Выстрел в Опере
Шрифт:
— Моя сестра просчиталась в одном — она показала расчеты нам! — надменно оповестила ее Наследница Ольга. — Миллионы слепых живут беззаботно, не зная, какой ценой они появились на свет. Сколькие страдали за то, чтобы вы могли носить короткие юбки. «Твой дед проливал кровь за тебя» для них пустые слова. Вы б не были исключением.
— Вы просчитались тоже, — сказала Маша. — Потому что вы поможете мне забрать Лиру. — То, чему следовало быть вопросом, прозвучало в ее устах как приказ. — У меня не хватает сил. Я ученая ведьма — не рожденная, вы считаете таких самозванками. Но вы отведете меня в Прошлое — в 1895 год, на Владимирскую
— Потому, — раздосадованно сказала Наследница, — что, оставив Лиру в Царском саду, сестра отдала ее слепым. Теперь ни Киевица, ни ведьма, ни черт не может прикоснуться к ней до тех пор, пока хозяин Лиры не отдаст ее нам. Сам!
— Вы возьмете меня с собой, и я сама возьму Лиру, — сказала Маша. — Я больше не Киевица. Я бессильна. Но в этом зле, как обычно, есть и добро. Думаю, я смогу взять ее.
— Не сомневайтесь, Лира признает вас, — неприятно ухмыльнулась Наследница. — Вот только я скорее умру, чем своими руками осуществлю пророчество о Трех!
— Да поймите вы, — устало втолковывала ей экс-Киевица, — я не собираюсь никого примирять. Я не знаю, как можно примирить Небо и Землю. Я одна — ни Катя, ни Даша не будут мне помогать. Я и не скажу им, не стану искушать новою властью. Они без того натворили достаточно глупостей. Я просто возьму Лиру, чтоб…
— Что? — спросила Наследница Ольга. — Вы думаете, талисман поможет вам вершить добро, не омраченное злом? Вы думаете, в этом и есть ваше предназначение? Примирить зло с добром? Это же то же самое, что примирить Небо с Землей!
— Вы отдадите мне Лиру, — угрюмо сказала Маша. — И я отдам ее Михаилу Булгакову. И он будет писать!
— Что? — изумительное хамство ее заявления искривило черты Ольги.
— Последний вопрос. Вы, случайно, не знаете, кому, умирая, Булгаков отдал… отдал бы ее?
— Конечно. Никому!
Штора, скрывавшая вход в соседнюю комнату, покачнулась и породила юную девушку.
Такую же золотоволосую, как Наследница Ольга.
Такую же голубоглазую, как ее внучка Кылына.
— Акнир?
Не было черных волос.
Не было клоунского грима а-ля Мерлин Мейсон.
И в речи Акнир не было прежней воинственности:
— Умирая, Булгаков не мог отдать распоряжений — болезнь отняла у него речь, — пояснила она. — И Лира ушла из семьи. Как многие вещи, талисман был потерян его вдовой во время второй мировой. А годы спустя Лира сама нашла того, кому предназначалась.
— Кого же?
Акнир не была обертихой.
И все же ее невозможно было узнать в этой маленькой гимназистке с ангельскими золотыми кудряшками. В этой девочке с уверенными, умными глазками.
— Ты так и не поняла? — удивленно спросила Акнир. — Талисман, отданный слепым, предназначался вам. Трое всегда были слепы. Три брата. Три богатыря… Ну, ты сказки читала? Вы должны были осуществить пророчество о Трех.
«Лира вообще была нашей. Она принадлежала нам!» — интуиция Чуб не раз давала фору Машиной логике.
— Лира лежала у тебя прямо под носом! — сказала Акнир, наслаждаясь ее реакцией.
— Где?
— Под носом. В буквальном смысле этого слова.
— В буквальном?
Сколько раз ей казалось, что она отыскала метафорический «нос» и то, что
под ним…Но сейчас Машин нос невольно повернулся влево и вниз.
Туда, где стоял когда-то стол недорогого кафе. Маша вспомнила, ей хотелось под него заглянуть, поглядеть, не лежит ли там что-нибудь? Желание было детским и глупым…
Лира лежала на столе. Прямо у нее под носом!
Чьи руки выкрасили ее в голубой цвет и припаяли кусочек металла с кустарной надписью «Киев. Фестиваль поэзии-85» — год Машиною рожденья? Сколькими случайными совпадениями объяснялся этот отличительный знак, переданный Городом глупой коллекционерке значков?
Лиру, как и большую часть облупленных годами эмблем киевских фестивалей и олимпиад, ей принес папа.
За день до того, как она пошла в «Центръ Старокiевскаго колдовства на Подолъ» и обрела силу Киевиц — свое предназначение!
А папа тогда чуть не погиб. И сама она чуть не погибла. Погибла б, кабы не была Киевицей.
«С тех пор, как я получила ее, я вела себя как типичная жертва…»
«Я больше не буду!»
— Ты сказала мне, потому что это уже не имеет значения? — поняла Ковалева.
Машина Лира лежала на дне Черного Моря.
Вместе с кожаным саквояжем, конспектом Кылыны и журналом «Ренессанс» со статьей «Анна Ахматова в Киеве». Лира вернулась туда, откуда взялась, — в Крым, в Коктебель, куда они с Дашей отправились, чтобы найти талисман, и приехали, чтобы его потерять.
— Она была у меня, — проговорила Маша, силясь поверить. — Демон просил у меня прощения. Он сказал, что чувствует талисман, но это не так. Он не почувствовал, как Анна нашла Лиру в Царском саду, просто следил за Персефоной… Как же он удивился, когда я так запросто выложила Лиру из сумки! Вот чего он разозлился тогда. Я положила перед ним не Лиру, а выбор. Сказать мне правду. Или пойти против меня и завершить ваш анти-обряд. Он пытался убедить меня: Булгаков должен стать доктором. Но я отказалась. А он…Он знал все… Знал, что, владея талисманом, мы можем выиграть бой. Знал, Суд легко отменить. Он же знал, Катя — потомственная ведьма! Но не мог мне сказать. Сказать — означало раскрыть весь ваш заговор. И все же, я верю, в какой-то момент он хотел мне помочь. Иначе зачем он показал, как нарушил запрет?
— Все весьма примитивно.
Акнир завалилась на деревянный трон своей бабки и небрежно закинула ногу на поручень.
— Он думал, ты зачем-то нужна Киеву, — буднично растолковала она. — Он видел «Вертум», видел тебя в 1884 году и встретил столетье спустя. Он видел, Лира нашла тебя… А он — дух Города! Он не мог пойти против воли Отца. И сказать тебе про Лиру — тоже не мог. Меньше всего Стоящий по левую руку желал, чтобы пророчество о Трех осуществилось и его любимая Мама поцеловалась с Небом.
Из-под занавеси выскользнул черный кот Бегемот, царапнул недружелюбным правым глазом по Маше и прыгнул на колени Акнир.
Дочь Кылыны привычно почесала его за правым ухом.
— И все-таки Демон дал мне шанс, — сказала Маша. — Он дал мне подсказку. Даже две. «То, что лежит прямо под носом». «Мелкий снег»… Если бы я не была настолько слепой! Если бы я прочла «Белую гвардию» раньше. Демон верил в меня. Он не мог сказать про Лиру, не мог сказать про вас и ваш анти-обряд, но он дал мне шанс обыграть вас. Он дал нам Троим возможность выиграть Суд. Он предпочел пожертвовать собой.