Высокий блондин без ботинок

— Что такое? — спросила Мила.

— Вот я осел! — с чувством выкрикнул Гриша.

— И я о том же, — Камилла облизала ложку, — признавайтесь ей сейчас же, не упускайте возможность.

— Я не об этом, — возразил он и недовольно уставился на Надю. — Спасли мы мать Марко… ничего не скажешь. Предупредили Джузеппе, чтобы к ней не пускали убийцу, то есть сбежавшую из больницы Камиллу. Теперь сами мило сидим, распиваем с ней ликер, едим мороженое. Видимо, охраняем синьору Тозини! Что ты так смотришь на меня, Надя?! Влюбленная в своего миллионера, ты потеряла смекалку? Если Мила не убийца, то настоящий преступник где-то бродит, и от него никто не защищен…

— Моя голова после психотропных лекарств мало что соображает, — сразу же сняла с себя ответственность Камилла, выскребая креманку.

— Может, повторить? — поинтересовался следователь.

— Нет, спасибо. Знаете, друзья, давайте погуляем? — предложила Мила, не желавшая видеть их унылые лица. — Хорошо бы встретить ту женщину, которая навела на меня такую клевету. Может быть, это вовсе и не Зоя Михайловна? Вы-то ее раньше не видели, а я бы ее узнала, любовницу моего отца. Она в отличие от моей матери родила ему двоих детей, особа была импульсивная и романтичная.

— Как двоих? — удивилась Надя после минутного замешательства.

— Две дочки, я это точно знаю. Можете спросить у моей матери, она это тоже знает. А чему вы удивляетесь? Как я понимаю, слабоумная Кира была ее дочерью, которую кто-то убил.

— Вот именно, кто-то… А вторая дочь? Что с ней? Где она? Почему Зоя Михайловна ничего не рассказала о ней? — вспыхнула Надежда, отчего веснушки на ее носике четче проступили.

— Мне это неизвестно. Я не знала, что и Кира ее дочь, пока вы не сказали. Я просто знаю, что их двое, а куда Зоя дела вторую… Я также знаю, что она тоже должна быть больной, так как это психическое заболевание наследуется стопроцентно. Может быть, она умерла раньше?

— Надо проверить все психиатрические больницы, — задумалась Надежда.

— Надо найти Зою Михайловну и спросить у нее, где ее вторая дочь, — сказал Григорий. — Так что предлагаю вам, девушки, не гулять, а проехать в полицейский участок и силами местной полиции найти этот «божий одуванчик».

— А может, поедем в галерею? Мы же встретили ее там, — предложила Надя.

— Вряд ли она до сих пор околачивается там, она уже сделала свое дело — очернила человека. Теперь необходимо узнать, ради чего или ради кого она это совершила, логично? — снова обратился Григорий к своей рыжеволосой пассии.

— Идемте, — вздохнула та.

Совершенно не хотелось покидать это шумное, веселое место, но дела звали на подвиги… Они вышли из уличного кафе и направились вдоль палаток, у одной из них Надежда вдруг остановилась.

— Что с тобой? Идем скорее! — окликнул ее Гриша.

Надя не шевельнулась, и ее спутникам тоже пришлось затормозить. Григорий недовольно посмотрел туда, куда обратила взор своих красивых глаз Надя. Это была палатка, где можно было сфотографироваться в старинных костюмах и масках. Можно было воплотить любую свою фантазию, почувствовать себя королем или мушкетером, принцессой в платье с пышной юбкой, декольте и прочей атрибутикой прошлых веков, откуда веяло романтикой, неповторимым очарованием и любовью. Были здесь и карнавальные костюмы, на которые обычно падки приезжие люди.

— Ой, как здорово! — загорелась Камилла. — Давайте сфотографируемся! Ой, всю жизнь мечтала почувствовать себя принцессой! Надя, тебе пойдет вот это зеленое с глубоким декольте, есть же что показать! Может, и твой следователь наконец разморозится! Ой, чур, я беру вот это золотое! Нет! Вон то из красного бархата лучше! Смотрите, можно и парик подобрать, и шляпку, мне сейчас это необходимо. Знаете, Григорий, я так боялась этого маньяка, что меня просто парализовало от страха. И я, дурочка, совершенно безропотно дала себе побрить голову. А вот Надька, она другая, — уважительно протянула Камилла, — она не даст себя унизить никому. Она так отчаянно сражалась с этим громилой… Честное слово, если бы он захотел Надю обрить, как нас, ему пришлось бы сначала ее убить… — Камилла встряхнулась, гоня прочь страшные воспоминания. — Ну, так что? Я в красном, Надя в зеленом, а вы — кардинал или папа римский?

— Ты ничего не видишь? — пропустила всю эту восторженную тираду мимо ушей Надя и посмотрела на Григория.

— Что?

— Как ты работаешь следователем? Где твоя хваленая наблюдательность? Посмотри на это, — Надя указала на длинную юбку и кружевную тунику.

— Нет, это не пойдет! Это на какую-нибудь молодящуюся бабку-аристократку, да и цвет не твой, — сразу же отреагировала Мила.

— Мы же видели в нем старушку… — проговорил Григорий, ошеломленно глядя на Надежду, — именно в этом наряде была Зоя Михайловна. Как ты увидела это?! Здесь столько одежды!

— Я могу отделить мишуру от истинного… — туманно ответила она ему, — эти кружева я увидела сразу, не знаю, возможно, я ожидала их увидеть, потому что здесь от одежды пахнет так же, как пахло от Зои Михайловны, — какой-то затхлостью. А потом мы, женщины, всегда замечаем красивые вещи и кто из нас как одет.

— Вы о чем? — Мила наконец-то оторвалась от каких-то ярко-розовых перьев, которые она тщетно пыталась приладить к своей бритой голове.

— Это наряд Зои Михайловны, в нем она с нами не так давно вела беседу о том, что ты виновата во всех смертных грехах, — ответила Надя.

— Да вы что?!

— Точно говорю, только кружевных перчаток не хватает, — подтвердила Надя.

— Во дают! Я думала, что здесь наряжаются, чтобы сфотографироваться, а тут, оказывается, дают напрокат одежду клеветникам и преступникам! — вспыхнула Мила и принялась стучать костяшками пальцев по деревянному прилавку, чтобы вызвать хозяина.

— Сейчас мы узнаем, кому он давал этот наряд. И раз эта дамочка рассекала в нем в галерее, то, видимо, они хорошо знакомы, и хозяин фотостудии должен знать, где она живет! — продолжила опережать события Камилла.

Надя заметила, что ее подруга стала более эмоциональна, но ее можно было понять после перенесенного ужаса. Казалось, что еще немного, и Мила собьет пальцы в кровь, а в темном проеме служебного входа так никто и не появлялся.

— Подождите, — отодвинул подруг в сторону Григорий, почувствовав неладное, и смело шагнул внутрь.

— Ну, есть кто? — поинтересовалась Надя, но ответом ей была тишина. — Гриша, не молчи! Есть кто живой?

Когда Григорий появился, выглядел он мрачнее грозовой тучи.

— Живых нет… только мертвая старушка, с которой мы не так давно беседовали.

— Правда? — ахнула Надя.

— Нет, шутка! Конечно, правда. У нее проломлен череп, а судя по тому, как Зоя одета, она не брала ничего напрокат. Эта фотостудия — ее, она и есть фотограф…

— Узнаю Зою… ее всегда тянуло к чему-то необычному… картины, антиквариат, гипноз, паранормальные явления и вот теперь фотографии под старину… — протянула Мила, сразу привлекая к себе внимание следователя.

— Кстати, ты здесь единственная, кто может опознать эту женщину.