, когда он завернул за угол, он увидел разбитый автомобиль и автомобиль доктора, направленный в ту же сторону, куда ехал он сам, — в сторону Лондона. Вам понятно? Доктор ехал не со стороны Стейверли, значит, он приехал с другой стороны, спустился с холма. Но в таком случае его автомобиль должен бы быть развернут в сторону Стейверли. А он был развернут в сторону Лондона. Выходит, он где-то там развернулся.
— Может, он уже приехал из Стейверли — еще до катастрофы, — сказала Франки.
— В таком случае, когда вы спускались с холма, его автомобиль должен был бы быть там. Он был там?
Бледно-голубые глаза пристально смотрели на нее из-за толстых стекол.
— Не помню, — ответила Франки. — Думаю, что нет.
— Ты прямо как детектив, Джаспер, — сказала миссис Николсон. — И все из-за какого-то пустяка.
— Говорю же — меня интересуют мелочи, — сказал доктор Николсон.
Он повернулся к хозяйке дома, и Франки перевела дух.
Почему он так настойчиво ее расспрашивает? Откуда он узнал все эти подробности автомобильной катастрофы? «Меня интересуют мелочи», — сказал он. И только-то?
Франки вспомнился темно-синий «тальбот» с закрытым кузовом и еще одно — что Карстейрс был канадец. Похоже, доктор Николсон — зловещая фигура.
После обеда она его избегала и держалась поближе к мягкой и хрупкой миссис Николсон. Франки заметила, что та по-прежнему не отрывает глаз от мужа. Что же это, недоумевала Франки, любовь или страх?
Николсон все свое внимание направил на Сильвию, а где-то в половине одиннадцатого он обменялся взглядом с женой, и оба тотчас встали и откланялись.
— Ну, что скажете о нашем докторе Николсоне? — поинтересовался Роджер, когда они ушли. — Сильная личность, вы не находите?
— Скажу то же, что и Сильвия, — ответила Франки. — Как-то не очень он мне нравится. Она мне больше понравилась.
— Хорошенькая, но, пожалуй, дурочка, — сказал Роджер. — То ли боготворит его, то ли до смерти боится.., не разберешь.
— Вот я тоже хотела бы это понять, — согласилась Франки.
— Я его не люблю, — сказала Сильвия, —
но, должна признать, в нем чувствуется огромная.., огромная сила. Ему, по-видимому, действительно удается излечивать людей, пристрастившихся к наркотикам. Тех, кого родные уже отчаялись спасти. И они идут к нему в последней надежде и выходят совершенно здоровыми.— Да! — воскликнул вдруг Генри Бассингтон-Ффренч. — Но вы знаете, что там происходит? Знаете, какие они испытывают физические страдания и душевные муки? Человек привык к наркотику, а ему его не дают.., не дают.., и, не получая его, человек беснуется, бьется головой о стену. Вот что он творит, этот ваш доктор, «сильная личность», он мучит.., мучит людей.., заставляет их терпеть адские муки, сводит с ума…
Генри весь дрожал. Затем вдруг повернулся и вышел из комнаты.
У Сильвии Бассингтон-Ффренч было испуганное лицо.
— Что такое с Генри? — озадаченно спросила она. — Он как будто очень расстроен.
Франки и Роджер не смели друг на друга взглянуть.
— Он весь вечер неважно выглядел, — рискнула сказать Франки.
— Да. Я заметила. Последнее время у него очень неровное настроение. Жаль, что он бросил верховую езду. Ох, кстати, доктор Николсон пригласил на завтра Томми, но я не хочу, чтобы он там часто бывал.., среди всех этих нервнобольных и наркоманов.
— Не думаю, что доктор позволит Томми общаться с ними, — сказал Роджер. — Он, кажется, очень любит детей.
— Да, по-моему, он очень переживает, что у них их нет. И она, наверно, тоже. Она кажется такой печальной.., и такой хрупкой.
— Она похожа на скорбящую мадонну, — сказала Франки.
— Да, это очень точно сказано.
— Раз доктор Николсон так любит детей, он, наверно, был у вас на детском празднике? — как бы вскользь спросила Франки.
— К сожалению, он тогда как раз уехал на день-два. Ему, кажется, пришлось отправиться в Лондон на какую-то конференцию.
— Понятно.
Все пошли спать. Прежде чем лечь. Франки написала Бобби.
Глава 15
Открытие
Бобби все это время томился. Вынужденное бездействие очень его раздражало. Ему противно было тихо отсиживаться в Лондоне.
Ему позвонил доктор Арбетнот и коротко, в двух-трех фразах, сообщил, что все прошло хорошо. Несколько дней спустя Бобби получил письмо от Франки, доставленное ее горничной, — оно было отправлено на адрес лондонского дома лорда Марчингтона.
С тех пор вестей от Франки не было.
— Тебе письмо! — крикнул ему Бэджер. Бобби взволнованно подошел к нему, но, оказалось, конверт надписан рукой его отца и отправлен из Марчболта.
Однако в тот же миг он заметил складную фигурку в черном — к нему шла горничная Франки. Через пять минут он уже распечатывал врученное ею письмо.
«Дорогой Бобби, думаю, тебе уже пора появиться. Я заранее предупредила домашних, чтобы по первой же твоей просьбе тебе дали „бентли“. Купи ливрею шофера — у наших шоферов она всегда темно-зеленая. Запиши ее на счет отца в „Хэрродсе“. Мелочами лучше не пренебрегать. Постарайся, чтобы усы были в лучшем виде. Они невероятно меняют любое лицо.