Высший пилотаж

Разве он неопытный мальчишка? Разве десятки женщин вот так же не льнули к нему, трепеща от ожидания? Он ведь прекрасно знает эти симптомы, умеет читать в прищуренных лукавых глазах молчаливое «Да». И еще ни разу он не встречал отказа... Да и разве он сделал что-то постыдное? Разве был груб, нетерпелив?

Иона с раздражением скрипнул зубами и вытряхнул одной рукой сигарету из спрятанной в бардачке пачки.

Сейчас бы развернуть свой серебристый «мерс», свернуть на петляющую сквозь лесок проселочную дорогу... Полчаса бешеной езды — и он стремительно взлетит по ступеням резной веранды... Стоп, дружок. У тебя разве не осталось ни капли мужской гордости? Тебе же ясно дали понять, что твои ухаживания ни к чему, не раскатывай губищи, этот цветок предназначен другому. Дьявол! Узнать бы, кто этот счастливчик! Ради кого Маша с усилием выдернула себя из сладкой чувственной прелюдии, словно опомнилась? Кому она хранит верность? Ну и что он будет делать, если узнает? Растерзает удачливого соперника? Сотрет в порошок? Он вдруг представил себе Машино лицо, когда она узнает страшную весть. Закричит? Рассыплет по плечам свои пшеничные волосы? Почернеет от горя? И навеки проклянет того негодяя, который посмел лишить ее любимого... И этим негодяем будет он. Иоанн криво усмехнулся и жадно вдохнул сигаретный дым. Он совсем не чувствовал его вкуса. Если он сейчас повернет в сторону Машиной дачи, то на какой прием он нарвется? После всего, что он ей успел в сердцах наговорить, она холодно вышвырнет его прочь, как нашкодившего щенка...

А разве кто-нибудь, оказавшись на его месте, сдержался бы? Иона уже давно позабыл, когда в последний раз так трепетно ухаживал за женщиной. И, черт побери, он же ловил ответные полунамеки, быстрые взгляды из-под опущенных ресниц... Почему же?.. Он и предположить не мог, что за этой показной скромностью кроется такое лукавое коварство!

Не стоит ему туда ехать. Ни к чему это. Надо выбросить из головы и дурацкий эпизод, и эту странную женщину с пшеничной косой. Кто она ему? Просто знакомая, с которой его случайно свела судьба. Свела и развела. Мало ли таких коротких встреч было в его жизни? Пройдет год, и Иона с усмешкой будет вспоминать свое смутное томление в предчувствии близости, и последовавший за этим облом станет забавным анекдотом, который он расскажет в компании друзей с убийственной самоиронией. И приукрасит финал, добавит, что обидчица пожалела о своей глупости и сама пришла с предложением, на шею вешалась, умоляла... Но он был горд и непреклонен. Понимаете, прошла та минута, исчезло желание, и он смотрел на нее совсем другими глазами... И недоумевал, что он находил прежде в этой серенькой глупой курице... Нафантазировал себе, будто она прекрасная принцесса... Да ладно, ребята, вы же сами знаете, чего только не наворочает воображение, когда рядом заманчиво сверкают загаром голые коленки...

Иона резко вывернул руль и выехал на кольцевую бетонку. Домчит до Кубинки, наденет парашют, и эти дурацкие мысли сами собой вылетят из головы, их просто выбьет лихорадочный свист ветра в ушах, когда он камнем понесется навстречу земле... В сборнике поэзии, который он как-то мельком пролистал в Машиной библиотеке, были стихи, с которыми Иона в принципе не мог согласиться. Он тогда еще подумал: ну и дурак мужик! Слабак! Сначала, как и он, готов был укокошить соперника по всем правилам чести, а потом... слюни пустил.

А знаешь, мы не поднимем

Стволов роковых Лепажа

На дальней глухой полянке

Под Мамонтовкой в лесу.

Я лучше приду к вам в гости,

И если позволишь, даже

Игрушку из Мосторгина

Дешевую принесу...

Проклятье! Почему мысли все время возвращаются к тому, что сейчас делает Маша? Может, принимает желанного гостя? Тает в чужих объятиях, бесстыдно и с удовольствием занимаясь с ним тем, в чем отказала Ионе?

А ему теперь отведено место приятного знакомого, друга семьи. И в ответ на законный вопрос своего бой-френда, что за тип здесь крутился в его отсутствие, Маша мило пожмет плечиками и скорчит гримаску: «В чем ты меня упрекаешь? Ну, я залечила ему раны, дала пару книжек, в театр сходила... Все было в рамках приличий». Черт бы побрал эти рамки!

...В помещениях базы было пусто. Дежурный сказал Ионе, что все подразделение на аэродроме: собираются устроить показательную тренировку. Очень кстати! До аэродрома всего минут десять езды.

Иона успел как раз вовремя, ребята в полной амуниции грузились в самолет. Он бросил «мерседес» у кромки поля, бегом пересек его, схватил лежавший в стороне на асфальте уложенный парашют и, на ходу затягивая лямки, пристроился последним в длинную цепочку. Его соседом по скамье оказался Сашка, отчаянный старлей, прошедший огонь и воду. Сашка не распространялся о своей предыдущей жизни, но Иона видел в парилке шрамы от пулевых ранений, густо усеявшие мускулистый торс старлея.

— Похоже на автомат, — предположил он тогда, но Сашка только скупо бросил в ответ:

— Точно.

Теперь Сашка перегнулся к нему и, перекрикивая рев двигателей, спросил:

— А где шлем-маска? Какая высота, знаешь? Ребята, есть лишний шлем?

Кто-то передал по ряду потертый десантный шлемофон с резиновой кислородной маской, и Иоанн быстро натянул его на голову.

— Где прыгать будем?

— Пятый квадрат, — нехотя буркнул старлей. — Чтоб по полной программе.

Иона обрадовался. Как раз то, что надо! Чем больше трудностей, тем приятнее их преодолевать.

За что он любил ребят, так это за веселый азарт, риск и авантюризм, и еще за надежность и отвагу. Родственные души. Иоанн не раз пытался переманить кого-нибудь из них к себе в клуб. Прельщал высокими заработками и совершенно несложной для профессионалов работой. Но никто не согласился. Не могли променять свои суровые, выматывающие будни на денежный комфорт. Не хватало им той дозы адреналинчика, который впрыскивает в кровь отчаянная схватка один на один со смертью.

За это Иона их не винил. Пожалуй, если кто-нибудь из них согласился бы перейти в его клуб, он бы с сожалением признал, что перестал уважать перебежчика.

Пятый квадрат славился сложным рельефом. Несколько болот окружал высокий частокол соснового леса, а неподалеку протекала крохотная речка-вонючка, обманчиво узенькая, неглубокая на первый взгляд — воробей перейдет. Однако славилась она неожиданной глубиной и ледяной даже в засушливо жаркое лето водицей. В общем, настоящее «гиблое» место. Зазеваешься, не справишься с управлением, занесет тебя в трясину, или на верхушке сосны повиснешь, или пронижет все тело судорогой непредсказуемая коварная речушка, и потонешь бесславно под тяжестью намокшего парашюта в двух метрах от берега, курам на смех.

Капитан посмотрел на часы, и в ту же секунду раздался пронзительный звук зуммера. На табло зажглась надпись, и все подразделение разом вскочило на ноги, не дожидаясь команды. С грохотом опустился задний шлюзовый люк, и взору открылось белесое, словно обесцвеченное перекисью небо.

— Первый, пошел! — отрывисто бросил капитан.

— Второй, пошел!

Ребята, плотно упершись лбами в спину стоящего впереди, один за другим стремительно покидали кабину.

Иоанн был последним в шеренге. На секунду мелькнула мысль, странное сравнение с клипом некогда модной рок-группы, в котором фигурки людей безропотно падали друг за другом прямо в открытое жерло гигантской мясорубки, перемалывающей все живое.

Сашка вдруг затормозил перед люком, поправляя шлемофон, и пропустил вперед Иону.

Глаза резанула ослепительная белизна... Иона положил руку на кольцо, пружинисто оттолкнулся, чтобы не зацепиться лямкой за корпус самолета, и камнем свалился вниз. Краем глаза он заметил, что через секунду за ним вслед полетел к земле Сашка, а потом и капитан.

«Капитан покидает корабль последним», — подумал Иоанн и улыбнулся. Он расправил руки и ноги, перевернулся вниз животом, чувствуя, как бьется в напряженные мышцы тугая струя встречного воздушного потока. Казалось, что он висит в одной точке, парит, будто птица, купается в этом бескрайнем небе, словно рыба в океане.