Выстрелы в ночи

– От тебя зависит, - сказал Андрей.

– Думаешь? Ладно, поживем - поглядим.

Так и сидели они рядышком - участковый инспектор милиции и бывший злостный пьяница и тунеядец, и будто не было важнее дела, любовались бескрайним раздольем, нежно-зелеными полями, синими реками, в которых блестело солнце.

– Слышь, Андрюша, а верно старики говорят про кузнеца Савелия, что он в стародавнюю пору сделал себе крылья и летал на них выше леса, а? И края наши, сверху оглядев, Синеречьем прозвал?

– Наверное, правда, - Андрей помолчал.
– Теперь уж не узнаешь, про какие крылья они рассказывают, может, что другое под этим понимают...

– Ага, - подхватил Тимофей, - у меня тоже вроде как крылья появились, и легкость в душе как у птицы... Ты гляди, гляди, что выделывает, окаянный!

– Он, смеясь, показал на выскочившего на волю, ошалевшего от тепла и света теленка, который, припадая и взбрыкивая, прыгал вокруг трактора.
– Ну чисто кобель перед лошадью, только что не гавчет! Ай, молодец! Так его, так, куси его, Бобик!

Ванюшка Кочкин, сидевший за рулем, тоже, видно, был в хорошем настроении: недолго думая, вылез из кабины и стал на четвереньки, замотал кудлатой головой, тяжело и очень похоже замычал. Теленок, задрав хвост, в ужасе дернул от него по борозде.

– Господи, всегда бы так хорошо было!
– от сердца пожелал Тимофей.

– Ладно, едем, - сказал участковый.
– Дела ждут.

Тимофей, став серьезным, уселся в коляске поважнее и строго сказал:

– В правление. Буду просить председателя доверить мне прежний ответственный пост - поголовье Козелихинской фермы. Так и скажу, мол, рядовой сельский труженик Тимофей Елкин из вынужденного увольнения прибыл, готов приступить к добросовестному исполнению своих обязанностей. Трогай помалу!

У правления только пионеров с горнами не было, а так почти все село собралось - событие! Впрочем, один пионер был - гипсовый. Он стоял напротив фонтана, и на его высоко поднятой трубе сидела ворона и каркала.

Тимофей выбрался из коляски, постоял, глядя на знакомые лица, поклонился до земли.

– За пьянку, сердешный, сидел, - прикрывая рот платком, злорадно вздохнула худая и вредная Клавдия.

– За пьянку не содят, - авторитетно поправил первый на селе пьяница и сплетник хуже бабы, небритый, с синяком под глазом Паршутин.
– Вот ежели чего по пьянке - это другое, за это содят.

– Лечился он, - сердито сказала тетя Маруся.
– Теперь лечут от этого.

– Дружок!
– заорал Паршутин.
– Тебя тоже небось вином лечили? Мы в телевизоре видали. Так и я могу, заходи вечерком - вместе полечимся!

Тимофей обернулся на крыльце, усмехнулся снисходительно, как на глупого ребенка.

– Я теперь не Шарик и не Дружок, а тебе и подавно. Ты эту собачью кличку забудь навсегда. Я теперь Тимофей Петрович Елкин - полноправный и сознательный член нашего общества. И потому требую к себе уважения, а кто не захочет - заставлю!

Паршутин закатил глаза, делая вид, что ах как испугался, и показал ему кукиш в спину.

...Я прихожу к заключению, что

дело это гораздо серьезнее, чем может

показаться с первого взгляда.

А. К о н а н Д о й л. Записки

о Шерлоке Холмсе

15 м а я, п я т н и ц а

Этот день Андрей начал с того, что зашел на машинный двор как раз к тому времени, когда механизаторы готовились выезжать в поле. Поговорил, машины осмотрел ("Своя ГАИ у нас теперь", - добродушно шутили трактористы, они привыкли уже к этому), отстранил от работы Василия Блинкова, от которого сильно пахло еще "вчерашними дрожжами" и который при нем дважды уронил разводной ключ и споткнулся на ровном месте, помог студенту-практиканту Алешке завести мотор и пошел дальше.

В личном деле участкового инспектора милиции Андрея Сергеевича Ратникова и в приказе, которым ему объявлялась благодарность, записано, в частности: "...настойчиво и повседневно ведет большую профилактическую работу среди населения, и особенно с подростками и молодежью. Добивается в этом важном деле заметных успехов. На его участке самое низкое число правонарушений вообще, а среди несовершеннолетних они практически отсутствуют". И в областной газете, в очерке "Надежный парень", подчеркивалось, что лейтенант А. Ратников обеспечивает высокие показатели в своей важной работе благодаря творческому подходу к делу и широкой связи с общественностью".

Сказано, конечно, коряво, отштамповано грубо, но по существу верно.

Вступив в должность, освоившись в ней, Андрей, как только позволило время, поднял старые дела и проанализировал все случаи правонарушений среди подростков. Завел даже специальную тетрадку, разграфил ее и заполнил самыми разными показателями.

Выводов он сделал много - неожиданных и интересных, но не о них сейчас речь. Главное, что он понял, - нормальные ребята и пацаны совершают преступления не со зла, не из корысти, а чаще всего "от нечего делать", со скуки. Андрей даже картинку нарисовать не поленился - из нее ясно как день было, что "кривая правонарушений среди подростков, например, хотя и лезет вверх в каникулы (в частности, в летние), но снижается в период уборочных работ, то есть когда ребята заняты в поле, помогают старшим".

С этой убедительной картинкой молодой инспектор пришел на правление и в партбюро, встретил там поддержку и понимание, наладил работу комиссии по делам несовершеннолетних, в которую вошли председатель колхоза, секретарь парторганизации, директор школы и школьный физкультурник.

На первом ее заседании Андрей так сказал:

– Нам не такая комиссия нужна: "Вася, зачем ты выпил вина и ударил Колю по головке напильником? Это очень плохо, Вася. Ты бы лучше порисовал у окошка птичек или построил для них скворечник. Тебя бы похвалили, а теперь ругают". Нам нужна, товарищи, такая работа комиссии, чтобы Васе и в голову не пришло выпить вина и хвататься за железки. Давайте думать.

Подумали, прикинули, наметили. И работа пошла. Пошла потому, во-первых, что важность ее все хорошо понимали, а во-вторых - самим интересно было.

Правда, поначалу такое наворотили в планах, что и в пятилетку бы не уложились, но Андрей укоротил, остановил на самом главном сейчас - занять ребят тем, что для них интереснее, что помогло бы им смелость свою испытать, силу показать и риск попробовать, разумный, конечно.

Комсомольцы своими руками пристройку к клубу сделали - спортзал получился (там Андрей и дружинников тренировал), потом подземный ход, что от церкви за реку шел, в порядок привели - тир устроили. Председатель Иван Макарович пневматические винтовки купил, мишени ребята сами придумали - и до того веселые и забавные, со смыслом и назиданием, что и взрослые побаловаться приходили, а леший Бугров (лесничий) свой класс по выходным показывал - спички ставил и головки им с одной руки навытяжку снимал. Ему Андрей и поручил стрелковую секцию, зная, что Бугров - человек серьезный и баловства с оружием не допустит.

Скоро и конная секция образовалась - зоотехник предложил. Он и лошадей отобрал из колхозных, не бог весть каких скакунов и мустангов, конечно, но вполне еще крепких и на вид ладных коняшек. И тренер нашелся свой - конюх, бывший кавалерист; он про лошадей знал много, рассказывал интересно и любил их как близких родных. И вот как-то двенадцать мальчишек и девчонок сели на своих коней и в строгом строю по селу проскакали серьезные такие и красивые. В тот же день в секции вдвое больше их стало.