Высокое стремленье. Лирика декабристов
Шрифт:
Не осквернит он никогда
Порочной мыслию творений.
Повсюду правды верный жрец,
Томяся жаждой чистой славы,
Не станет портить он сердец
И развращать народа нравы.
Поклонник пламенный добра.
Ничем себя не опорочит
И освященного пера
В нечестьи буйном не омочит.
Его восторженная лира
Словами он, как гром, гремит,
И вторят гимн народы мира.
О, как удел певца высок!
Кто в мире с ним судьбою равен?
Откажет ли и самый рок
Тебе в бессмертии, Державин?
Ты прав, певец: ты будешь жить.
Ты памятник воздвигнул вечный,
Его не могут сокрушить
Ни гром, ни вихорь быстротечный»[6].
Певец умолк — и тихо встал;
В нем сердце билось, и в волненьи,
Вздохнув, он, отходя, вещал
В каком-то дивном исступленьи:
«О, пусть не буду в гимнах я,
Как наш Державин, дивен, громок,
Лишь только б молсил про меня
Мой образованный потомок:
«Парил он мыслию в веках,
Седую вызывая древность,
И воспалял в младых сердцах
К общественному благу ревность!»
1822
А.А. БЕСТУЖЕВ
Александр Александрович Бестужев родился в 1797 году. Он учился в Горном корпусе, потом поступил на военную службу. Эскадрон Бестужева располагался близ петергофского дворца Марли. Этому обязан своим происхождением его псевдоним — Марлинский, имя, которое позднее так громко прозвучало в нашей литературе. Бестужев дебютировал как поэт и переводчик. Затем начали появляться его критические статьи, фельетоны, рецензии. Смелость и независимость суждений, остроумие, меткость наблюдений и полемических выпадов выдвинули Бестужева в число наиболее авторитетных критиков, глашатаев и поборников гражданского романтизма.
В 1822 году Бестужев познакомился с Рылеевым и скоро стал его ближайшим другом и сподвижником. Вместе они издавали альманах «Полярная звезда», вместе писали агитационные песни. Рылеев привлек Бестужева в Северное общество. Бестужев был избран членом его Верховной думы. 14 декабря он активно участвовал в восстании, вывел на Сенатскую площадь Московский полк. Бестужева приговорили к 15 годам каторги, замененной ссылкой в Сибирь. В 1829 году он был переведен рядовым на Кавказ.«Там он написал большинство своих романтических повестей, принесших ему необычайную популярность. Характерные для романтизма острота восприятия мира, красочность и страстность присущи и его стихам («Тост», «Сон», и др.).
Но ни слава писателя, ни исключительная храбрость долго не могли избавить Бестужева от тягот солдатчины. В 1836 году он наконец был произведен в прапорщики, но вскоре переведен на самый опасный участок — на Черноморское побережье.
Он погиб 7 июня 1837 года при высадке десанта на мысе Адлер.ЧЕРЕП
Was grinsest du mir, hohler Schadel, her?
Als dass dein Him, wie meines, einst verwirret
Den leichtenTag gesucht und in der Dammrungschwer,
Mit Lust nach Wahrheit jammerlich geirret. Goethe's Faust[7]
Кончины памятник безгробный!
Скиталец-череп, возвести:
В отраду ль сердцу ты повержен на пути
Или уму загадкой злобной?
Не ты ли — мост, не ты ли — первый след
По океану правды зыбкой?
Привет ли мне иль горестный завет
Мерцает под твоей ужасною улыбкой?
Где утаен твой заповедный ключ,
Замок бессмертных дум и тленья?
В тебе угас ответный луч.
Окрест меня туман сомненья.
Ты жизнию кипел, как праздничный фиал,
Теперь лежишь разбитой урной;
Венок мышления увял,
И прах ума развеял вихорь бурный!
Здесь думы в творческой тиши
Роилися, как звезды в поднебесной,
И молния страстей сверкала из души,
И радуга фантазии прелестной.
Здесь нежный слух вкушал воздушный пир,
Восхищен звуков стройным хором;
Здесь отражался пышный мир,
Бездонным поглощенный взором.
Где ж знак твоих божественных страстей,
И сил, и замыслов, грань мира облетевших?
Здесь только след презрительных червей,
Храм запустения презревших!
Где ж доблести? Отдай мне гроба дань,
Познаний светлых темный вестник!
Ты ль бытия таинственная грань?
Иль дух мой — вечности ровесник?
Молчишь! Но мысль, как вдохновенный сон.
Летает над своей покинутой отчизной,
И путник, в грустное мечтанье погружен,
Дарит тебя земле мирительною тризной.
1828
ТОСТ
Вам, семейство милых братии,
Вам, созвездие друзей,
Жар приветственных объятий
И цветы моих речей!
Вы со мной и лед сомненья
Растопил отрадный луч,
И невольно песнопенья