Выпускной. В плену боли

— Ась, ты берешь эту булочку? — Ремезов. Наш с Демьяном одноклассник. Его лучший друг. В прошлом. Все в прошлом. Словно из другого века. Я была удивлена его появлению именно в моем вузе. Люба рассказала, что он ездил заграницу, но что-то там не срослось, и он перевелся на второй курс к нам. – Просто она последняя, а я с повидлом люблю.

Он не знает про похищение. Когда он вернулся, слухи утихли, в новостях никто ничего не рассказывал, а Демьян ни с кем не общается, словно отрезав себя от нашей реальности.

— Бери, конечно.

— А хочешь пополам? Ты же тоже ее постоянно берешь?

Мне сложно общаться с ним нормально, учитывая, как он вел себя в школе. Но мне ли не знать, что порой даже садист связывает себе руки. Мне ли его судить? Вообще кого-то.

— Можно попросить вас разрезать? Пополам.

— Ася, сколько можно копаться? — орет Люба на всю столовую, а Распутин на нее.

— Что ты мне в ухо орешь, ебанутая?

— Ты определись уже, то ты хочешь, чтобы я поорала на тебе, то ты не хочешь, чтобы я орала.

Мы с Ремезовым переглядываемся и прыскаем со смеху.

Нам отдают булочку, я забираю свое блюдце.

— Как думаешь, к четвертому курсу они переспят? Между ними так и пылает.

— Ставлю на третий. Кстати, держи, — отдаю ему за половину булочки.

— Обижаешь. Я могу позволить себе купить булочку красивой девушке.

— Я какая угодно, но точно не красивая.

— Ну, и зря ты так думаешь.

— Что-то в школе ты пел другие серенады.

— Просто балкон был высоко и ты не слышала.

Не могу не рассмеяться.

— Надеюсь, твой оргазм, когда мы окажемся в постели, будет таким же красивым, как смех.

Меня как ледяной водой обливают. Из лужи. И почему я не заметила в глазах этот голодный блеск? Почему не уловила сигналы тела, и эта булочка... Точно, он же не ест их. Просто чертов предлог.

— Сделаем ставки, Ремезов. К какому курсу ты со мной переспишь?

— К третьему. Я нравлюсь тебе.

— Наверное, думаешь, что же нашел во мне Демьян, раз променял на такую сексуальную Милену?

— Хм, не без этого, но ты мне, правда, нравишься.

— А ты мне нет.

— Ладно, к третьему погорячился. Но я терпеливый. Как насчет пятого?

— Как насчет «никогда»? — отворачиваюсь от его наглой улыбки и иду к Любе, которая тут же закидывает меня вопросами. На все у меня один ответ. Закатанные глаза.

— Ну, ты серьезно? Он же симпатичный?

— Поверь, десять лет мне было достаточно, чтобы понять, что он не принц на белом коне.

— Но его можно использовать как раб силу. Научи его делать журавликов.

Я просто давлюсь соком и выплескиваю ей в лицо. Смеюсь, как ненормальная. Люба — это просто космос. Только она может использовать собственную привлекательность, грудь, глаза, чтобы просто заставить парней делать то, что ей нужно.

— Как раз хотела принять душ.

— Прости. Просто ты поразительна.

— Да, я знаю. Ну, что, запряжешь его? Там в актовый зал мебель привезли. Нужны сильные руки.

— Попроси его сама.

— Нет, нет, мужики готовы заниматься альтруизмом только ради той, на которую стоит. Ну, пожалуйста… Я тебя на сутки оставлю в покое. Будешь страдать в одиночестве целых двадцать четыре часа.

— Неделю, Люба. Мне нужна неделя. Тебя стало слишком много в моей жизни.

Люба делает вид, что обиделась.

— Да ты сама и двух дней не выдержишь без моего сияния.

Мы пожимаем руки, и я, доев чертову булочку, иду просить Ремезова об услуге. В этом есть своя прелесть, жить обычной жизнью, быть с обычными людьми, с теми, кто не знает, через что тебе пришлось пройти, и не смотрит на тебя, как на вечную жертву насилия. Лучше уж пусть смотрят, как на чудачку или как на объект вожделения. Это почти приятно.

После учебы я привычно жду Гришу, с которым мы вместе едем домой. На выходные я всегда уезжаю.

— Твой отец реально решил стать мэром города или дядя пошутил?

— Наверное отцу нужно куда — то девать энергию, которую он раньше вкладывал в мои наказания, — это все конечно смешно, если бы не было так странно. Я сама до сих пор в шоке от его решения. С другой стороны, чем бы дитя не тешилось, главное в семье гармония.

— Ну, ты не думаешь, что это всколыхнет ту историю, ну... — Гриша так и не принял правду, все еще убежден, что меня изнасиловали, что я просто жертва, а Демьян лицо зла.

— Он убежден, что высокий пост поможет ему заткнуть рты даже тем, кто просто думает про это. Типа ради меня.

— А на самом деле?

— На самом деле люди, потерявшие власть, всегда будут ее искать в другом месте.

— Ты сейчас про отца или маньяка?

— И про него тоже. Если он жив, то не закончит. И однажды я выясню, кто он такой.

От автора.

Всем привет. Вот и все. Мы прошли сложный путь. Вместе со мной. Вместе с героями. Посмотрели в лицо страхам и опасности. И наверное не раз задавали себе вопрос, а как бы поступили мы.

Спасибо, я хочу сказать спасибо тем, кто несколько месяцев назад вынудил меня начать эту историю. Я на нее два года решалась. И только благодаря вашей поддержке смогла решиться. Смогла начать. Смогла окунуться в этот подвал и вдохнуть этот зловонный запах. Но я вам признаюсь, я трусиха. Я хотела написать все. Всю ту мерзость, которую они там испытали. Но я боялась вас оттолкнуть. Боялась сама все это наблюдать. Поэтому даже я, не могу понять, что там пережили наши ребята. По сути дети. Я рада, что вы их полюбили столь же сильно, как и я.

Спасибо девочки, что были со мной. Спасибо, что питали мое вдохновение. Спасибо, что помогли написать эту книгу. Я не часто довольна книгами, порой я сомневаюсь в том, что вообще стоило ее начинать, но тут сомнений нет. Спасибо, что столь внимательно слушали эту историю и не перебивали. Это очень ценно. Люблю вас. Ваша Люба.

Эту книгу я считаю законченной. У нее свой жанр. У нее свои правила сюжета. Здесь герои просто не могли быть вместе. У них у каждого свой личный ХЭ. Они живы. Они свободны. Ну а дальше... Если есть желание узнать, смогут ли Демьян и Ася быть вместе, добро пожаловать в новую историю о них.