Высокое напряжение

Лежала и смотрела на него. И понимала, что не могу противиться стремительно растущему в груди чувству. Его рассказ о родителях, о доме поразил меня… Лев даже не представляет, как мы с ним похожи. Он стеснялся собственного отца, его скромного одеяния и вида… то же самое было и со мной. Только мой стыд намного глубже и сильнее. Он понял свою ошибку, изменился. А вот я до сих пор не могу…

Не заметила, как уснула, а когда утром обнаружила нас лежащими в объятиях друг друга, первое, о чем подумала — «Нас могут увидеть!». Боже, какой скандал будет, если все происходящее станет известно Кириллу. Я ведь могу поссорить братьев, внести раздор в семью. Но как сладко мне было чувствовать жар его тела. До дрожи приятно ощущать его сильные руки на себе.

Лев, как всегда, в своем репертуаре. Смог в считанные секунды ввести меня в краску. Он повторил мои слова, сказанные ему ночью… и я поняла, что все мои тайны раскрыты, и он знает о моих чувствах к нему.

Мне вдруг стало так стыдно… Что он подумает обо мне? Встречаюсь с его братом, а ночью прихожу к нему… абсолютно чужому мужчине… Но Лев словно почувствовал мои сомнения и страхи. Взяв меня за руку, притянул к себе… и сказал то, что помогло мне принять решение…

Вот и сейчас я сидела в машине Кирилла и повторяла эти слова, будто мантру.

«Не совершай ненужных ошибок, Тата. Остановись…»

Припарковав автомобиль возле моего подъезда, Кир повернулся ко мне. На его губах искрилась улыбка, я знаю, он снова будет пытаться приглашать меня на свидание. Будто не понимает ничего… Но я должна со всем покончить. Как бы тяжело мне ни было… Кирилл заслуживает, чтобы я объяснилась с ним с глазу на глаз. Не стоит больше мучить ни его, ни себя.

— Тата, я хотел тебя пригласить… — начал он, но я перебила.

— Кирилл, мне нужно кое-что тебе сказать… — Кир замолчал, смотрел на меня, нахмурившись.

— Мне нужно было сказать это раньше… но я… — замялась, пытаясь подобрать слова. Все оказалось намного сложнее. — Прости, наверное, у нас ничего не получится… — В его глазах вспыхнуло понимание. Уголки губ опустились, но он не отвел от меня взгляда. — Нет, ты просто замечательный, ты мужчина мечты… но я… я не могу. Понимаешь?

— Стой, погоди, — его ладонь накрыла мою. Стало больно в груди, но я должна была идти до конца. — Я, чувствовал, что будет этот разговор… но, Тат, не руби с плеча. Пойми, я не бегаю за каждой девушкой, всегда было как раз наоборот… но с тобой… — нервно усмехнувшись, отворачивается в сторону, пытается подобрать слова. — С тобой все иначе… ты много значишь для меня… И я не хочу тебя терять… просто не руби все сгоряча, — в его глазах столько мольбы, и это душит меня петлей.

— В том-то и дело, что я не сгоряча…Я делаю все обдуманно, Кирилл. Ты мне очень дорог как человек, как друг… но, к сожалению, ничего у нас не выйдет… — чувствую себя последней тварью. Могу поклясться, слышала, как на мгновение его сердце перестало биться. Только что я убила частичку светлого, хорошего.

— Ладно. Я понял все, — кивнув, он отпускает меня.

В салоне повисает тишина. Кир отворачивается, сжимая рукам руль, а я выхожу из машины.

Иду к подъезду, не чувствуя собственных ног. Ну, что я за сволочь такая? Почему не смогла полюбить его — такого идеального. Втюхалась в полную противоположность ему: в непостоянного, склонного к крайностям индивидуума…

Лев

Тата уехала с Киром. Отпускать ее с ним и молча смотреть вслед уезжающей машине было невыносимо. Сжал последние крохи воли в кулак и, сцепив зубы, сдерживал порывы. Успокаивало только то, что теперь, после сегодняшней ночи, я знал наверняка — Тата моя. И в мыслях ее кроме меня нет никого.

Навел порядок в доме, пока дед копошился со снастями. Специально не стал вызывать клининговых работников, хотел отвлечься… Нужно было куда-то деть свою энергию, чтобы с ума не сойти. Дед пытался снова завести разговор о Тате, но я перевел все в другое русло. Незачем зря сотрясать воздух, я все равно не сдамся, не отступлю.

Отвез дедушку домой, закупил в гипермаркете продуктов ему на неделю. Тетя Маша осталась на ближайшие дни без водителя, ездить в город будет некому. Попрощавшись с родными, ближе к ночи вернулся домой. Настроение было на удивление хорошим. Сел сразу же за комп, доработал проект Таты и отправил ей чертеж по электронке.

Хотел было написать сообщение. Стоял, как идиот, с телефоном в руках и улыбался, раздумывая над текстом послания. Знаю, она ждет его…

Вдруг раздался звонок в дверь. Оставив гаджет на столе, отправился в коридор. На пороге стоял Кир. И вид у него был, мягко говоря, не очень.

— Я зайду, или так и будем стоять? — голос брата был тягучим. Язык заплетался. Какого черта с ним случилось? Он в таком состоянии был за рулем?

— Проходи, конечно, — отступаю в сторону. Кир шаткой походкой вваливается в коридор. Скинув кроссы, проходит в гостиную. В его руке початая бутылка виски. Упав со всего роста на диван, растягивается на нем, пригубляет напиток.

— Что случилось у тебя? — спрашиваю, устав ждать его речи.

Подобравшись, принимает сидячее положение.

— Ты стаканы дашь? Или так, с одного горла бухать будем? — приподнимает бутылку, тряся ее содержимым.

— Я не в настроении пить, Кир. Поработать хотел. Да и не знаю, что за повод.

Нервно усмехнувшись, отворачивается.

— А повод что ни на есть достойный… Я конченый неудачник, брат… не везет мне с бабами, совсем не везет… — закашливается. Но мне кажется, просто гонит слезы.

— Что случилось?

Он поднимает на меня воспаленные глаза, и я все понимаю. Говорить ничего не нужно, я чувствую его боль и тоску. Ощущения проносятся током по венам.

— Кир, но вы ведь практически и вместе не были. Не убивайся так. Да и у тебя проблем-то никогда не было с бабами… — понимаю, что мои слова не сильно его успокоят, но пытаюсь хоть как-то помочь.

Кривится, прячет взгляд, закрывая лицо ладонью.

— Она не такая… не как все, — его голос приглушен. Убрав руки, брат поднимает на меня глаза, и я вижу в них слезы.

— Я впервые после матери что-то почувствовал, понимаешь? Все это время, после того как она оставила меня из-за мужика, бросила на деда, отправившись со своим трахарем за границу… — Кир замолкает. Знаю, с каким трудом ему даются эти воспоминания. Я был свидетелем всего, но сейчас каждое его слово — будто нож в ребра.

— Я думал, закалился. Закрылся ото всех, не желая подпускать. Сколько их было, девушек? Блондинки, брюнетки… Ты как никто другой знаешь, каким я был…

— Таким же, как и я, — действительность только сейчас доходит до меня. И от осознания всего становится не по себе.

— Ты сам пытался призвать меня к разуму, помогая мне уйти от внимания прилипчивых пассий, — продолжает Кир. — А Тата… я полюбил ее, понимаешь? С первого взгляда. Влип, как полный профан. И ведь поверил в то, что она другая… — голос брата осекается. Сделав еще глоток алкоголя, прижимает рукав ко рту, зажмуривается.