Вытхуянцы в Сочи

— Как вы считаете, они нас здесь найду-у-ут? — спросил он.

— А ты чё думаешь, в сказку попал? — полосатый вскочил, и, придерживая плед, стал расхаживать по гаражу. — Обязательно найдут, если мы не прекратим слушать этого авторитарного королька!

Вытхуянцы насторожились.

— А что вы зенки-то выпучили?! — возмутился Зебр. — На самом деле, из-за него, ваще, все наши неприятности! Тиран, деспот, глуп, коварен, капризен, злопамятен!

— Ну, не зна-а-аю! — вякнул Жирафф. — Это уж чересчу-у-ур!

Полосатый подскочил к нему:

— Ты снова упустил прекрасный шанс промолчать! Между прочим, тебя вчера уволили без выходного пособия! Ты сейчас мистер Никто! Неудачник, тупой безработный придурок! На что ты будешь кормить семью? Ты же ничего не умеешь!

— Можно подумать, ты чего-нибудь уме-е-ешь!.

— И что же нам делать? — поинтересовалась Белка.

— А я вам скажу! — отвечал Зебр. — Надо его скинуть с трона!

— Да разве это возмо-о-ожно? — удивился длинношеий. — Давайте оставим всё, как есть!

Зебр показал ему средний палец.

— Профитроли, когда мне понадобится твоё мнение, я тебе его выскажу!

Осёл поднялся, сообщил, что ему надо срочно позвонить, и вышел на улицу.

— Итак, сначала мы сформируем теневой кабинет! — продолжил Зебр, подняв с пола стакан и выпустив таракана на волю. — Распределим министерские портфели. Конспектируете, детишечки?

Жирафф действительно принялся записывать.

— Потом проведем пиар-компанию по дискредитации Бегемота, — полосатого несло. — После того, как мы вернемся в Вытхуяндию с пустыми руками — это будет ваще не сложно, как два пальца!. Жирафф, пиши помедленнее — я не успеваю диктовать!

— Зебр, это так интимно, говори потише! — предупредила Белка. — В принципе, мой папа, наверное, это поддержит. Если, конечно, мы предложим ему что-нибудь посущественней!

— Обязательно предложим! — подтвердил полосатый. — Делов на копейку! Пусть сам выбирает любую должность. Я завтра набросаю расценочки!

Жирафф отмахнулся от назойливой мухи и по-школьному поднял руку:

— А можно я буду министром фина-а-ансов?

— Можно, — кивнул Зебр. — Тысяч пятьдесят зелени приготовь!

— У меня не-е-ет таких денег!

— Ладно, тебе поверим в кредит! — Зебр услышал тяжёлые шаги на лестнице и перешёл на шепот: — Крепитесь! Заграница нам поможет! Полная тайна организации!..

В гараж спустился посвежевший Бегемот с полотенцем на плечах.

— Я знаете, что тут подумал? — сказал он вытху-янцам на хорошем мажоре. — Я вчера погорячился. Я всех прощаю и свой вчерашний указ дезавуирую!

— Ура-а-а! — Жирафф в радости упал со стула.

— Я летаю! Я в раю! — Белка пришла в полнейший восторг.

— А жаль, — пробурчал Зебр, откусывая на пальце заусенец. — Я так хорошо всё придумал!.

Вернулся Осёл, промокший до нитки. Белка как раз накрыла на стол: консервы, овощи, хлеб, самодельная настойка.

Молча поели и выпили, расползлись по углам, каждый один на один со своими печальными мыслями.

Зебр в одиночку допил остатки настойки, а затем нашёл под телогрейкой старую гитару. Настроил.

— Любо, братцы, любо! Любо, братцы, жить, — затянул он жалостливо. — С нашим атаманом не приходится тужить.

Жирафф всхлипнул. Бегемот затянулся папиросой, которую обнаружил на одной из полок, и выпустил пароходную струю едкого дыма.

— Зайка, перестань! — попросила Белка. — И так хреново, ещё ты душу рвёшь!

Захмелевший Зебр ещё немого побренчал, изрядно фальшивя, и отложил инструмент.

— Эй! — кто-то щекдтнул полосатого в щиколотку. — Споём, братишка?

Зебр глянул вниз. Недавний жирный таракан, которого полосатый пощадил, стоял возле него на задних лапках и пошевеливал длинными усами.

— Легко! — пожал плечами Зебр.

Таракан показал ему «ОК», свистнул, и в тот же момент на ящике с инструментом нарисовался целый оркестр тараканов-музыкантов.

— Ну что, пацаны, слабаем что-нибудь не по-детски для нашего кореша! — жирный таракан поднял с пола щепку и взмахнул ею, словно дирижёрской палочкой. — Иии… — начали!

Один из таракашекущипнул струны своей арфы, взяв неторопливый балладный темп. Вскоре вперёд шагнул трубач и заиграл великолепное соло — медлительно, вселенски тоскливо. Необычайно чувственная, до боли красивая мелодия вызывала самые разные, но очень сильные переживания. То была сама грусть: возможно, о неразделённой любви, о тоске по далекой родине, а может быть — обо всей жизни, которая таккоротка и такбессмысленна.

Подключились прочие инструменты.

Полосатый не знал слов этой песни, но они пошли сами, откуда-то изнутри. Он пел необыкновенно-удивительным голосом о том, что он в этом мире — всего лишь жалкий бродяга. Его удел — мечтать о той красивой и полноценной жизни, доступной тем, кому повезло чуть больше…

Из всех щелей, из всех подполий понабежали тараканы. Сотня, две… Какзаворожённые они слушали Зебра — кто с открытым ртом, а кто вообще плача.

— А теперь припев! — скомандовал жирный таракан. — И-и-и. начали!

И тут музыканты врезали на всю катушку, а тараканы вытерли слезы, заулыбались и вдруг пустились в песнь и пляс:

— Чудо-остров! Чудо-остров! Жить на нём легко и просто! Жить на нём легко и просто! Чунга-чанга!

Наше счастье постоянно — Жуй кокосы! Ешь бананы! Жуй кокосы! Ешь бананы! Чунга-чанга!..

Изображая веселыхостровитян, они не на шутку завелись.

После припева опять вступила арфа, за ней — труба, скрипки, и далее — вновь глубочайшая скорбь в голосе Зебра. Но затем:

— А теперь припев! И-и-и… начали!

— На мгновенье надо детство возвратить!

Мы теперь утята, и такпрекрасно на свете жить!.. Чего только не вытворяли эти сумасшедшие тараканы… И вновь тоска тоскливая, жалость жалостливая.

— И-и-и. начали!

— Скатертью, скатертью дальний путь стелется, И упирается прямо в небосклон.