Высокий блондин без ботинок

— Великолепно… — ответил Марко.

— И это все, что ты можешь сказать? Эти кружева на вес золота!

— Боюсь, мама, ты затмишь в этих кружевах невесту! — хохотнул Марко.

— Наглец! — воскликнула Антония. — Хотя в твоих словах есть доля истины… Она в кружевах, и старая мать жениха в кружевах… Да, это не дело… А как тебе это темное платье из бархата?

— Мама, никто не сомневается, что ты богатая женщина и при желании можешь вся увешаться бриллиантами, но это платье мрачновато для свадебного торжества.

— Ты, как всегда, прав… Эх, тебе бы модельером быть!..

— Мне и так дел хватает, — ответил Марко.

— Тогда остается этот светло-бордовый костюм с росписью под батик?

— В самый раз, — кивнул Марко.

— Он брючный… Не будет ли это вызывающе?

— У тебя фигура позволяет, мама, — успокоил ее Марко.

Антония улыбнулась и подошла к сыну, невольно залюбовавшись им. Черный шелк пижамы красиво оттенял его кожу, темные ресницы бросали тень на его слегка уставшее лицо. Мужественная линия подбородка, красивая шея…

— Ты у меня красавец, — запустила руку в его темные густые волосы Антония. — Я не знаю насчет невесты, но то, что жених будет самым красивым, это точно.

Марко перехватил руку матери и поцеловал ее.

— Ты мне все время это говоришь, только красота счастья не приносит.

— Что за настроение в день свадьбы? Я оградила тебя от всех приготовлений, всем занималась сама вместе с целым агентством по организации различных торжеств. Знаешь, какая это огромная работа — за короткое время организовать такого масштаба свадьбу?

— Ты сильно спешила, — улыбнулся Марко.

— А, что ты понимаешь! — махнула холеной рукой Антония, сверкнув бриллиантами. — Ты у нас жениться вообще не хотел, и свадьбы тебе пышной не надо. Но есть же какие-то приличия… Что о нас подумают люди?

— Мне все равно.

— А мне нет! Женится единственный наследник Тозини — и нет торжества! Люди решат, что мы жмоты. Нет уж, не бывать этому! — распалялась Антония в нервном возбуждении. — Я не стала лезть из кожи вон, как говорят здесь, в России, и остановилась на твоем ресторане. Он вполне подходит. Большой, красивый, такой торжественный, с великолепной кухней, в центре. Рядом подземный паркинг, где разместятся машины всех гостей. Я обо всем позаботилась и все оплатила, — сказала она, подходя к трюмо и поправляя прическу. — Какие здесь люди молодцы! За наши деньги вложили всю душу в оформление зала. Видел бы ты! Все в белых полупрозрачных драпировках, посередине установили бассейн с белыми лебедями, даже не спрашивай, как они это сделали! Я и сама не знаю, но выглядит потрясающе! Бьющие по углам фонтаны, белые лилии, чешский хрусталь, немецкий фарфор. Все абсолютно белое, просто мир девственности, чистоты и нежности!

— Ты так уверена в моей девственности и в девственности Виктории? — рассмеялся Марко.

— Как вы любите все опошлить, мужчины! — скривилась в недовольной гримасе Антония.

— Просто твой гимн чистоте, нежности и невинности совсем не про нас, — ответил Марко.

— Но для вас! — подняла указательный палец Антония. — И будет так!

— Аминь!

— Не юродствуй. Приглашены солидные люди. Ты не хочешь узнать, кто будет? — посмотрела на сына Антония.

— Я думаю, что будут все те же, которых я каждый день вижу по делам своего бизнеса, — опустил голову Марко.

— Ну конечно… А кого я еще приглашу? Некоторые прилетели из Италии, я их разместила в хороших отелях. Основная часть гостей, конечно, ждет продолжения свадьбы у себя на родине.

— Да, эта экзекуция не скоро закончится, — мрачно заметил Марко.

— Марко! — прикрикнула на него Антония. — Ты же знаешь, что я не люблю, когда ты такой. Я надеюсь, что у тебя хватит ума, воспитанности и такта, чтобы не опозорить свою мать перед гостями?

— Я соберу всю свою волю в кулак, — пообещал тот.

— Хорошо, — вздохнула Антония. — Будут из мэрии Москвы, из Союза предпринимателей России, артисты… Как тебе эти серьги к моему костюму? — спросила она.

— Великолепно, — ответил Марко, не поднимая головы.

— Все, иди одевайся, время поджимает. Ты должен ехать за невестой, по русскому обычаю. Торжественная церемония будет во Дворце бракосочетания, я решила не отступать от правил, хотя можно было вызвать эти службы и на дом, но… Надо же уважать чувства русских родителей твоей будущей жены! Им хочется, чтобы как можно больше людей увидели их девочку во всей красе. А потом мы едем в ресторан, и начнется неофициальная часть. Насчет меню можешь не беспокоиться. У нас будет все, что только можно себе представить. Кухня будет русская и итальянская. На помощь нашим поварам мы пригласили еще несколько лучших шеф-поваров и обслуживающий персонал.

— А я не беспокоюсь, — ответил Марко, вставая с кресла, — я вообще спокоен.

Он повернулся и пошел в свои апартаменты.

— Дева Мария, чувствую, что-то пойдет не так! — заломила руки Антония. — Ну же, Виктория, срази его своим видом наповал, чтобы он не передумал жениться! — Она возвела к небу глаза, держа правую руку на сердце.

— Ну, как он? — спросила Виктория у своей свидетельницы и лучшей подруги Оксаны.

Она стояла в своей комнате в коттедже, где проживала со своими родителями. Родители не поскупились на ее свадебный наряд из белой шелковой ткани с кружевами ручной работы и стразами. Пышная грудь не помещалась в тугой корсет и просто-таки вываливалась наружу, словно специально показывая миру главные достоинства невесты. Руки Виктории в кружевных перчатках выше локтей подрагивали, волосы были уложены двумя мастерами в замысловатую прическу с цветами и стразами. На шее невесты сверкало бриллиантовое колье, подаренное Марко. Сегодня Виктории почему-то изменило чувство меры. Она являла собой просто образец безвкусицы и вульгарности. Слишком уж на ней всего было много: и открытого декольте, и кружев, и бриллиантов, и стразов. Словно на ней надо было разместить все добро, что находилось в доме. Из пальцев только один остался свободным, и тот для обручального кольца, на всех же остальных красовались перстни и кольца. В ушах висели какие-то длинные сверкающие серьги, поверх кружевных перчаток бренчали золотые браслеты и цепочки, постоянно цеплявшиеся и путавшиеся в кружевах. Сама Виктория, чувствовалось, очень волнуется и ждет. Красивые глаза девушки горели, на щеках был явно натуральный румянец, и на розовых с перламутровым блеском губах блуждала какая-то идиотская улыбка.

— Ну, как он? — снова задала свой вопрос Вика приятельнице.

Оксана выглядела значительно скромнее. Розовое вечернее платье, малиновые туфли, такого же цвета сумочка из бисера и бижутерия. Черные длинные волосы были просто и красиво уложены тяжелой волной по голой смуглой спине.

— Он уж здесь… проходит последнее испытание, говорит с твоей мамой, — отвела глаза Оксана, секретарь и любовница богатого женатого босса в одной солидной фирме.

— Ну и как он? — снова спросила Вика.

— Ты что как заезженная пластинка?

— Волнуюсь…

— Понятно… Ну, как он? Великолепен, как всегда. Черный костюм-тройка, белоснежная рубашка, черный галстук бабочкой… великолепная фигура, глаза… улыбка… правда, какая-то натянутая…

— Что значит — натянутая? — встрепенулась Вика.

— Ну, какая-то дежурная, неискренняя…

— Не выдумывай. Ты просто завидуешь, что я подцепила миллионера.

— Дура, я хочу, чтобы ты была счастлива, — обиделась Оксана.

— А я и буду! С такими-то деньгами и красавцем-мужем! Да сегодня самый счастливый день в моей жизни! — воскликнула Виктория, перебирая руками по платью. — А он несет букет?

— Несет, из белых роз в красивом обрамлении… Тебе подойдет, — ответила Оксана, почему-то не завидуя подруге. — А ты его любишь?

— Очень!

— А если бы он был бедный?

— Марко не может быть бедным, он очень умный и всегда что-нибудь да придумал бы, — парировала Виктория, начиная потеть, — к тому же он красив и сексуален.

— У вас были отношения?

— А как же! В первый же день, кто устоит перед его взглядом? — Виктория посмотрела на подругу и рассмеялась: — Да не волнуйся ты за меня, у меня все отлично! Я нравлюсь его маме, что, как я поняла, немаловажно. Она сказала, что я красивая и у нас с ее сыном должны быть красивые дети.