Выпускник

Колька разочаровано улыбается. Сюрприза не вышло.

— А вы что решили, что я магазин грабанул или пункт раздачи спецпайков? — усмехаюсь.

Колька старательно укладывает продукты в тумбу, предназначенную для этого. Но все не умещается.

— Может, из красного уголка вторую притащить? — чешет себе затылок. — Там пустая без дела стоит. Я могу попозже сходить, когда там все разойдутся.

— Нет, друг, — строго говорю я. — Спустись на вахту к тете Рае, спроси у нее, где можно взять еще одну тумбочку.

— Стоило только человека на работу взять, как он тут же правильным чуваком заделался. Не даром говорят, труд облагораживает человека, — бубнит себе под нос Колька собираясь на поиски тумбы.

— Серега, приготовишь нам макароны по– флотски? Вы не против, парни? — обращаюсь ко всем.

— Да, о чем ты. Мы только — за, — подает голос и Мишка.

— Отлично, — откликается Серега, берет кастрюлю, кладет в нее мясо, пачку макарон и выходит из комнаты.

Следом выходит и Николай.

Мишин снова утыкается в учебники.

Я устало падаю на кровать и прикрываю глаза.

На следующий день я приступаю к выполнению задания.

После занятий отправляюсь на место работы Ольховской в издательство.

Мне везет, точнее, я все рассчитал, присмотрел, расспросил, и мне показали на девушку Олю Борисову, сказав, что она близкая подруга Ольховской.

Рассматриваю стройную симпатичную молодую девушку, лет двадцати пяти. Одета скромно, но со вкусом.

— Борисова Оля? — уверенно подхожу к ней, показываю мельком красную корочку и тут же захлопываю. — Я из уголовного розыска. Следователь Сомов Макар Матвеевич.

Идея с удостоверением пришла мне ночью. Когда соседи по комнате после вкусного сытного ужина уже спали.

Я тихо поднялся, включил настольную лампу, вытащил подручные материалы и соорудил себе корочку.Даже фото свое приклеил, правда немного криво, но переделывать не было желания. Очень хотелось спать.

Борисова настолько была перепугана не то, чтобы моим появлением, а пропажей подруги Ольховской, что даже не думала что–то там уточнять насчет моей персоны.

Эффект внезапности подействовал безотказно.

— Да, я Оля. А что вы хотите?

— Ольга, давайте пойдем в кафетерий. Выпьем по чашечке кофе и побеседуем в спокойной обстановке.

Она кивает, и я веду ее в ближайший кафетерий.

Занимаем столик возле окна и заказываем кофе.

— Оля, меня интересует друг Марины Ольховской — Григорий Игнатов. Что тебе о нем известно?

— Игнатов… — удивляется девушка. — Не думаю, что он может быть в чем — то замешан.

— Ольга, думать здесь буду я. По долгу службы, — одариваю ее холодной улыбкой.

Ведет недоуменно плечами.

— Успокойся, подумай и спокойно расскажи все, что знаешь о Игнатове. Насколько мне известно, вы все вместе учились?

Ольга смотрит на меня с удивлением.

Чтобы выглядеть солиднее, я оброс щетиной и три дня не бреюсь. На занятиях преподаватели смотрят на меня с подозрением, сокурсники косятся, но я стойко выдерживаю.

Держусь уверено матерым спецом.

— Ольга, я жду, — спокойно говорю, делая глоток горячего черного кофе.

Не свожу глаз с девушки.

Пальцы у нее дрожат. Она складывает руки в замок. Поднимает на меня большие карие глаза. В них, словно чаинки плавают, смотрит на меня так доверчиво, аж в горле начинает першить.

— Да, мы учились на одном курсе, — начинает рассказывать Ольга.

Девушка говорит тихо проникновенно, и чем — то здорово цепляет меня.

Черт! Я при исполнении, что за мысли лезут мне в голову.

— С однокурсниками он всегда держался на расстоянии, предпочитал общение с книгами, чем с живыми людьми. Я всегда считала его тихоней. Но, как оказалось, за этой маской скрывался настоящий фанатик.

Григорий был тихим и незаметным. Его бледное лицо, тонкие очки и аккуратно зачёсанные волосы придавали ему вид вечного студента. На лекциях он сидел в первых рядах, старательно конспектировал каждое слово преподавателей и никогда не вступал в споры.

Но в этой маске скромности скрывалась страсть, которую никто не ожидал увидеть. Он был безумно влюблён в Марину Ольховскую.

Смотрю на Олю и думаю лишь о том, как неплохо было бы провести с ней ночь.

Ее большие карие глаза, пряди каштановых волос, падающих на лицо, и этот жест руками, когда она откидывает их назад. Все это действует на меня. И мысли крутятся только вокруг одного.

Глава 12

— Игнатов влюбился в Марину, — продолжает Борисова. — Он боготворил её. Делал всё. Следил за каждым её шагом, был рядом, когда ей это было нужно, и даже когда не нужно.

Но Марина видела в нём только друга, ничего больше.

И когда она познакомилась с Максимом Звонарёвым, Гришка просто исчез из её жизни.

Просто так исчез из жизни женщины, в которую был безумно влюблен? Слабо верится в такое. Ну, если только у него была железная воля. Слабо верится в такое.

— Максим был фарцовщиком, его мир был ярким и опасным. Марина, как заворожённая, погрузилась в него, забыв обо всём остальном.

Оля рассказывает важную информацию, и я стараюсь не нырять в свои ассоциации по поводу самой Борисовой, которые далеки от темы нашей беседы.

— После убийства Максима и исчезновения Марины никто не видел Игнатова, не слышал о нём.

Смотрю на собеседницу, слушаю ее приятный голос. Ей бы радио или телеведущей работать, а не редактором в издательстве.

Не думаю, чтобы парень так одержимый любовью, вдруг просто смирился и отошел в сторону. Тут явно, что — то не так.

И Ника настаивает, что за ним нужно проследить.

Чувствую, что в этой истории Игнатов играет не последнюю роль. В его молчании и уединении кроется что–то.

Ольга выглядит уставшей, но решительной. Я передаю ей папку, которую дал Дед, и наблюдаю за её реакцией. Она открывает, и её лицо меняется.

— Что это? — спрашивает она, поднимая на меня глаза. — Где ты это взял?