Выпуск II. Том 7

— Вот и ему могли отплатить той же монетой, — заметил инспектор Сагден. — Кстати, мистер Фарр, вы случайно не знаете никого в наших краях, с кем Симеон Ли был в плохих отношениях еще там, у вас? Не таит ли его прошлое что-то такое, что дало бы нам ключ к разгадке сегодняшнего преступления?

Стивен Фарр покачал головой.

— Враги у него, конечно, были, у такого, как он, их не могло не быть. Но мне они неизвестны. Кроме того, — он сощурил глаза, — насколько я знаю (честно говоря, я спрашивал у Тресилиана), сегодня вечером в ломе или поблизости чужих не было.

— За исключением вас, мосье Фарр, — заметил Эркюль Пуаро.

Стивен Фарр быстро повернулся к нему:

— Вот, значит, как? Подозрительный незнакомец в стенах замка! Нет, не там ищете! Не было такого, чтобы Симеон Ли унизил бы Эбенезера Фарра, и сын Эба решил отомстить за своего папочку! Нет, — покачал он головой, — у Симеона с Эбенезером не было конфликтов. Я приехал сюда, как уже сказал вам, из чистого любопытства. А граммофон, между прочим, может служить таким же алиби, как и любой другой инструмент, потому что я не переставая менял пластинки, и все, должно быть, это слышали. Пластинка играет не столько времени, чтобы я успел сбегать наверх — а коридоры тут длиной в милю, — перерезал старику глотку, смыл с себя кровь и вернулся назад прежде, чем туда собрались все остальные. Это же полная ерунда!

— Мы не выдвигаем против вас никаких обвинений, мистер Фарр, — сказал полковник Джонсон.

— Мне не нравится тон мистера Пуаро, — заявил Стивен Фарр.

— Что поделаешь. — Эркюль Пуаро ласково улыбнулся Стивену.

Стивен Фарр ответил сердитым взглядом.

— Спасибо, мистер Фарр, — поспешил вмешаться полковник Джонсон. — На сегодня достаточно. Вам придется задержаться здесь на некоторое время.

Стивен Фарр кивнул. Он встал и широким, размашистым шагом вышел из комнаты.

Когда за ним закрылась дверь, полковник Джонсон заметил:

— Вот так уравнение с неизвестными. История, которую он поведал, представляется довольно правдоподобной. Тем не менее это — темная лошадка. Он вполне мог похитить алмазы, проникнув в дом под заранее продуманным предлогом. Снимите у него отпечатки пальцев, Сагден, и проверьте по картотеке.

— Они уже у меня, — скупо улыбнулся инспектор.

— Молодец! Я смотрю, вы ничего не упускаете. Надеюсь, вы понимаете, что вам предстоит сделать в первую очередь?

Сагден принялся докладывать, загибая для счета пальцы:

— Проверить телефонные разговоры, когда, с кем и так далее. Проверить Хорбери. В какое время он ушел и кто видел, как он ушел. Проверить все входы и выходы. Проверить прислугу. Проверить финансовое положение членов семьи. Обратиться к адвокатам и выяснить, что представляет собой завещание. Осмотреть дом в поисках оружия и следов крови. Вполне возможно, что где-то спрятаны и алмазы.

— Да, это, пожалуй, все, — с одобрением отозвался полковник Джонсон. — Может, вы что-нибудь добавите, мосье Пуаро?

Пуаро покачал головой.

— По-моему, инспектор учел все необходимое, — сказал оп.

— Алмазы в таком доме будет отыскать нелегко, — мрачно заметил Сагден. — Я еще ни разу в жизни не видел столько украшений и безделушек.

— Да, спрятать тут есть куда, — согласился Пуаро.

— И вы нам ничего не можете посоветовать, Пуаро?

Начальник полиции был явно разочарован. Он напоминал владельца собаки, отказавшейся выполнить трюк.

— Вы позволите мне провести собственное расследование? — спросил Пуаро.

— Конечно, конечно, — откликнулся Джонсон, в го время как инспектор Сагден недоверчиво спросил:

— Что значит «собственное расследование»?

— Мне хотелось бы, — ответил Эркюль Пуаро, — еще побеседовать с членами семьи.

— Вы хотите сказать, что намерены еще не раз допрашивать каждого из них? — удивился полковник.

— Нет, нет, не допрашивать, а побеседовать!

— Зачем? — не удержался от вопроса Сагден.

— В беседах выявляются детали! И когда подолгу беседуешь, выясняется истина.

— Значит, вы полагаете, что кто-то из них лжет? — спросил Сагден.

— Они все лгут, друг мой, — вздохнул Пуаро, — и у каждого свой резон. Поэтому необходимо отделить безобидную ложь от лжи злонамеренной.

— Все это просто невероятно, — резко отозвался Джонсон. — Произошло жестокое, зверское убийство, и кого же мы должны подозревать? Обаятельных, тактичных, сдержанных Альфреда Ли и его жену? Члена парламента, само воплощение респектабельности Джорджа Ли и его красавицу жену? Дэвид Ли — человек мягкий и, как сказал нам его брат Гарри, не переносит даже вида крови. Его жена кажется мне славной, разумной женщиной, хотя и довольно заурядной. Остается испанская племянница и гость из Южной Африки. У испанских красавиц горячий нрав, но я не могу вообразить, что это прелестное создание способно хладнокровно перерезать старику глотку. К тому же, как выяснилось, у нее были все основания желать ему долгой жизни — во всяком случае, до составления нового завещания. А вот Стивен Фарр — другое дело, вполне возможно, что он профессиональный мошенник, явившийся сюда за алмазами. Старик обнаружил пропажу, и Фарр перерезал ему глотку, чтобы тот замолчал навсегда. Довольно правдоподобно, да и в алиби с граммофоном я не очень верю.

Пуаро покачал головой.

— Мой дорогой друг, — сказал он, — сравните физические данные мосье Стивена Фарра и старого Симеона Ли. Если Фарр решил убить старика, он мог сделать это в один момент — Симеон Ли и пикнуть бы не успел. Можно ли поверить, что тщедушный старик и этот великолепный экземпляр человеческой породы боролись несколько минут, опрокидывая мебель и разбивая посуду? Да это полный бред!

Полковник Джонсон прищурился.

— Вы считаете, что Симеона Ли убил физически слабый человек? — спросил он.

— Или женщина! — добавил инспектор.

16

Полковник Джонсон посмотрел на свои часы.

— Лично мне здесь больше делать нечего. Вы правильно ведете расследование, Сагден. Ах да, вот еще что. Нам надо поговорить с дворецким. Я знаю, что вы его уже допрашивали, но теперь нам стало известно кое-что новенькое. Он должен подтвердить местонахождение каждого члена семьи в момент убийства и точное время этого печального события.

Тресилиан вошел не спеша. Начальник полиции предложил ему сесть.

— Спасибо, сэр, я сяду, если вы не возражаете. Я не очень хорошо себя чувствую. Ноги болят, сэр, и голова.

— Еще бы! Вам ведь довелось пережить такой шок, — с участием заметил Пуаро.

— Случилась страшная беда, — вздрогнул дворецкий. — В доме, где всегда было так спокойно!

— Такой приличный дом, ведь правда? — спросил Пуаро. — Но не очень счастливый?

— Мне бы не хотелось об этом говорить, сэр.

— В прежние дни, когда вся семья была в сборе, они жили счастливо?