Высота в милю

— Ну, а я тебя терпеть не могу, — говорю я в надежде, что это поможет мне снова установить границы.

Вместо этого с его ухмыляющихся губ срывается глубокая усмешка, прежде чем парень прикусывает нижнюю губу.

— Я тебе не верю.

Большим пальцем Зандерс скользит по моей скуле, но, несмотря на то, что его прикосновение обжигает все мое тело теплом, я не беру назад свое заявление.

— Кроме того, — продолжает он. — Допустим, это правда, и ты меня терпеть не можешь. Секс основанный на ненависти — лучший секс в любом случае.

Я не свожу глаз с золотой цепочки на его шее, зная, что не могу смотреть парню в глаза. За блестящим металлом черные вихри его татуировок сливаются с глубоким оттенком его кожи. Все это так прекрасно отвлекает.

— Что скажешь, Стиви? — Зандерс приподнимает мой подбородок одним пальцем, возвращая мой рассеянный взгляд к себе. — Одна дикая ночь.

Его губы приподняты в зловещей ухмылке, в глазах дьявольское обещание.

Хочу ли я этого? Да, черт возьми. Должна ли я? Абсолютно нет.

Его репутация — первый тревожный звоночек, напоминающий мне об обещании, которое я дала себе, что больше никогда не буду встречаться со спортсменом. Их атакуют поклонницы, охотницы за майками, просто надеющиеся на свою очередь. Но боже, можно не сомневаться, что он точно знает, что делать, и уже давно никто меня как следует не заводил. Конечно, есть фиолетовая игрушка в моем гостиничном номере, но насколько было бы лучше с настоящей штуковиной.

Я хочу сказать «да». Моя вагина хочет, чтобы я сказала «да».

«Скажи «да», Стиви. Это только на один раз».

— Нет, — говорит за меня мой мозг. — Нет, спасибо. — За этим следует снисходительное похлопывание по груди, когда я делаю шаг назад и отдаляюсь от него.

В том, что я сейчас говорю или делаю, нет подлинной уверенности. Это все притворство, потому что я чертовски волнуюсь.

Губы Зандерса изгибаются в довольной усмешке. Он слегка приподнимает подбородок, его полные озорства глаза смотрят на меня, и я уверена, что мой отказ — это именно то, чего он ожидал. Ему нравится, что я не поддаюсь ему, но мне это начинает нравиться все меньше и меньше.

— Предложение остается в силе, — говорит Эван, делая шаг назад и небрежно засовывая руки в карманы. — Просто дай мне знать, когда будешь готова уступить.

«Никогда» — это то, что мой мозг хочет, чтобы я сказала.

— Как насчет никогда?

— Никогда? — повторяет он, поднимая брови, словно испытывая меня.

Я сглатываю.

— Угу.

— Значит, — он снова делает медленные властные шаги ко мне, но на этот раз я отступаю в том же темпе, пока не упираюсь спиной в кирпичную стену бара позади меня, его мускулистое тело прижимает меня к ней, — ты никогда не захочешь, чтобы я тебя поцеловал? — Его губы задерживаются прямо над моими, и я почти чувствую их мягкость и тепло.

Задумавшись на мгновение, я перевожу взгляд на его губы, когда парень проводит языком по нижней губе, смачивая ее.

Я продолжаю завороженно смотреть на это движение, пока робко качаю головой, чтобы сказать ему «нет».

«Это наглая ложь, Стиви».

Мое тяжелое дыхание и быстро вздымающаяся грудь противоречат медленным, ровным вдохам и выдохам, проходящим через тело Зандерса. Хотя мы так тесно прижаты друг к другу, можно было бы не понять, где заканчиваюсь я и начинается он, если бы не совершенно разный темп дыхания.

Его тело большое и властное, удушающее самым восхитительным образом.

Парень давит на меня прямо над вершинами моих бедер, заставляя все мое тело болеть, наконец-то ощутив то, что мне посчастливилось только увидеть.

Эван откидывает мои беспорядочные локоны с лица. Подушечкой широкого большого пальца нежно проводит по раковине моего уха, задевая серьги, и по моему позвоночнику пробегает непрошеная дрожь желания.

— И ты никогда не захочешь, чтобы я прикасался к тебе? — мягко спрашивает Зандерс.

Мой рот открывается, мне нужно наполнить легкие кислородом, но в этом переулке его не хватает.

Прикоснуться ко мне? Я хочу, чтобы он прикасался к каждому дюйму моего тела, но если судить по текущей реакции моего тела на то, что я чувствую в одежде, то не думаю, что смогла бы вынести его прикосновения обнаженной.

— Нет, — шепчу я ложь, хотя надлом в моем голосе говорит о полной противоположности моих слов.

Зандерса слегка приподнимает губы в усмешке, но быстро приходит в себя. Он убирает пальцы от моего уха и шеи, засовывает руки в карманы.

— Хорошо, милая.

Он отступает от меня на шаг, давая мне пространство, и делает в точности так, как было сказано в моих словах, хотя я и не имела этого в виду.

И теперь мое тело болит от отсутствия давления.

— Но когда ты решишь перестать лгать себе, тебе придется умолять меня трахнуть тебя…

Я молчу, полностью застыв в этом моменте.

— На коленях, — добавляет он, его взгляд прослеживает каждый дюйм моего тела. Внимание чуть дольше задерживается на моем рте, тем самым обозначив, что его заявление относится к нему.

Зандерс делает еще один шаг назад от меня, напряжение в воздухе ослабевает. Он делает глубокий вдох, окончательно превращаясь из дьявола, искушающего сексом, в идеального джентльмена, предлагая мне свой локоть.

— А теперь позволь мне проводить тебя обратно в отель.

Я смотрю на него с недоверием.

Он игриво закатывает глаза.

— Я буду держаться подальше от входной двери, чтобы твои коллеги меня не увидели.

Мой взгляд означал не это, но давайте добавим «приятельствование» в список причин, по которым провожать меня в отель — плохая идея.

— Я просто хочу убедиться, что ты добралась нормально.

Его мягкая улыбка мила и искренна, поэтому я беру его за локоть, позволяя парню вести нас в отель. Зандерс ведет меня по закоулкам и переулкам, что, по его словам, делается для того, чтобы избежать фанатов, хотя я замечаю, что это добавляет добрых двадцать минут к нашей совместной прогулке.

И все это время мое тело горит от потребности, которую я никогда раньше не испытывала.

Зандерс остается на другой стороне улицы, пока я иду в вестибюль своего отеля. Открывая дверь, я оглядываюсь на него через плечо. Его фигура выглядит внушительно в сшитом на заказ костюме, и его осанка напряжена, когда парень наблюдает за мной. Я машу ему рукой, прежде чем нырнуть в отель и отказываюсь оглядываться, боясь, что передумаю насчет сегодняшнего вечера.