Высший пилотаж киллера

Тяжелый, словно кувалдой, удар обрушился мне на плечо, и если бы я не выставил в последний миг руку, меня просто вколотило бы в пол, как гвоздь. Удар был так силен, что у меня потемнело в глазах. Еще не соображая, что делаю, я нанес удар ногой прямо перед собой, и – о чудо – попал. Тот, кто меня атаковал, судорожно всхлипнул и повис на перилах лестницы. Я поднял голову, чтобы рассмотреть его.

В сумерках он казался очень мощным, просто какая-то глыба мускулов и костей. И все-таки он согнулся, потому что мой зимний сапог с рифленой подметкой угодил ему в пах. Не по-настоящему, к сожалению, иначе он бы на ногах не устоял, но где-то близко. Я уже приготовился вырубить ему опорную ногу подсечкой в коленную чашечку, но тут сверху посыпалась какая-то шелуха. Я поднял голову и увидел то, от чего давно просыпался в иные ночи в холодном поту – прямо на меня смотрел ствол ружья.

Как в замедленной съемке, я видел палец на курке и необъятный, двенадцатимиллиметровый зев ствольной кромки. Палец чуть-чуть побелел, моя рука, которой я все еще пытался выдернуть свой «ягуар» откуда-то сбоку, из-под куртки, уже пошла назад, мои пальцы сбрасывали предохранитель…

Выстрел отдался в моих ушах громовым раскатом, удар в грудь заставил сжаться, хотя я знал, что это не поможет, потому что на этот раз я встречал не кулак противника, не его ногу, даже не финку или заточку… Это был жакан, охотничья пуля, заламывающая медведя при одном-единственном попадании…

Что-то во мне оборвалось, остатком сознания я понял, что останавливающая волна бросила меня назад с такой силой, что я проламываю какую-то полугнилую перегородку, и все вокруг померкло…

Глава 12

Менты, как ни странно, приехали очень быстро. Я еще даже не отдышался как следует, сидя на ступенях веранды, как их машина с мигалкой уже появилась в конце улицы и тихонько протащилась к «БМВ» Аркадии, прячась за него, как бедный родственник на званом обеде.

Грудь болела чудовищно. Я даже не подозревал, что может так болеть грудная клетка. Помню, как-то меня пытались закатать древесными стволами, устроив якобы обвал, и одно дерево меня зацепило-таки, но и тогда я чувствовал себя совершенно здоровеньким по сравнению с тем, что было на этот раз.

Когда я пришел в себя, как ни странно, я стоял. Держался за перила, но стоял. И из ствола моего револьвера поднимался дымок. Значит, я стрелял. Это, вероятно, меня и спасло.

Я все-таки вытащил пушку на грудь и выстрелил один-единственный раз куда-то в потолок. Был без сознания, абсолютно был выключен, но все-таки выстрелил. И тот, кто хотел меня укокошить, сдрейфил. Подумал, что промахнулся, вероятно, подхватил напарника и вывалился через заднюю дверь. А потом они – я понял уже по следам – бросились на зады этого ряда дач, где у них, вероятно, была машина.

Главное, он меня не достреливал, тоже, значит, нервишки шалили. Опасался, что в дуэли я его уделаю. И уделал бы, как пить дать, если бы хоть что-то соображал, что-то видел или что-то вообще чувствовал.

Меня спас, конечно, жилет. Небольшая на вид пластина стали закрыла мою грудную клетку, и мягкий, отлитый из чистого свинца жакан, на счастье – не пуля, например, со стальным сердечником, а всего лишь свинцовая болваночка, – расплющилась об этот лист, как о наковальню. Вернее, наковальней послужила моя грудь, но я был не в обиде. Что угодно, только не дырка в теле, потому что дырка от двенадцати миллиметров была бы такая, что я целиком в нее поместился бы, да еще можно было бы на грузовике рядом проехать.

И все-таки я чувствовал себя довольно глупо. Во-первых, они меня подловили. Во-вторых, я дал им в себя выстрелить. В третьих, у них этот выстрел получился. В четвертых, они смылись. То есть я их не взял. Мне тошно становилось при одной мысли о том, что придется теперь выслушать от Шефа и что придется пережить на следующем инструктаже от Основного.

Но вообще-то я был готов все это перенести, потому что в любом качестве это означало – жизнь. Я был жив. И все благодаря ворчливому приказу Шефа.

Менты оттеснили Воеводина, один из них наклонился ко мне.

Я попросил его, потому что левая рука не поднималась, достать мое удостоверение. Это было то же самое, с которым я ходил сегодня в ГАИ. Удостоверившись, что я почти свой, хотя и без усов и с другой прической, ребята из местной ментуры немного подобрели, но книжечку пока не отдали, а унесли куда-то, я полагаю, для проверки. Они послали пару молодых орлов посмотреть следы, с ними пошел какой-то лейтенант. Потом обследовали место драки, нашли отметину от моего выстрела. Но дальше нам не повезло.

Парень, который в меня стрелял, не передернул затвор, а это значит, что у нас не было гильзы. Очень плохо, решил я. Ради гильзы я бы решился еще раз постоять перед его стволом – на них очень часто отпечатываются чудные пальчики… Нет, все-таки не решился бы. Главное, я был жив, а перед стволами еще настоюсь.

Потом появился капитан. Он стал снимать протокол.

Я рассказал, что помнил. Почти честно рассказал. Капитан это понял.

– Так, – он поставил в блокнот какую-то закорючку. – Ну а какими они были?

– Я же говорил. Один здоровый, похож на качка.

– Похож или был качком?

– Скорее был. Двигался как-то, как они двигаются, руки, что ли, не до конца распрямлял, вот… А второй, мелкий, пронырливый такой.

– Как ты понял, что он пронырливый?

– Ну, такие всегда шныряют. Знаешь, у углы есть такая должность – выставок?

Выставком называли обычно самого хлипкого, невзрачного и слабенького члена банды, иногда даже и девицу, который должен был вести себя так нагло, чтобы спровоцировать ругань и естественное желание оттаскать его, скажем, за ухо. Но когда доходило до дела, он прятался за больших дядей, и у них было как бы законное право защитить кореша от агрессора.

Капитан кивнул.

– Малец?

– Нет, уже взрослый. Но по повадкам все равно какой-то пацанистый.

– Он и стрелял?

Я кивнул.

Из-за сосен, увязая в снегу больше чем по колено, вышел лейтенант с одним из рядовых ментов. Лейтенант показал взглядом капитану, что собирается что-то сказать. Капитан махнул карандашом.

– Можно при нем. Если дело так, как он говорит, от нас его все равно заберут.

В этом я не сомневался.

– За триста метров от заднего колодца стояла машина. Мы попытались спасти след, доской накрыли на всякий случай, но она на гравии стояла, скорее всего ничего у эксперта не выйдет.

– Жаль, – капитан повернулся ко мне. – Ну а как они все-таки в дом попали, если ты говоришь, замки были на месте?

– Так это вы должны выяснить. Я не успел…

Лейтенант, как нетерпеливый отличник, поднял руку. Капитан посмотрел на него с сомнением.

– Один, что потяжелее, подсадил второго на карниз, и тот отворил окно второго этажа. А потом впустил и первого, потому что вход с кухонного крылечка открывается простой задвижкой.

Похоже, так и было. А жаль, что я не обошел дом. Еще один минус. Обошел бы, заметил бы следы, и тогда уже не они меня, а я бы их ловил. Впрочем, нет, скорее всего они машину видели и слышали и приготовились встретить меня в соответствии с их понятиями о развлечениях. Но кто же знал, что они уже могут быть тут?!