Выйду замуж за спасателя
Шрифт:
Синяк и правда страшный. Видимо, углом телефон попал точнехонько в вену. Отекло и посинело.
Стоя у зеркала, приклеиваю бежевый пластырь. Спасает не особо.
Обидно то как... Куда ж в таком виде теперь?!
Надеваю сверху ещё и темные очки. Не хочу такой "красоткой" перед Добрыней ходить.
Варю какао. Намазываю маслом хлеб для бутербродов на завтрак.
– С сыром или мясом?
– уточняю у Мирона.
Колбасу Добрыня не уважает. Делает сам всякие деликатесы из мяса. И даже Алина, которая терпеть не может мясо,
– С гыбой.
– С рыбой тоже можно.
Солит Добрыня тоже сам... Мясо разделывает сам, рыбу - тоже. Он вообще очень много чего делает сам, считая, что это не женская работа. Я не жалуюсь. Восторгаюсь. Моё мужское божество!
Режу тонкими пластиками солёную сёмгу.
– Мирон, а пойдем с тобой к логопеду?
– Вгач?
– Нет. Он научит говорить тебя букву "Р".
– Не пойду!
– Почему?
– Мне и так ногмально. А этот вгач говогил, что мне надо что-то во гту подгезать!
– шепчет, распахивая испуганно глаза.
– Я подслушал.
– А мне тоже подрезали, - вру я бессовестно.
Потому что, понятно, что он боится, но.... надо делать, если сказал врач.
– Да?! Больно?
– Нет. Ничего не чувствуешь.
– Вгёшь.
– Честно! Такая пшикалка есть - раз и все заморозило. И ничего не чувствуешь. Две секунды и готово!
– Вгёшь....
– А вот и нет. А если тебе... сделают уздечку, - специально избегаю слова "подрежут".- То я тебя научу фокусу - языком узелок завязывать. А с короткой уздечкой это невозможно.
– Что за фокус?
– шепчет пытливо.
Пока он завтракает. Я отрываю толстую шерстяную нить и показываю ему фокус.
– Вау!
– Чего шепчетесь?
– просыпается Добрыня, потягиваясь.
Бросает взгляд на часы.
– Ничего себе, я спать....
– Вега фокус показывает!
– Вега - звучит как звезда, - подмигивает мне Добрыня.
– Что за фокус?
– Она языком узелок завязала!
– с восторгом.
– Языко-о-о-ом?.. Узело-о-о-ок?...
– играет мне бровями Добрыня.
– Я хочу это видеть!
Подходит, приподнимает мои очки, поспешно перехватываю его руку.
– Не надо.
– Сильно?
– Угу....
Прижимая к себе за шею, целует в лоб.
– Значит, пойдешь в очках. А дома не надо. Ты нам любая - красивая.
Настойчиво снимает их, прячет.
– А можно не идти?
– смотрю на него жалобно. Но видимо он не считывает глубину моей трагедии.
– Нельзя.
Я и так то очень неуверенный в своей внешности человек, а с таким синяком - это пытка моей психики.
В трусах и с голым торсом спускается Ярик.
Красивый, как юный Аполлон. Плечи, кубики на прессе.... Вах! Повезло его девушке.
– А что с глазом??
– замирает напротив меня.
– Телефон уронила на лицо.
– Ого....
Знаю, что "ого".
выходит Алинка в пижаме, смотрит на Ярика сверху, облокотившись на перила.
– Яр, оденься, -
хмуро бросает Добрыня.– Ну чё такого?
– достает он бутылку с водой из холодильника, запрокинув голову пьет.
– Оденься. Мне третий раз повторить?
– МамВер, меня ущемляют!
– начинает шутливо жаловаться он.
– В трусах гонять не дозволяют!
Улыбаюсь, не зная, что сказать.
Добрыня с чувством прижигает ему по заднице полотенцем.
– Бегом!
Смывается наверх. Проходя мимо Алинки дёргает её за косу.
– Ай! Дурак....
– цокает она.
Уговариваю тихо Мирона на операцию. Торгуюсь, обещая алмазные копи.
Добрыня, с голым торсом и штанах смотрит в окно.
Резинка съехала, обнажая, ямочки на пояснице. Проходя мимо него, незаметно щёлкаю резинкой.
– Хулиганка....
В его голосе улыбка.
– Что там у нас с языком?
– ловит меня за талию.
– Ммм? Что я про него ещё не знаю? Я хочу….
– переходит на шепот.
Хихикая, вырываюсь. Не отпускает.
– Вер, знаешь, что подумал.... Давай ты ко мне в комнату уже переберешься. А Алина пусть в твою.
– Думаешь?
– Да. А то слишком там... много тестостерона наверху. Как бы не вышло нежданчика.
– У него же девушка!
– Ой, Вера.... Сегодня есть, завтра нет. Когда это нежданчикам мешало? Им по пятнадцать! Ну нафиг....
С улицы доносится гудок.
– Кто там приехал, не пойму?
– пытается выглянуть за забор.
– Я сейчас....
Надевает кроссовки и с голым торсом уходит.
Холодно, вообще-то!
С тревогой смотрю в окно. Его нет минуту, две, три....
Не выдерживая, накидываю на себя безрукавку, хватаю его куртку и несу ему.
Ну разве можно так долго без одежды?! Ниже двадцати на улице!
Открываю калитку, выхожу и... застываю, как дура, тиская куртку в руках.
Аделина.
На миниатюрном красном Мерседесе.
В шубке, на каблуках, вся такая неотразимая. С укладкой. Алыми безупречными губами. И ногами от ушей.
Боже, на фоне ее я сейчас просто... Это провал, Вера Павловна.
Добрыня, вытаскивает что-то у нее из багажника, не видя меня.
И я растерянно стою, гася первый порыв - быстро уйти. Потому что мы уже встретились с Аделиной взглядами. Присаживается на капот.
Смотрит на меня оценивающе, с едва читаемой пренебрежительное усмешкой.
– "У него так давно не было женщины, что он стал засматриваются на пожилую жену...." - дёргает она с вызовом бровью, красиво прикуривая сигарету.
Теряю дар речи, чувствуя, как вспыхивает лицо.
– Добрыня, - хрипло зову я.
Голос подводит.
– Вера?
– выглядывает.
– Пакет порвался, - с досадой.
– Принеси, пожалуйста, пакет.
Как ни в чем не бывало.
– Оденься!
– поджимаю губы, протягивая ему куртку.
– Да, спасибо.
Накидывает куртку, застёгивая замок.